Клиент мужчина, 32 года, южный узел во Льве.
Я родился где-то на юге Европы в начале 19 века. Это был солнечный и изобильный край, где летом природа во всём буйстве своего великолепия превращала землю в цветущий райский сад. Я мог дни напролёт любоваться её пейзажами, и эти дивные краски жизни пронизывали всё моё существо, рождая внутри меня эстетические восторги.
В то лето я впервые взялся за кисть: эмоции вновь переполняли меня и не находя возможность выхода, они изливались на белоснежный холст, превращая его безжизненную поверхность в ожившие миры моего воображения.
Мать, заметив моё новое увлечение, сказала, что это занятие для лентяев и пустоголовых мечтателей, которые хотят умереть голодными, но свободными.
В ответ я лишь усмехнулся… Живопись целиком и полностью захватила меня, и конечно-же я тогда совершенно не задумывался чем стану зарабатывать себе на жизнь.
Коллекция написанных мною картин постепенно множилась: в основном это были пейзажи, которые я срисовывал с местных достопримечательностей. Со временем картин стало так много, что родители, видя всю серьёзность моего увлечения, отвели для меня целую комнату, где я мог вовсю отдаваться творчеству.
Каждая написанная мною картина, рождала во мне всплеск неимоверной радости , словно выношенное и рождённое мною дитя, она была моим неповторимым творением!
- Творчество - это конечно прекрасно, сынок, но оно ещё прекраснее, когда способно принести тебе деньги! – однажды заметил отец. – Почему бы тебе не организовать выставку своих картин?
-Почему бы и нет… – задумчиво ответил я, и уже через месяц мои картины горделиво красовались в выставочной галерее. Это было начало моего пути.
Выставка прошла на «ура» и часть коллекции была успешно распродана, а моя семья уже не считала, моё художество пустой затеей.
И тогда я впервые в жизни столкнулся с творческим кризисом! Пейзажи конечно – же были бесспорно хороши, но и они надоедают публике со временем.
Я был совершенно растерян и сбит с толку…, я не знал, что писать, на какую тему…
Но в самый сложный момент мне на помощь, как всегда, пришло моё воображение, и я стал писать картины с вымышленными персонажами. Казалось, что картины сначала появлялись в моей голове: я закрывал глаза и видел новые сюжеты, а потом рисовал их по памяти…, словно некто незримый и всемогущий водил кистью по холсту.
Первая такая картина называлась «Прекрасная незнакомка в персиковом саду»: молоденькая девушка в шляпке и в белоснежном платье, сидела под персиковым деревом, держа болонку в руках.
Картину быстро купили, и я стал ожидать нового озарения, чтобы вновь взяться за работу, но озарение всё не приходило, и я решил выйти прогуляться.
Незаметно для себя самого летний зной полуденного солнца привёл меня в городской парк, и вдруг произошло нечто невероятное: прямо передо собой я увидел сюжет из собственного шедевра: под персиковым деревом сидела до боли знакомая мне незнакомка в точно такой же шляпке и белоснежном воздушном платье, а на руках у неё резвилась маленькая болонка…
Через полгода мы с Марией поженились, и я решил, что это сам Господь через холст и кисть привёл меня к моей любимой. Долгое время я считал это просто счастливым стечением обстоятельств, пока острый приступ вдохновения вновь не усадил меня за холст.
На сей раз в мирах своего воображения я узрел великолепный белоснежный особняк, который во всё своём великолепии возвышался на изумрудном холме, недалеко от берега моря. Глядя на этот шедевр, мне казалось, что я слышал голоса слуг, снующих внутри этого прекрасного дома, и шум торопливых волн, настигающих одна другую.
Картину купили на третий день выставки, имя покупателя держалось в секрете, по причине того, что он пожелал остаться неузнанным.
Позже до меня дошли слухи, что им оказался какой-то очень богатый иностранец, а через месяц мне пришёл индивидуальный заказ от Его Величества Герцога Австрийского, который возжелал, чтобы я написал его портрет.
Через год работы я с семьёй вернулся на Родину в свой белоснежный особняк на изумрудном холме, точь-в –точь, как на моей картине.
В тот самый миг до меня наконец стало доходить, что я рисую будущие сюжеты свой жизни, и что Провидение моей собственной рукой рисует мою Судьбу.
Именно так, а не иначе, ибо «напророчить» себе что-либо специально однозначно не выходило.
Когда я поделился этим чудом с Марией, она была в полнейшем восторге, и попыталась уговорить меня специально ей что-нибудь нарисовать.
- Нет, так ничего не выйдет, моя дорогая, я чувствую. Воплощаются лишь образы, посланные мне свыше, а не то, что я специально напишу.
Но Мария не унималась, и, хотя внутри меня что-то противилось этому, я вскоре сдался под напором её женского обаяния.
Следующий воплощенный мною образ назывался Художник в лучах всемирной славы. Картина получилась весьма внушительных размеров: высокий темноволосый мужчина в дорогих одеждах и темно-красной шляпе милостиво принимает почести от своих поданных.
Через полгода Его Королевское величество жаловало мне дворянский титул…
На втором потрете моя Мария была придворной дамой, и через некоторое время, как только картина продалась, она в действительности попала во дворец.
- Ну вот видишь, дорогой, всё получилось так хорошо, а ты не хотел! – казалось её восторгу не было предела.
Но очень скоро я понял, что совершил роковую ошибку…
Я возомнил себя Господом Богом, отверг его дары, так милостиво мне предоставленные в земное пользование. Я словно Люцифер, впавший в грех Гордыни, захотел сам «писать» свою Судьбу, и теперь она жестоко карала меня за своеволие.
Моя прекрасная милая жёнушка резко переменилась, как только стала вхожа во дворец. Вместо милой тёплой улыбки, теперь от неё вело холодом и надменностью, а вскоре и вовсе выяснилось, что она стала фаворитка Короля…
Падение было столь же стремительно, как и восхождение…, но еще ужаснее было осознание что, я сам, в буквальном смысле своей рукой разрушил собственную жизнь!
С тех самых пор боги словно прокляли меня, и Удача покинула стены моего белоснежного особняка…
Однажды ночью я проснулся весь в холодном поту и понял, что уже никогда не смогу создать ни одного шедевра! Увы, теперь я даже срисовать ничего не мог…, и это было самым ужасным наказанием для меня. Нет, даже не предательство любимой женщины, не потеря славы и богатства, но потеря того единственного источника всего что я имел - моего таланта, с которого всё началось, и который составлял суть и смысл моего существования.
Я вернулся к себе на Родину, в свой маленький городок и без устали молил Всевышнего вновь даровать мне утраченный дар, но увы…
Мне многое было дано, но я позабыл об этом, посчитав себя самого единственной причиной тех благ, которые свалились мне на голову…
Так в смирении, молитве и воспоминаниях о былой славе прошли мои оставшиеся годы.