В Нижегородской области вот уже полгода работает программа, в рамках которой жителей психоневрологических интернатов, ПНИ, готовят к жизни "на воле". Сейчас в этих закрытых учреждениях живет больше 150 тысяч россиян - и большинство никогда не выйдет оттуда. Тем немногим, кому удается вырваться, в обычной жизни приходится непросто: если ты всю жизнь прожил практически в тюрьме, простейшие бытовые навыки даются с трудом. Бывших подопечных ПНИ не всегда любят окружающие: общество ничего не знает о том, что происходит за закрытыми дверями, и считает их "опасными психами". Русская служба Би-би-си рассказывает, кто выходит из психоневрологических интернатов и как они живут дальше.
Тихий двор на окраине небольшого городка под Нижним Новгородом, окруженный жилыми домами, заносит снегом. Темнеет. В длинную пятиэтажку из светло-серого кирпича, которая стоит немного на отшибе, заходит 25-летняя Света. В квартире на втором этаже хрупкую девушку в шапке с помпоном ждет ее улыбчивый молодой человек, Саша. Свету он называет то девушкой, то женой.
Света работает уборщицей в швейном цеху. Саша старше ее на семь лет, он дворник. Красные с блестками стены их маленькой "двушки" увешаны картинами. В кресле спит белоснежный, как помпон Светы, кот Морис. По коридору носится котенок Василиса. На столе в кухне лежит еще не законченная алмазная мозаика с дельфинами. Света их очень любит.
Света снимает ботинки и куртку, переодевается в тапочки с зайцами и розовую толстовку с надписью Love. Стоя у холодильника, который увешан магнитами с тиграми и пейзажами Нижнего Новгорода, они с Сашей обсуждают обычные бытовые дела. Нужно покормить котов, сходить в магазин и заплатить за квартиру, а еще повесить занавески на новое окно. Старое поменяли, потому что в квартире было холодно. Еще надо прибраться и помочь с ремонтом соседям, Андрею и Наташе.
Света предлагает мне чай с конфетами. У нее небольшой дефект речи - некоторые согласные она выговаривает как иностранка. Продолжается разговор о делах - завтра придут устанавливать кухонный гарнитур. Новенькая духовка уже дожидается его на полу. Скорее всего, Света будет на работе, и Саша смеется, что отдуваться за все опять придется ему.
Молодая пара переехала в пятиэтажку этим летом. До этого Саша, Света, их соседи Андрей и Наташа и даже кот Морис много лет провели в нижегородских психоневрологических интернатах (ПНИ). Там выбирать цвет кухни, окна, занавески и даже выйти на улицу без разрешения они не могли.
Во многих российских городах, чаще на окраинах, есть неприметные здания за глухими заборами. Попасть туда можно только через проходные и только по специальному разрешению. Часто даже жители соседних домов не подозревают, что внутри таких зданий - ПНИ - годами содержат сотни людей.
Сейчас в российских психоневрологических интернатах, по разным оценкам, живут от 155 тысяч до 161 тысячи человек. О том, что происходит с ними за закрытыми дверями, общество не знает почти ничего.
Жизнь в "системе"
Саша прожил в интернатах (он называет их словом "система") всю свою жизнь. "Сразу стал не нужен", - комментирует он.
Еще в детдоме его лишили дееспособности и признали умственно отсталым. Как считает Саша, "чтобы не давать квартиру". По закону у детей-сирот есть право на свое жилье, но тем, кто, по мнению комиссий по дееспособности, не может жить самостоятельно, его не дают - эти люди попадают в ПНИ.
"В детдоме я всегда думал - а где же у меня родственники, я не понял? Не из капусты же я вылез, елки зеленые?" - рассказывает Саша.
Прожив "в системе" больше 20 лет, он случайно узнал, что у него есть сестра. Это выяснилось, когда знакомая из интерната попросила его разрешить конфликт с подопечной другого нижегородского ПНИ.
"Позвонил, берет девушка. Спрашивает: "А ты кто?". Я говорю: "Киселев Александр Евгеньевич, вот кто я". "А я Люда Киселева". Я говорю: "А отчество?". Она отвечает "Евгеньевна", - рассказывает он.
- Так не бывает, - говорю я.
- Бывает. Бывает! - весело парирует Саша.
Сестра рассказала Саше историю их семьи. Оказалось, что у него были и братья, но все "уже на кладбище". Мать села в тюрьму за "соучастие в убийстве". Искать ее Саша не собирается - "больше геморроя". Сестра Саши, в отличие от него, смогла сохранить дееспособность и вышла из ПНИ. Сейчас она замужем, они часто видятся.
Со Светой Саша познакомился несколько лет назад. Ее перевели из другого интерната вместе с парнем.
"Он был плохой, он ее обижал. Его бабушка забрала домой, а он все до нее домогался, - рассказывает Саша с нежностью в голосе. - Я ему доступно объяснил: ты там, а она здесь, она не может к тебе бегать, это не нормально. И если ты бы ее любил, ты бы с ней остался, и плевать тебе на дом".
На то, чтобы добиться расположения Светы, у Саши ушло время. Он покупал ей цветы и конфеты на зарплату дворника, которым начал работать в ПНИ. Это четыре тысячи рублей. Саше полагается пенсия, но 75% процентов, по правилам, забирает интернат - чтобы тратить их в интересах "получателей социальных услуг", ПСУ (а именно так официально называются подопечные ПНИ, персонал называет их "пэсэушки"). Те, кто смог выйти из интерната, получают свою пенсию целиком.
История Светы, как и у большинства попавших в интернат, тоже началась в детском доме. В семье было пять детей - двое уже погибли. Старшего брата "повесили рыбаки", говорит Света, а одна из сестер умерла на прошлый Новый год от цирроза печени. Мать девушки "пила и пьет".
Еще две сестры, как и Света, прошли через интернаты. Самая младшая до сих пор там - ей пока так и не дали положенную квартиру, Света ездит ее навещать.
После того как Света вышла из ПНИ, мать снова появилась в ее жизни. "Она денег просит. 20 тысяч. Она наглая. А откуда у нас? - с иронией рассуждает девушка. - Нет, у меня есть, но я не хочу ей давать. Она орет: "Я твоя мама, ты выручи меня". А я ей говорю - а ты меня выручила?"
У Саши, "слава богу, никто не объявился".
Саша собирает чемоданы
Саша хотел выйти из "системы" очень давно, но был связан по рукам и ногам. "Не нравилось, что когда ты хочешь что-то сделать по-своему, нужно тысячу администраций обойти, и не факт что еще разрешат", - говорит он.
Например, он вспоминает, как еще в интернате поменял конфигурацию нового пластикового окна, чтобы его можно было открыть нараспашку. Администрация в ответ пригрозила отправить его "в психушку". Это самая популярная угроза, которую слышат те, кто не согласен с руководством ПНИ.
Весной в интернат, где жили Саша и Света, приехала Нюта Федермессер, руководительница Московского центра паллиативной помощи и учредительница благотворительного Фонда помощи хосписам "Вера". В нижегородских ПНИ Федермессер бывает регулярно - в рамках социального проекта Общероссийского народного фронта (ОНФ) "Регион заботы", который она же и придумала.
Цель "Региона заботы" - защита прав и свобод уязвимых групп граждан, от неизлечимо больных людей до подопечных ПНИ. В Нижегородской области "Регион заботы" запустил программу по переводу людей из интернатов на сопровождаемое проживание. К проблеме удалось привлечь чиновников - например, вместе с Федермессер в нижегородские ПНИ лично приезжал губернатор области Глеб Никитин.
Саша и Света сказали Федермессер, что хотят жить на свободе. По словам Саши, многие подопечные интерната боятся просить о помощи людей не из системы, опасаясь наказания: "А я не из таких. Я люблю сделать по-своему, так, как я решил, а не так, как мне кто-то сказал".
Федермессер согласилась помочь паре, их лично познакомили с Никитиным. А в июне они стали первыми подопечными "Региона заботы", которых удалось перевезти из ПНИ в специальный жилой дом на окраине Богородска.
Света полностью дееспособна, у Саши - частичная дееспособность. Восстановить ее можно через суд после полноценной экспертизы (оплачивать ее придется самому Саше).
Би-би-си не может писать о медицинских диагнозах героев (и даже на то, чтобы их сфотографировать, нужно разрешение директора интерната). Но о диагнозе Светы публично писала Федермессер - ей поставили "умственную отсталость" в детском доме-интернате для детей-инвалидов (ДДИ), после того как забрали у матери с алкогольной зависимостью
Я спрашиваю у Саши, каким был его последний день в ПНИ. "Ну каким, чемоданы собирал", - отвечает он.
Переехав, пара сразу погрузилась в ремонт. Его можно было бы закончить и раньше, но директор интерната велел заменить газовые плиты на электрические, потому что в доме живут "больные люди", говорит Света: "Все нас дураками считают".
Переехав, Саша занялся ремонтом: сам установил новую сантехнику, поменял лампы. Слава о рукастом парне разнеслась по всему дому, и теперь соседи постоянно обращаются к нему по мелочи.
Если бы не инвалидность, Саша хотел бы быть полицейским - расследовать дела или оперативником. Еще в интернате его называли "ментом" и "глухарем", потому что он помогал "решать проблемы" ("простым разговором, рукоприкладство это не выход").
Света сама нашла работу уборщицей, но хочет выучиться на швею. С пенсией она получает 8-15 тысяч в месяц, Саша - немного меньше. Делиться со своим ПНИ им теперь не нужно.
"Если бы не Нюта, мы так бы и были в этом интернате до конца своих лет", - будничным тоном говорит Света.
Жизнь на воле
Сейчас в спецжилдоме для пожилых и инвалидов в Богородске, городе в 40 километрах от Нижнего с населением чуть больше 30 тысяч человек, живет уже восемь подопечных ПНИ. Формально они находятся в "социальном отпуске", который продлевают каждый месяц. Их единственным опекуном остается директор интерната.
Как объясняет Би-би-си координатор нижегородского проектного офиса "Региона заботы" Екатерина Кантинова, если бы возможность опекать тех, кто вышел из ПНИ, была бы у некоммерческих организаций, то выводить людей из таких учреждений получалось бы быстрее.
В самой системе, когда единственным опекуном недееспособных людей остается руководство интерната, уже заложен конфликт: ведь директор становится одновременно и заказчиком, и исполнителем "социальных услуг".
Закон о "распределенной опеке", который позволил бы назначать недееспособным людям нескольких опекунов, безуспешно пытаются принять с 2015 года. Документ ждет второго чтения, в его нынешней редакции нет пункта, предусматривающего, что быть опекунами могут НКО, родительские и церковные организации. За изменение законопроекта бьются гражданские активисты - от Федермессер до политолога Екатерины Шульман.
Жильцам спецжилдома отведены четыре этажа. На пятом - коммерческие квартиры, которые можно купить или продать на обычных условиях. В разные части пятиэтажки можно зайти только из разных подъездов.
На первом этаже круглосуточно дежурят вахтерши-инспекторы - все, кто заходит в подъезд, должны отметиться в журнале. Там же расположен кабинет медсестры, которая следит за тем, чтобы те жильцы, которым это нужно, вовремя пили таблетки.
В доме есть молельная комната, увешанная иконами, и вполне уютная общая гостиная с парой старых тренажеров, телевизором и книжным шкафом с полным собранием сочинений Дарьи Донцовой.
Светлана Меллер из "Региона заботы", которая проводит мне экскурсию по спецжилдому, рассказывает, что у каждого, кто выходит на свободу из ПНИ, есть свои особые потребности. В то время как Саша и Света получают зарплату на карточку, многие не знают, как пользоваться даже обычными деньгами или, например, готовить себе еду.
Жизнь на воле тяжелее, чем может показаться на первый взгляд, ее выдерживают не все. Екатерина Кантинова рассказывает Би-би-си, что один из нынешних подопечных "Региона заботы" недавно просил отправить его обратно в ПНИ, но его удалось переубедить.
"Мы с ним долго говорили, около двух часов. Я объясняла, что это нормально, что даже люди, которые из другого города переезжают, долго адаптируются, - рассказывает Кантинова. - Он потом уже мне перезвонил и сказал: "Я буду держаться, я понял, что это ломка, что меня в интернате кормили-поили и ничего мне делать не надо было, а здесь я должен [сам] делать".
А еще одна женщина, недолго прожившая в Богородске, все-таки вернулась в интернат - по собственному желанию. В основном, из-за одиночества - все, кого она знала, остались в ПНИ.
"Период эйфории проходит. Он длится две, три, четыре недели, когда все нравится, когда ты думаешь: я вышел из ПНИ, какое счастье, - объясняет Кантинова. - А потом начинается адаптация. Когда ты понимаешь, что все нужно делать самому".
Но, по ее словам, шанс на нормальную жизнь "есть у всех": "И уж точно все его заслуживают".
В нижегородских психоневрологических интернатах содержится около 5 тысяч человек. По оценке "Региона заботы", по крайне мере половина из них могла бы жить за пределами ПНИ - кто-то совсем самостоятельно, кто-то под наблюдением соцработников.
Проблема в том, что пока переселять этих людей некуда - таких домов, как в Богородске, в области всего пять. В них доступны около 50 квартир.
"Они это не любят"
Этажом ниже Светы и Саши живут мать и дочь - Надежда Сергеевна и Лена. Лене, невысокой шатенке, 34 года, ее маме, симпатичной пенсионерке с лицом, напоминающим печеное яблочко, 70. В интернате они прожили 16 лет. В Богородске - два последних месяца.
Разобраться в их семейной истории нелегко - во-первых, из-за сбивчивого рассказа, во-вторых, из-за того, что сразу понять их речь не так просто.
Надежда Сергеевна рассказывает, что у нее когда-то была своя квартира, но потом мать и дочь оказались в коммуналке, где соседи не пускали их даже в ванную. Позже я узнаю, что это произошло из-за проблем с алкоголем. Рассказывать о прошлом "болезно", говорит Лена.
В однушке Лены и Надежды Сергеевны пока не так уютно, как у Саши и Светы. На двери каждой комнаты висят напоминания - например, что продукты надо убирать в холодильник, балкон и прихожую следует подметать раз в неделю, а обувь лучше расставлять по парам.
В спальне со старенькой мебелью - именные таблички с детскими наклейками, их выдают за правильное выполнение заданий. У Лены их немного больше. На кухне от руки написано длинное меню завтраков, обедов и ужинов на неделю.
Лена переживает, что я не разберу ее почерк, но я разбираю: "Бутерброд с маслом, пшенна каша, яичница+сосисками, суп+пельмени+картошка, гренки".
Лена показывает мне детский учебник по устному счету. "Такие я точно не смогу решить, - указывает она на примеры с четырехзначными цифрами. - Это даже здоровый не решит".
"Я уверена, что сможете, - с улыбкой говорит ей Светлана Меллер. - Тут просто ноликов много".
Обучение арифметике нужно в том числе для того, чтобы разобраться, как пользоваться деньгами.
Лена и Надежда Сергеевна работают с соцработницей, которая ходит с ними в магазин, учит откладывать деньги, помогает оплачивать квартиру.
"Мы вот сегодня платили. Нам дали денежку - мы платим, - эмоционально рассказывает Лена. - Три квитанции сложить в одну сумму - это уши вянут!".
Обе женщины получают пенсию, Лена около 11 тысяч, Надежда Сергеевна - 15. "Это около 25, да?" - считает Лена в уме.
Еще Лена учится, как пользоваться соцсетями, но до конца их пока не освоила. На ее телефоне есть "зеленая трубка", "фиолетовое" и "с буквой такой" (это WhatsApp, Viber и Facebook).
Летом в жизни женщин появилась Нюта Федермессер. Лена сказала ей, что не хочет жить в интернате. "Мы уже устали", - объясняет Надежда Сергеевна. "Это из-за швов", - вдруг добавляет Лена. Я не понимаю и уточняю, что за швы и откуда они взялись.
"Ну швы получились, вы меня поймете сами… как женщина", - смущенно говорит Лена. Я все еще не понимаю. "Кесарево делали. Пятимесячного. А там нельзя в интернате. Если бы тогда еще Нюта была, можно было бы говорить. Сейчас уже все. У меня трубы перетянуты".
Аборт и последующая стерилизация были решением интерната, а не Лены. Это распространенная практика, хотя юридических норм, которые делали бы ее законной, не существует. "А я ни на что не имею права", - грустно добавляет она.
Какое-то время мы молчим.
Светлана Меллер рассказывает, что, выйдя из ПНИ, Лена первым делом захотела полежать в ванной "с пенкой". Женщины со смехом шутят о том, что Света по-прежнему "торчит" Лене нормальную пену - та, которая получается из геля для душа, слишком быстро растворяется.
В целом говорить о жизни в интернате Лена боится. Объясняет, что "не велят говорить. За публичную критику в интернате могут "чесать и ругать", поясняет она:
"Они это не любят. Это они сейчас не слышат, что я так говорю. Если бы они стояли, а мы бы так разговаривали, вы бы ушли, а они потом такого бы нам дали, что стены бы тряслись".
Лена боится, что если скажет что-то не то, ее отправят обратно. Это ее самый главный страх: "Здесь свобода. ПНИ и воля - есть разница?"
Неудобные соседи
В начале декабря в эфире новостей нижегородского телеканала "Кстати" вышел сюжет под названием "Неудобные соседи".
"В местных соцсетях бурно обсуждается происходящее в богородском спецжилдоме. С виду - это обычная пятиэтажка, - говорилось в его подводке. - Но обычные люди - семьи, в том числе и с маленькими детьми - живут только на пятом этаже. А четыре нижних являются спецучреждением. Там живут инвалиды, пожилые люди, а теперь туда заселили еще и обитателей психоневрологического интерната".
"Бурные обсуждения", упомянутые в сюжете - не выдумка. В середине ноября в группе "Богородск 24" появился анонимный пост, который сам автор назвал "криком души во спасение утопающих". В нем рассказывается, что в спецжилдом в Богородске "стали заселять людей с больной психикой, которые никогда в своей жизни не были в социуме, а находились лишь под присмотром врачей в закрытом интернате".
Особое возмущение автора вызвало, что людей "заселили парами". "Александр заселился в комнату с девушкой. Не с женой! С девушкой. Как это понимать? Где семейные ценности и хоть какие-то нормы морали". Александра, у которого нет детей, уже "замечали на детских площадках" ("высматривает жертву?").
Люди с "расстроенной психикой", которые "живут без контроля и присмотра" и "ходят куда им вздумается", могут совершать преступления ("а если кто-то из них с наклонностями педофилии"?), говорится в посте. От "психически неуравновешенных людей" необходимо избавиться - к такому выводу приходит автор записи.
Судя по комментариям, непопулярной такую позицию не назовешь: "Надо собирать подписи по всему городу под обращением", "Нюту к ответу", "Не, я не осуждаю. Но если они ещё и размножаться начнут......... да если ещё и регулярно. Мама дорогая".
Тем, кто пишет, что люди в ПНИ не опасны для общества, отвечают, что соседей "можно понять".
О скандале подробно высказалась Нюта Федермессер, которая назвала его "продуманной травлей" и "заказной кампанией" против ребят из ПНИ.
"Разжигание вражды и страха начинается с очень простой "истины": люди из ПНИ попали туда не просто так, это опасные для социума психически больные неуравновешенные граждане, мысли которых алогичны и непредсказуемы, а поступки неподвластны закону, ибо недееспособные психи не несут равной с нами юридической ответственности", - пишет Федермессер.
В том же посте она объясняет, что социально опасные люди с психическими заболеваниями содержатся не в ПНИ, а в закрытых отделениях психиатрических больниц: "Это как путать роддом с детским садом".
Екатерина Кантинова рассказывает Би-би-си, что перед переселением в спецжилдом все подопечные "Региона заботы" были осмотрены специалистами, в том числе независимыми. Одной из главных задач было убедиться, что те, кого переведут на сопровождаемое проживание, не представляют опасности ни для себя, ни для окружающих.
"Обитатели ПНИ" узнали о том, что "обычные люди" не хотят жить с ними по соседству, из соцсетей. Саша отреагировал спокойнее, а Света, узнав, что их требуют выселить, сильно плакала.
"Они нас знать не знают, какие мы. Какие мы дураки? - говорит она дрожащим голосом. - Дураки вон с окон сбрасываются, детей своих выкидывают. Это дураки реально. А мы попали [в ПНИ], потому что сложилось так".
Оказалось, что Саша действительно ходит на детскую площадку. Но не "высматривать жертв", а гулять с дочкой соседки из соседнего дома.
"Я вообще не переживаю. Я понимаю, что у нее у самой не очень, - говорит Саша, показывая жестом у виска. - Здоровый человек сначала будет узнавать, что за люди, а не сразу писать во все инстанции".
Отвечать на комментарии в интернете ребята из ПНИ не стали. Но Света говорит, что все еще хочет объясниться перед соседкой с пятого: "Хочу с ней встретиться и поговорить. Чтобы она объяснила, почему мы дураки. Если мы попали в интернат, значит мы дураки? Люди пугаются ПНИ - типа психи там".
Обычные люди
Света решает выпустить Мориса погулять и провожает меня до выхода из подъезда. Белый кот сразу исчезает на фоне сугробов. Я огибаю дом и пытаюсь найти вход в подъезд, которым могут пользоваться только "обычные люди".
В тусклом свете фонаря мужчина лет тридцати чистит машину. Его зовут Алексей. Я спрашиваю, что он думает о спецжилдоме и тех, кто в нем живет.
"Там визги постоянно", - говорит мужчина. Но в целом к соседям он относится нейтрально: "Меня не трогают - и я не трогаю". Я прошу Алексея пустить меня в подъезд, и он соглашается.
В темноте я поднимаюсь на пятый этаж по обшарпанной лестнице. Выходы в коридоры, которые относятся к спецжилдому, заколочены глухими дверьми без ручек. С помощью соседей нахожу нужную мне квартиру, стучу.
Мне открывает молодой симпатичный парень, чуть младше Саши. Его зовут Павел. Его жена, Александра, выходит из комнаты. Квартира очень уютная, стены отделаны стильным серым кирпичом. С порога видна детская, на полу лежат разноцветные игрушки. Я прошу у пары поговорить со мной о соседях. Павел и Александра согласны.
Молодые люди рассказывают, что до ноября не подозревали, что соседствуют с подопечными ПНИ, хотя не раз видели Сашу и Свету во дворе. "Мы жили и даже не знали, что они какие-то не такие", - говорит Павел. Но потом в интернете появились "слухи" о том, что в спецжилдом поселили людей из интернатов. Они оказались правдой.
"Недавно ситуация произошла в Выксе, мужчина ходил по магазинам, смотрел на продавцов, а потом раз - и резко убил женщину ножом, - рассказывает Александра. - Как я могу быть уверенной в них, если у меня маленький ребенок? Ладно бы я одна жила. Они же выходят на улицу тоже, гуляют!"
По словам девушки, в прошлом месяце ей скинули пост жительницы Богородска, которая предложила собрать подписи за выселение жильцов из ПНИ. От нее Александра узнала, что Сашу видели на детской площадке. Это напугало девушку.
А потом они с мужем услышали странные крики из-за закрытых дверей. В итоге Александра согласилась помочь со сбором подписей за выселение новых соседей, хотя потом оказалось, что кричал мужчина, проживающий в этом доме еще с 2013 года.
Сбор, правда, так и не начался. Хотя в начале декабря в группе "Богородск 24" появился очередной анонимный пост с шаблоном коллективного обращения жителей города к главе СК Александру Бастрыкину, губернатору Глебу Никитину, главе минтруда Антону Котякову и председателю Думы Вячеславу Володину.
Авторы письма просят проверить, законно ли переселение людей из ПНИ в спецжилдом Богородска и кем финансируется "Регион заботы". "Мы не хотим ждать, пока этот провальный и бесчеловечный по отношению ко всем эксперимент принесет свои плоды в виде убийства, пропажи ребёнка или других страшных последствий", - говорится в письме.
Для того чтобы оставить подпись под документом, необходимо написать пользователю "Новости Бг". Би-би-си попыталась связаться с ним, но ответа не получила.
Александра рассказывает, что та женщина, которая предлагала ей собирать подписи, в итоге "слилась". "А я одна против всех осталась", - разводит руками девушка.
Пара расспрашивает меня о жильцах спецжилдома - сколько их, адекватные ли они. "А вы только из-за них из Москвы приехали?" - с недоверием уточняет парень.
Я рассказываю про Лену и Надежду Сергеевну, которых соцработница отводит покупать продукты, про Сашу и Свету, которые меняют окна и помогают друзьям с ремонтом.
Мои собеседники внимательно слушают. "Я просто не понимаю, почему они именно из психоневрологических перевозят", - говорит Александра. Я рассказываю, что в ПНИ часто попадают из детдомов те, кем просто не захотели заниматься. Про стерилизацию, угрозы психушкой и запреты кататься на велосипеде.
"А почему тогда их не социализируют? С ними никто не общается? - спрашивает меня Александра - Убивают людей, можно сказать просто? Психологически?"
Я не знаю ответа на этот вопрос.
"Так-то они вроде адекватные. - виновато оправдывается Павел. - Вырвались походу на свободу, радуются, пиво пьют. Ведь могли бы информацию дать по телевидению, что вот, поселяются люди, они не опасны, за ними ведется наблюдение! Это называется интернет - накрутили, написали, никто ничего не знает до конца".
"Из-за этой неизвестности все боком и выходит, - соглашается Саша. - Вы хоть с ним пообщались, а у нас возможности нет". Я предлагаю паре познакомиться с соседями лично. "Я думаю, что они на нас очень сильно обижены", - еле слышно отзывается девушка.
Мы прощаемся. Я возвращаюсь на темную лестницу с глухими дверьми.
"Власть - это ресурс"
В 45 километрах от Нижнего Новгорода находится небольшое село Шава. Прямо рядом с ним расположен горнолыжный парк. Зимой в Шаве немало гостей, остановиться можно, например, в небольшом семейном отделе "Гнездо". Но в декабре этого года он заселен людьми, которые приехали в Шаву не из-за горных лыж.
На две недели "Гнездо" полностью отдали участникам программы "Ступени". По сути это социальный отпуск для людей из ПНИ. Его цель - подготовка к сопровождаемому проживанию вне стен интерната. Программа проводится уже во второй раз. Среди тех, кого "Регион заботы" смог забрать из ПНИ, на первых "Ступенях" побывали пятеро.
"Это нам помогло более качественно к этому процессу подойти. Людей наблюдали в динамике в течение трех недель: как они берут навыки, какие проблемные моменты. И уже под это обучили психологов и соцработников, которые с ними работают", - рассказывает Екатерина Кантинова.
"Ступени" придумала нижегородская НКО "Родительский комитет" и ее руководительница, меценат Мария Метрикина, которой принадлежит "Гнездо". Гостиница в прошлом становилась домом и для других социальных проектов - например, "Дома удивительных людей", программы для детей с нарушениями слуха и зрения, которую тоже учредила Метрикина.
Мария или Мария Николаевна, как к ней обращаются участники "Ступеней", проводит с гостями "Гнезда" все свободное время. Она рассказывает, что начала работать с людьми из ПНИ после того, как в прошлом году в нижегородских интернатах начали проводить независимые опросы.
"Первый опрос я очень тяжело перенесла [из-за того, что увидела в интернате]. Я очень сильно переживала, включилась в эту историю из чувства справедливости", - говорит Мария Николаевна.
Программа "Ступени" проводится при информационной поддержке "Региона заботы", но фактически полностью сделана на ее деньги - начиная с бесплатного проживания для участников, заканчивая оплатой такси для специалистов:
"Это всегда делается сначала на мои деньги, а потом мы начинаем привлекать гранты. Но пока за полгода грантов не сумели привлечь. Пока у меня есть возможность, но она заканчивается, потому что мои физические и материальные ресурсы истощаются. Очень надеюсь на донорство".
Я спрашиваю у Марии Николаевны, возможно ли решить проблему ПНИ без сотрудничества с государством.
"Нет, это невозможно. Невозможно, - с грустной улыбкой говорит она. - Хотя я максимально либерально настроенный человек и наша структура власти мне совсем не близка. Но то, какую позицию по отношению сотрудничества с властью занимает Нюта, для меня образец, потому что она очень мудрая. Потому что власть - это ресурс". (Нюта Федермессер входит в центральный штаб ОНФ, созданного Владимиром Путиным.)
Гречневый суп
Главные герои этих "Ступеней" - 13 человек: Андрей, Рома, Коля, Света, Оля, Люба, Настя, Наташа, Алла, Света, Соня, Галина Николаевна и Сергей Львович (Би-би-си называет их так, как они называют друг друга).
Их судьбы очень разные, но есть и то, что их объединяет - все они почти всю свою жизнь прожили в интернатах. Те, кто попали на программу, живут в так называемых отделениях реабилитации - туда попадают наиболее высокофункциональные подопечные ПНИ. И все они хотят жить на воле.
Участникам программы - от 26 до 70. Самый старший из них - Сергей Львович. Он приехал на "Ступени" не один, а со своей гражданской женой Галиной Николаевной, которой скоро исполнится 50.
Вместе с подопечными ПНИ круглосуточно находятся специалисты: эксперт по социальной работе Мария, специальный психолог Екатерина, педагог по социально-бытовой ориентировке Оля, Кирилл, отвечающий за физкультуру, и другие.
Каждый день у участников "Ступеней" расписан по минутам. Утром и вечером они проводят "круг" - на нем можно сказать обо всем, что тебя волнует. Днем - занятия: обучение социальным сетям, финансовой грамотности, сеансы с психологом, прогулки.
Еще есть "работа" - так здесь называют занятия в керамической мастерской. К концу программы участники "Ступеней" должны выполнить коммерческий заказ на 500 украшений в виде елок.
Это непростой процесс. Например, после того как глиняные изделия высыхают, их нужно долго и терпеливо "обмывать", чтобы убрать все трещины и зазубрины. Если нажать слишком сильно - игрушка ломается. Но если делать все аккуратно, то неопрятные елки на глазах превращаются в гладкие аккуратные украшения.
Важная часть рутины участников - это социально-бытовая ориентировка. На этих занятиях они учатся обычным бытовым навыкам. Людям, которые не выросли в ПНИ, они могут показаться совсем простыми. Для тех, кому повезло меньше, они критичны - без них "закрепиться" на воле будет сложно.
В день, когда я знакомлюсь с ребятами, Ольга, педагог по СБО, учит их готовить сырный суп. Рецепт простой: приготовить бульон из грудки, картошку и лук очистить и нарезать кубиками, морковь натереть. Овощи добавить в бульон, а когда картошка приготовится, добавить натертый плавленый сыр. Перемешать, варить 5 минут, потом закрыть крышкой и дать настояться.
Участники "Ступеней" работают тремя группами, поэтому к вечеру они приготовят три кастрюли супа. Я буду готовить с Ромой, Аллой, Светой и Любой.
Рома, веселый парень с грустными глазами, на первый взгляд кажется самым бойким. Он и Оля - единственные, кто уже не живет в интернате. Летом Рому и его девушку Аню перевезли в спецжилдом в Балахне. Но спустя полгода стало понятно, что Роме лучше пожить отдельно. Его собираются перевезти в Богородск.
"Они молодцы, попытались жить вместе. Но мы обратили внимание, что Рома влияет на Аню и это не приводит к положительным результатам. Он сам себе противоречит, у него сегодня одно, а завтра другое", - объясняет Екатерина Кантинова.
По словам Марии Метрикиной, несмотря на интеллектуальную сохранность Ромы, детдом и жизнь в интернате сильно "деформировали" структуру его личности: "У него есть внутренняя беспомощность. Он готов делать, но не готов пока брать ответственность".
А вот как сам Рома объясняет происходящее: "Аня меня кормит, она за меня все делает, я сижу как обуза. Хотя это преувеличили. Меня собираются перевести".
Рома говорит, что он должен влиться в "социум", "но где же социум, если соцработник за меня будет расплачиваться?"
Несмотря на то, что Рома выглядит чуть ли не самым активным из всей группы, он вряд ли сможет жить совсем один, говорит Кантинова.
По ее словам, трем участников "Ступеней" необходимо групповое сопровождение, потому что с ними всегда должен быть кто-то, кто планирует их день и во всем помогает. Помимо Ромы, это Наташа, у которой заметнее всего отставание в развитии, и Люба, с которой мне предстоит чистить картофель.
Любе - за тридцать, но ростом она не больше метра. Люба отказница и всю жизнь провела в "системе". На ней застиранное зеленое платье с лимонами. Она часто смеется очень тихим и кротким смехом.
У Аллы стильное рыжее каре с челкой. Ее хобби - вышивание, сейчас она работает над узором со снеговиками.
У Светы тоже короткая прическа. Она умеет вязать. Сейчас я этого еще не знаю, но вот уже несколько дней Света работает над пушистым бледно-желтым пледом, который подарит мне перед тем, как я поеду в Москву.
Рома и Люба боятся чистить картошку ножами, им предлагают овощечистки. Люба выбирает бирюзовую, Роме остается салатовая. Света и Алла ножей не боятся. В Свете чувствуется профессионал - она легко расправляется с картофелем, интересуется, выйдет ли из него крахмал, и быстро переходит к моркови.
"Обожаю готовить", - радуется Света. Делать это ее "научила крестная в детдоме". Туда она попала после смерти родителей, когда никто из родственников не захотел ее забирать. А когда настала пора выйти из детдома, ей предложили поехать в "лагерь". Им оказался ПНИ. "Не лагерь, а какой-то концлагерь", - шутит Света.
Света очень хочет выйти из ПНИ, где всех "зажимают". В интернате, говорит она, даже умного человека могут "превратить вообще в овощ". Света мечтает жить одна и продавать вязаные изделия на заказ. По ее словам, ее просят "потерпеть" до января.
Алла чистит свой картофель чуть медленнее, чем Света, но очень аккуратно. А вот Любе тяжеловато. Она с трудом ковыряет крохотную картофелину овощечисткой, ей не всегда хватает сил. "У тебя очень хорошо получается", - говорит ей педагог Ольга. Она внимательно следит за тем, чтобы Люба не порезалась.
Мы обсуждаем, кто что любит есть. Рома уверяет, что его девушка Аня умеет готовить гречневый суп. Супы без мяса ему не нравятся: "Это баланда какая-то". Алла любит борщ и щи. Люба любит оливье.
"Не возвращаться"
Еще одна важная часть "Ступеней" - это игры. Они нравятся не всем (например, Алла признается, что ей кажется это "глупым"), но с помощью них людей, проживших в ПНИ всю жизнь, учат ставить свои границы и мечтать.
"Это самая большая наша работа. Это проблема самоидентификации - кто я и что я хочу", - рассказывает Мария Метрикина.
Например, на специальной лего-терапии участников просили построить дом своей мечты. Чуть ли не лучше всех справился Сергей Львович, который построил полноценную дачу. И не просто так - как рассказывает Мария Метрикина, весной он и Галина Николаевна должны выйти из ПНИ в рамках проекта "Социальная дача", который организует "Родительский комитет".
Дача - это все, о чем может говорить Сергей Львович. Я пытаюсь расспросить его о том, как он познакомился с Галиной Николаевной и чем она его покорила, но он отвечает сухо: "Давно познакомились. Нормальная, все умеет делать. Она мне нравится. Для меня хорошая, для других не знаю".
А вот про деревенский дом мужчина готов рассуждать часами: "Нас уже возили, мы знаем, как там. Там ремонт надо делать. Красить, строгать. Я забор поставлю сначала. Деревянный или какой-то еще. Можно зеленый, можно синий, можно красный. Сейчас любые есть!"
Делать ремонт Сергей Львович собирается своими руками. Я спрашиваю, где он научился плотничать. "Я деревенский", - отвечает он. В детстве Сергей Львович жил в обычной семье - брат, родители. А потом все изменилось.
"Авария произошла. Осенью на сенокос поехали. Сено заготавливать. Мы поехали на тракторе, гусеничном. Один раз нормально привезли. А другой раз поехали, мама полетела под колеса, ее всю исколесило", - спокойно рассказывает Сергей Львович. Отцу "никакая мачеха не нужна была", он "запил" и "утонул". Его и брата раскидали по разным интернатам.
Брат Сергея Львовича в итоге оказался на воле. Мария Николаевна рассказывает, что иногда он приезжает в интернат на дорогой иномарке - навестить брата.
Сергей Львович говорит, что они с Галиной Николаевной очень хотят выйти из интерната: "Ничего хорошего там нет".
Чуть ли не активнее всех в играх участвует Света, невысокая шатенка в голубом свитере с ромашкой. Для нее это уже вторые "Ступени". После первых она переехала из ПНИ в Богородск.
По словам Екатерины Кантиновой, она "уже точно настроена не возвращаться - это ее внутреннее решение".
Во время одной из игр Света (не та, которая любит вязать, а другая, невысокая брюнетка) отказывается отсаживаться от Сони, с которой дружит в интернате. Ее просят пересесть несколько раз, в итоге она говорит, что вообще не хочет играть.
- А что хочешь? - спрашивает ее Мария.
- Не знаю. Ничего не хочу. Не хочу играть, - угрюмо отзывается Света.
- Прям депрессия?
- Почему сразу депрессия? Просто не хочу я играть! Опять меня никто не может понять, что ли? Депрессия сразу!
Света начинает плакать. Психолог Екатерина уводит ее в соседнее помещение. Через пять минут Света уже улыбается.
В жизни так бывает
После ужина начинается дискотека. В столовой погашен свет, по стенам бегают цветные огни. Под "младший лейтенант, мальчик молодой" Кирилл кружится с Любой. Активнее всех танцуют Алла, Оля и Сергей Львович. Наташа сидит на диване и улыбается, размахивая руками в ритм.
Галина Николаевна подпевает. Света снимает все на телефон. Другая Света тоже фотографирует. Утром она покажет мне видео для "ТикТок", которое записала на вечеринке.
Андрей и Коля смотрят на всех со стороны. Я спрашиваю у Андрея, нравится ли ему такая музыка. Он говорит, что слушает рэп. Я рассказываю, что все мои друзья уже неделю обсуждают новый альбом Оксимирона, но мне он не очень понравился. "А мне понравился, прикольный", - возражает Андрей.
Они с Колей хитро переглядываются и вспоминают, что на втором этаже есть еще одна колонка. Андрей идет наверх, подключает к ней телефон и на всю громкость включает песню "В жизни так бывает" группы "Многоточие".
Через несколько минут на лестнице появляется "паровозик" из тех, кто остался на первом этаже. Музыка, которую выбирает Андрей, всем нравится. Психолог Катя выключает свет. Танцевать с веселыми криками и улюлюканьем начинают вообще все.
Счастливые расслабленные лица мелькают в темноте. Андрей ставит ремикс на песню "Возьми мою душу" группы "Ария". Под нее участники "Ступеней" танцуют как в последний раз:
"Возьми мое сердце, возьми мою душу -
Я так одинок в этот час, что хочу умереть.
Мне некуда деться, свой мир я разрушил -
По мне плачет только свеча на холодной заре".
***
На утро после дискотеки во время "круга" всем поручают сказать соседу комплимент. А он должен согласиться с ним и добавить про себя еще что-то.
- Ты очень милая, Люба.
- Я очень милая.
- А еще какая?
- Вежливая. Оля очень красивая!
- Да, я красивая. А еще смелая. Рома - умный!
- Да, я умный и шикарный. Света улыбчивая, веселая…
- Я улыбчивая…
- А еще какая?
- Привлекательная. Сергей Львович - умный!
- Я умный. И деловой! Света - очень талантливая!
- Да, я очень талантливая. А еще справедливая! Галина Николаевна - классная.
- Ну да, классная… А еще увлекающаяся и игривая.
- Бандитка! Хулиганка!
- Соня талантливая.
- Ну, прикольная такая. Наташа - очень смешная.
- Я и есть смешная. А еще смелая. Алла заботливая и трудолюбивая.
- Трудолюбивая. А еще простая. Лиза - хороший, добрый, чуткий человечек.
- Я хороший, добрый, чуткий человечек. А еще я смешливая.
- Ты с таким грустным лицом это сказала, ха-ха-ха.
- Андрей классный, у него хороший вкус в музыке.
- Да, я классный. Коля смешной и прикольный.
- Да, я болтливый, наглый.
- Ты думаешь, это хорошее качество?
- Наглость - второе счастье!
- Катя смешная и нежная.
- Да, а еще я принимающая и открытая.
Все улыбаются. "Почаще так надо делать, - говорит Коля. - У нас. Здесь-то ладно".
Здесь, в "Гнезде", они проведут еще неделю. После окончания "Ступеней" все, кроме Оли и Ромы, как минимум на какой-то срок вернутся в свои ПНИ.