На празднование Нового года в декабре 2011 мы ждали бабушку Надю из Абакана. Закупали продукты на праздничный стол, готовили подарки, завершали дела на службе, работали много, задерживались часто допоздна, чтобы с хорошим результатом войти в новый год. Дети старательно учились, потому что ленивым детям Дед Мороз хороших подарков не принесёт.
Во вторник, 27 декабря 2011 года, я переделав все дела, уложила детей спать. Женя смотрел телевизор на кухне. На тот момент мы уже переехали в ипотечную трёхкомнатную квартиру, где у каждого ребёнка была своя комната, а у Рады в коридоре стояла собственная будка. Я тоже легла спать, но засыпая, почувствовала, как диван подо мною подскакивает: приподнимаясь немного и снова опускаясь.
- Зачем Женя залез под диван и толкает его? - подумала я сквозь сон и тут до меня дошло, что Женя под диван просто не поместится. Я резко проснулась: люстра качалась, телевизор, наряженная ёлка тоже двигались из стороны в сторону. Послышался топот из кухни. Женя вбежав в зал крикнул мне:
- Я-Ваньку, ты - Аньку! - и пробежал в комнату сына.
Я поняла, что началось землетрясение, подскочила, помчалась в комнату дочери, разбудила её, перекинув руку Ани себе через плечо, поволокла дочку в зал, под самый широкий дверной проём. Туда же Женя принёс Ваню. Собаку не было видно. Всё качалось. В кухне послышался звон упавшей с полки посуды. В зале со стенки попадали иконы. И мы осознали, что всё пространство вокруг нас наполнилось глухим гулом из-под земли. От этого гула мурашки по спине побежали. Меня охватил какой-то животный ужас и заполнил до краёв. Никаких мыслей в голове не было, словно страшный гул из-под земли не оставил возможности думать. Мы стояли в дверном проёме, тесно прижавшись друг к другу. Женя держал на руках семилетнего Ваню, мы с Аней обнялись. Мы были рядом. Мы были живы.
- Нужно молиться! - подумала я, но слова ежедневно повторяемой молитвы «Отче наш» в моей голове отсутствовали. Я произнесла вслух:
- Отче наш! - стало легче дышать, словно часть ужаса вышла из меня вместе с этими словами. Несколько секунд я напряжённо вспоминала: - Иже еси на небесех... Слова молитвы, обычно лившиеся из меня как весёлый журчащий ручеёк, сейчас тяжело падали как первые предгрозовые капли. Я с трудом находила в своём сознании и выталкивала из себя слова молитвы. Хотелось под воздействием ужаса орать, бежать, махать руками. Но рядом дети. Им страшно. И я продолжала прерывисто молиться. Проговаривала часть молитвы. Замолкала. Вспоминала. Произносила вслух ещё несколько слов. Снова вспоминала. Я произнесла всю молитву до конца. Немного помолчала. Гул земли стихал. А к нам возвращалась способность мыслить.
- Может на улицу выйдем? - спросил Женя.
Мы жили на пятом этаже пятиэтажного дома. На улице был мороз минус 42 градуса.
- Нет. Пока оденемся, пока до земли добежим. Можем не успеть. Нас первыми откопают, если дом рухнет. - ответила я.
Постепенно подземные толчки прекратились. Гул стих. Позднее мы узнали подробности: землетрясение магнитудой более 6 баллов произошло в 23 часа 22 минуты. Его эпицентр находился примерно в 100 километрах к востоку от Кызыла, в Каа-Хемском кожууне (районе), в месте слияния двух рек: Дерзиг и Сайлыг, на стыке двух геологических блоков, формирующих Тувинскую и Тоджинскую котловины.
Мы вышли из дверного проёма, оделись в тёплые кофты, штаны. Зимнюю верхнюю одежду положили около дверного проёма, там же сложили сумку с документами.
Я позвала Раду, она не ответила. Я отправилась искать собачонку по квартире и обнаружила её в кухне, забившуюся в мешок с картошкой. Попытка вытащить Раду из картошки к успеху не привела: она выскальзывала из моих рук на пол и снова лезла в картошку. Там Рада чувствовала себя в безопасности. Я отступилась и позволила собачке прятаться, где ей хочется.
Мы все вчетвером улеглись спать в зале на диване. Дозвониться никуда не получилось, линии были перегружены. Уснуть не получалось. Многочисленные афтершоки - повторные толчки, меньшей интенсивности, не позволяли расслабиться и заснуть. Намеренно включенный телевизор отвлекал от афтершоков, но мы всё равно лежали, прислушиваясь и не могли уснуть.
Во втором часу ночи решили идти спать на работу. Здание управления было двухэтажным, амплитуда его колебаний наверняка была не такой сильной, как на пятом этаже пятиэтажного дома. Быстро оделись. Я не задумываясь, нацепила на себя форменную рубашку с длинным рукавом, юбку, а вместо галстука и кителя почему-то надела тёплую кофту, поэтому оказалась экипирована не по форме. Вытащила из картошки Раду, надела на неё самодельную кофту из рукава, закутала её в тёплый платок и мы, бегом спустившись по лестнице, вышли на улицу.
Несмотря на позднее время и сильный мороз, на улице было многолюдно. В управлении тоже было много сотрудников. Мы коротко обменялись впечатлениями и выяснили, что ночевать на работу пришли жильцы верхних этажей пятиэтажных и девятиэтажных домов.
Спать наше семейство улеглось в кабинете Жени, на тулупах, разложенных на полу. Мы с Женей с краю, дети и собака в середине. И спать там было жёстко и тесно, но спокойно и уютно. Потому что пол под нами от афтершоков сильно не качался. Потому что дети чувствовали себя защищёнными. Потому что собака излучала благодарность за то, что её не забыли и не бросили в страшной пустой квартире. И нам было хорошо.