У меня есть история. Довольно забавная. Как я съездил и не съездил в Саудовскую Аравию. В Саудию, как называют ее арабы. Мы работали с Кувейтом по микротонеллинговому проекту. Но заказчики были саудиты. После того, ка проект закончился, нужно было разбираться по деньгам. Деньги, естественно, в Саудии. Ехать Кирилл Палычу туда. Заказывать визу. Все такое. Подключили даже высокие чины «Газпрома». И вот, мне звонят. По звонку, понятно, что «межгород». По-английски спрашивают, «вы готовы принять факс». Я – всегда готов!
Принимаю. И оттуда вылезает бумага, на которой нет ни одной не то что русской буквы, но, даже и латинской. Одна сплошная арабская вязь. Я, как немножечко не в себе, спрашиваю: «Из ит виза?» Они: «Ес!» Ну и пошел я билеты покупать на самолет в ихний Даммам. Купил. Собрался. Дело перед самым Новым годом, которого мне с семьей, я понимаю, не встретить. Еду в Шереметьево. Лечу. Прилетаю.
Знаю, что меня там ждут. Встречают. Подхожу к таможеннику. Подаю свой паспорт и факсовый листок. Тут надо сказать, что в Кувейте с визами было очень легко. Мы посылали им документы на визу. Они ее делали и присылали нам копию, которую мы предъявляли в аэропорту и получали оригинал. Думал, что здесь будет что-то подобное.
Я, протянув свой паспорт и листочек, жду. Таможенник, внимательно изучив мой паспорт спрашивает, «а виза где?» Я: «Как же… вот…» Указываю на листочек. Он: «Нет. Это приглашение. Где виза?» Мне остается ответить, что ничего иного у меня в ближайшее время быть не может. «Ок!» говорит таможенник. И уходит. Приходит с каким-то офицером. Офицер смотрит на меня подозрительно и объявляет: «Депортейшн!»
А для человека, родившегося в Советском Союзе, слово «депортейшн» равносильно слову «расстрел». Я начинаю нервничать. «И что, говорю», «мне предстоит?» «Ничего… Подождете самолета до Москвы, который будет через два дня…» Тут в аэропорту. Среди спящих под лавкой арабов. А я еще одет по-новогоднему. На мне утепленный костюм «тройка» и теплая куртка. Я представил себя в этом во всем под лавкой и впал в транс.
Но, тут… прибегает работник аэропорта, с которым мы успели пообщаться до транса. Хватает меня за руку и куда-то тащит. Я спрашиваю: «Куда?» Он: «на самолет в Москву…» «А как же багаж?» «Он уже там…» Слово «Москва» добавило мне сил. Я почувствовал себя человеком, возвращающимся к жизни. Меня посадили в самолет, оказывается, тот, на котором я сюда прилетел. И отправили в Катар. На пересадку в Москву.
Вот, думаю, повезло же… Домой лечу. Хотя из транса стараюсь не выходить. Прилетаю. Встречает меня офицер. Стюардесса передает ему мои документы. «Депортейшн?», спрашивает он. «Ес…», отвечаю я. «Христиан?», спрашивает он. «Ес…», отвечаю я. Хотя… Какое это имеет значение? Меня берут под руку и ведут по сложному лабиринту, строившемуся к каким-то восточным Олимпийским играм аэропорту.
Приводят к какой-то авторитетной даме (килограмм на двести) в хиджабе. «Депортейшн?», спрашивает она. «Ес…», отвечаю я. «Христиан?», спрашивает она. «Ес…», отвечаю я. Хотя… Какое это имеет значение? Меня ведут дальше. Подводят к «стойки информации». Дают, сидящему за ней мужчине, мои документы. «Депортейшн?», спрашивает он. «Ес…», отвечаю я. «Христиан?», спрашивает он. «Ес…», отвечаю я. Хотя… Какое это имеет значение? И начинаю нервничать.
И тут… Мужчина за «стойкой информации» протягивает мне какие-то бумажки. «Это», говорит «ваучер на обед в ресторане. Вы, пока будете ждать своего самолета, можете покушать…» Вот этого я уж никак не ожидал. Домой, да еще «поесть в ресторане». А я ведь еще на том пути заметил, что в Катаре в отличии от Кувейта, в дюти фри «продают». И вот я стою перед витриной. Выбираю. Какие мне виски купить… за три доллара или за четыре.
Но, вдруг голос с небес: «Мистер Гопиус. Подойдите к «стойке информации»…» Я думаю, чего не подойти… Этот рай от меня никуда не денется. Иду. А там на «стойке информации» меня хватают и несут куда-то. И приносят в «зал ожидания самолета, в котором мне ни ресторан, ни дюти фри не светят. О, майн Год!!! Я уж и пописать просился… Не выпускают. Просидел я так часа два. И тут впустили в самолет. Меня, как главного, ведут первым. И при стюардессах объясняют: «По прилете Вы дождитесь, пока все выйдут. Ваши документы у стюардессы. Она сдаст Вас офицеру таможни…»
А я понимаю, что ничего не понимаю. За весь этот долгий полет я разучился английскому языку. И не понимаю, о чем говорят эти люди. Все, что я нашелся сказать, это: «Говорите помедленнее… Я ничего не понимаю…» Стюардессе был сделан какой-то знак и мне привели девушку, которая со мной заговорила на моем русском языке. На чистом русском языке. Но, с небольшим акцентом. Я подумал, что какая-нибудь полька или чехословянка. Оказалась наша… саратовская… просто работает на «Катар авиалайн» уже два года.
Мне все перевели и усадили на мое место, объяснив, что я выхожу из салона последним. Я решил воспользоваться знанием стюардессой русского языка. «Девушка… У меня был тяжелый день… Не могли бы мы не дожидаться «разноса еды» и принести мне 100… нет… 200 граммов чего-нибудь…» И мне принесли… Более счастливого человека не было на всей земле. Он тут же связался с Москвой. Обеспечил свою встречу и трансфер до дому. В аэропорту не оказалось моего багажа и это не расстроило. А в общем, я летел домой встречать Новый год с семьей…
