Иногда мне кажется, что учитель музыки - самая неблагодарная из педагогических специальностей. Неблагодарнее разве что физрук. Сравнивать нежную гармонию звуков и бескомпромиссные нормы ГТО вроде бы некорректно, но суть общая: и тот, и другой ведут в школе разбросанные по классам часы (да какие часы - часики), а душу вкладывают в отдельных учеников, которые в любой момент могут исчезнуть. Не закончить курс, не получить диплом, не выпуститься с гимном и шапочкой с кисточкой - а именно растаять в тумане как ежик-незнайка.
История первая: "Я бью два раза - один раз по роялю, второй по крышке гроба"
(с) Александр Рекемчук "Мальчики"
К нам в школу однажды залетел необычный учитель музыки. О таких не снимают кино и не пишут книжек - педагог он был никакой. Молодой, нервный и тощий, Михал Леонидыч, очевидно, был в ужасе от того, куда забросила его нелегкая судьба музыканта. Мои одноклассники - здоровые тринадцатилетние лбы - платили ему за страх смехом и издевательствами. Михал Леонидыч то мчался по школьным коридорам нервными прыжками, помахивая хвостом, прицепленным к мышастому пиджаку, то поворачивался к классу спиной с приколотой бумажкой "Я осёл". Думаю, он пребывал в состоянии перманентного стресса, и, когда его совсем уж доводили, садился за старенькую школьную "Лирику" и вжаривал какой-нибудь Третий концерт Рахманинова. В этот момент класс замирал как сборище крыс под дудочкой Нильса и сидел так до перемены. Талант - он всегда ошарашивает.
Педагогическая карьера Михал Леонидыча кончилась быстро и плачевно.
МЛ, подрагивая лопатками, исполнял что-то магическое, когда Никитос, его главный злой гений, взобрался на подоконник третьего этажа и начал изображать суицидника. МЛ засёк движение в полированной крышке "Лирики", и, как я думаю сейчас, перед его глазами очень быстро пронеслись картины скорых концертов в лагерном ДК.
Наш музыкант не выдержал. Он стащил Никитоса в класс за лацканы пиджака, встряхнул, и выписал ему мощного пинка в коридор. Настолько мощного, насколько может быть бунт воробья против голубя: раскормленного Никитоса не поддразнивал даже физрук. Класс - наш недружный, недобрый класс - захлопал в ладоши: доставучий Никитос бесил многих. Как и его мамаша, от которой прятались все учителя - кто успевал.
В этот момент я поняла, что направленный и долго сдерживаемый гнев творит чудеса (однажды мне это пригодилось).
Финал был скорым и прогнозируемым: на следующий же день МЛ уволили. А до конца года нас "довела" почтенная дама, вязавшая макраме в сопровождении своего любимого Михаила Ивановича Глинки.
История вторая. Мымра
Мне с музыкой не слишком повезло.
Начать с того, что бабушка (не та, которая словенка, а та, которая геолог) на шесть лет подарила мне пианино и пачку старинных нот с напутствием: "Танюша, я всегда мечтала музицировать. Научись хоть ты!".
Для моего папы, с которым мы всегда любили лабать "В траве сидел кузнечик" в четыре непоставленные руки, слово матери было - закон. Хотя я до сих пор не понимаю, кто подсказал ему нанять для меня в качестве учителя музыки нашу бывшую воспитательницу из детского садика Ольгу Петровну. Коротко - Мымру.
Ольга Петровна, недалекая корпулентная дамочка, по какой-то случайности окончила музыкальное училище, а до того работала воспитателем в саду. У меня. Думаю, всё в детском учреждении казалось ей отвратительным - и запах каши, и назойливые шумные дети, тогда как она хотела замуж и достаток. Устроив круглый локоток на подоконник, Ольга Петровна практиковала карательную педагогику, чтобы ничто не мешало ей предаваться девичьим грёзам.
Её проникновенно-зловещего "кто не закрыл глаза? накажу!" во время тихого часа боялись даже самые отпетые дошкольники. Правда, меня, в силу врождённой ненависти к агрессии, не сломила ни насильно скормленная манная каша - она удачно выпрыгнула из меня прямо на её яркое платье, ни чулан, в котором меня заперли как бунтовщицу. (Я долбила ногой в дверь и орала "Вы не имеете права!"). Моё отрицание этого человека окончательно сформировалось, когда ОП поставила без трусов на табуретку самую маленькую и безответную девочку из нашей группы. На насилие в чужой адрес я бываю еще более смелой, чем в свой - помню, как стаскивала оцепеневшую от стыда Катьку с табуретки с тем же кличем "Вы не имеете права!".
Неужели мои родители думали, что я смогу забыть ту Ольгу Петровну, когда наняли её - теперь приторно-мармеладную -- моим учителем музыки? Музыке досталось от меня сполна: к ОП я относилась с презрением, к музыке - с отвращением. Это потом, когда у меня был роман с музыкантом, я самоучкой наверстала немножко беглости пальцев и уверилась в том, что детям музыка точно нужна - но начинать нужно с учителя.
История третья: Про Царицу Тамару
Все дети музыкальны: кто-то барабанит, кто-то поет, кто-то танцует. Мой приятель убеждает, что петь можно научить любого. Поскольку у нас в доме всегда стояло пианино (хотя любой настройщик может легко вогнать меня в краску стыда своими пассажами), я продолжила семейную традицию, отправив дочку учиться.
На самом деле, всё просто удачно совпало: я нашла школу, где много лет в каждой параллели был один музыкальный класс. Сюда приводили записывать детей те, кто сам когда-то его закончил. Мама нашей одноклассницы сказала: "Музыканты всегда дружнее и лучше учатся. Даже по математике".
▶️ В конце этого длинного текста я дам, кому интересно, ссылку на мотивацию учиться музыке.
Вы не представляете, как нам повезло с этой музыкальной школой! Две вдохновенные хоровички, юная красавица и умница по сольфеджио, регулярные концерты для родителей - и все это совершенно бесплатно. Четыре года мы тихо радовались, что попали в наш класс. Но отдельные слова, и даже песню надо посвятить нашей Царице Тамаре - учителю по специальности, то есть, фортепиано. До сих пор я думала, что такие учителя существуют лишь в ностальгически приукрашенных воспоминаниях. А тут - увидела живьём.
Величественная и плавная, Тамара Георгиевна относилась к предмету со всей серьёзностью. После первого собрания мы поняли, что перебирать клавиши дочь научится раньше, чем писать. В течение первого полугодия родителям разрешали присутствовать на занятиях, и что это были за занятия!
Перед уроком Тамара Георгиевна опрыскивала класс эвкалиптовой водой, чтобы дети не дышали чужими микробами. А во время занятий - самых главных, когда ставится рука - она, несмотря на возраст, почти никогда не садилась. Она порхала вокруг ребенка, поправляя спинку, ручки, локотки, придумывала смешные словечки и сравнения. Уже на первом концерте Маша держала руки на клавиатуре так, как мне и не снилось за семь лет обучения с Мымрой.
А каждый годовой концерт для родителей становился не только результатом серьёзного, полноценного труда, но и праздником Нового Платья и Настоящей Прически. Синее, черное, зеленое, снова синее - они висели в шкафу в чехле, гордые как принцессы, ждущие бала.
Только отличникам разрешалось играть на рояле (история тактично умалчивает, что у Тамары Георгиевны отличниками становились все ученики - педагогика!). Светящиеся глаза ребёнка, который сообщает, что Заслужил! и Будет! Играть! На рояле! - вот стимул, который заставляет нас, родителей, тащиться в тьмутаракань и терпеливо ждать у школ, откуда льются неровные звуки и слышен напевный счёт "первый-третий-пятый палец, снова пятый и четвертый!"(с)-Кассиль).
Четыре трудных и радостных года мы учились музыке у Царицы Тамары. Были и слёзы "у меня ничего не получается", и вопли "зачем вы отдали меня учиться этой дурацкой музыке?", но Тамара Георгиевна побеждала капризы своим спокойным "Маш, была б ты бездарная, я б тебе дала пьеску попроще. Но вроде бы ты сама хотела Кабалевского, нет?".
А потом всё рухнуло: школу "объединили", музыкалку попёрли. Все договорённости с прежним директором аннулировались. Но в нашем случае всё совпало и с резким отказом дочки заниматься. Можно было бы продолжать занятия с Тамарой Георгиевной частным образом, но ребёнок упёрся как танк. Мы честно боролись, да что - я бы сама пошла учиться к Тамаре Георгиевне, если бы было, ах, если бы были время, деньги и возможности! Именно тогда я поняла, как горько учителям, когда эти дети, в которых они реально вкладывали душу, вдыхали дух творчества - просто так берут и пропадают.
Нет, мы не совсем пропали. Мы на связи, поздравляем Тамару Георгиевну с праздниками и днем рождения (был позавчера). Но что поздравления, если любой, буквально любой ученик может в любой момент передумать, бросить, испариться? Сколько раз ее вот так бросали, уходили, а многие просто исчезали? Получается, что всё - впустую?
Мне захотелось написать этот текст, потому что я вдруг поняла - нет, ничего не впустую. Вот вчерашняя малышка, а сегодня - ершистый подросток - подбирает песенку из Геншин. Она извлекает точные звуки и плавно поднимает и кладет руки на клавиши, а я понимаю - пусть мы отучились не семь лет, а четыре, но эти семена уже проросли. Они - и во вкусе, который, я надеюсь, будет развиваться. И в отборе того, что слушает (помойка довольно быстро летит в помойку). Думаю, даже пышные и строгие платья - черное, зеленое, синее - скажут своё слово в будущем.
Хотя главное - пусть это и банально - музыкалка приучает ребенка трудиться. Не пальцем смартфон поглаживать. Жаль только, что до реальных результатов в этом марафоне добегает даже не каждый десятый ученик.
А для тех, кто сомневается - учить ли ребенка музыке - вот статья проректора Гнесинки Дины Кирнарской "10 причин учить ребенка музыке". Профессионалы считают её несколько попсовой, но тут доходчиво сказано, что такие причины - есть.
А всем неравнодушным учителям, кто вкладывает свою душу в детей, я хочу сказать огромное спасибо. Нашу благодарность нельзя измерить, но искорки вашего тепла и света в наших детях - бесценны.
А родителям - тем, кто сейчас грызёт ноты - советую чаще перечитыать рассказ Джеймса Хэрриота про своего сына Джонни, трижды оконфузившего родителей на всю деревню во время выступления на фортепиано. "Пап, мам, я понял, за что люблю музыку! - крикнул Джонни, когда мы, красные от стыда, наконец, вышли на улицу. - Она так успокаивает!" (цитата неточная).