Вот, кажется, всем хорош был Филимошка: и статный, и ладный, и силушки Бог дал без меры, и с лица хорош. А вот характер - тут и нечистый не сладит! Уж больно перечливый да бранчливый!
Такой уж гонор был, что и самому Филимону жизни не давал. Задумает Филимон дело хорошее сделать или слово доброе кому сказать - ан норов-то уж и поперек! Так и подначивает согрубить или насмеяться.
Мать с отцом Филимошку по малолетству, было, и уговаривали, и ругали, и хворостиной охаживали, и за уши драли, а ему все не в прок! Такой уж смутьян уродился.
- Ты, - говорил отец, - родился пригож, да нравом никому не гож.
- Что ж я поделаю? - отвечает Филимон. - Норов завсегда вперед меня выступает, не могу я с ним сладить.
- А ты бы у людей поучился, - говорит мать. - Вот хоть бы и у отца.
- Тю! - смеется Филимон, - Отец у нас и мухи не обидит, чему у него учиться?
- Мух-то твой отец не гоняет, это верно. А вот слово его крепко!
А Филимон, знай, смеется себе! Так и жил, а с гонором своим совладать не мог.
Была у Филимона зазноба, Агаша. Хорошая девушка, бойкая, веселая. Раз поехал Филимон с отцом на ярмарку, думает дорогой: куплю-ка Агаше колечко с камушком, будет ей подарочек. Уж пошел, было, на ярмарке к лоточнику, а норов-то и говорит:
- Вот еще, подарки ей возить! Обойдется, чай, не жена еще!
Так и не купил Филимон колечка. А вместо этого, как увидал Агашу, кинул ей репей в волосы и смеется:
- Это тебе заместо ленточки!
Стала Агаша репей из косы вытаскивать, все волосы себе запутала. Раскраснелась от обиды, рассердилась:
- Глупый ты, что ли? Ровно дитя малое, все нянька тебе нужна!
Филимон устыдился, было, только хотел прощения попросить, а норов свое твердит:
- Подумаешь! Барыня лапотная, слова не скажи!
Так и пошел Филимон: душа болит, а норов спесивится! А Агаша посмотрела ему вслед, вздохнула:
- Взгляд соколиный, а разум - куриный. Эх, ты...
Вот раз вечером собрала мать ужинать. Сели все за стол, поели. Только Филимон рот открыл, чтоб сказать, какая вкусная каша была, а гонор и тут не утерпел:
- Эх, было бы в каше маслица побольше, а то жидко да не сладко!
Рассердился тут отец, стукнул его по лбу ложкой, как малого.
- Ну, вот что! - говорит, - Пойдешь-ка ты завтра с утра батраком наймешься! Поживешь, поработаешь в чужом доме, глядишь, норов-то и перестанет вперед тебя выступать.
Хотел, было, Филимон упросить отца, да пообещать боле так не делать, да норов опять вперед него лезет:
- Тоже мне, напугали кулика болотом! Ну, и пойду себе батрачить!
Опять Филимону горе: стыд жжет, а гонор только пуще заносится. Понадеялся Филимон, что отец к утру передумает, а тот ни в какую!
- Ты, - говорит, - поешь-ка чужого черствого хлеба с прокислым квасом, а потом и скажешь, какова в родном доме каша была!
Тут и понял Филимон, какое оно, отцово слово, да делать уж нечего. Пришлось идти в работники наниматься.
Дал хозяин Филимону колун и повел на свой двор.
- Надобно, - говорит, - дровишки переколоть да в дровничок сложить. До вечера управишься?
Руки тут же за работу схватились, а гонор опять поперек!
- Ты, - ворчит, - не больно-то топором маши! До обеда вон ту кучку переколешь, а после обеда в сараюшку покидаешь.
Так Филимон и проваландался: руки к делу тянутся, а гонор бранчливый работать мешает!
Пришел хозяин вечером, поглядел, сколько Филимон дров наколол, головой покачал:
- Здоровый детина, а наработал - будто дед хворый!
Филимон от таких слов чуть со стыда не сгорел, а норов тут, как тут:
- Ишь, барин какой выискался, указывать станет! Уйду, да и все дела!
- Иди, - говорит хозяин, - Мне таких работников не надо.
Вышел Филимон на дорогу, а что дальше делать - ума не приложит! Что ни придумает, так гонор поперек становится: домой воротиться - не дает, назад к хозяину попроситься - и тут перечит, в другом месте работу искать - опять на дыбки встает!
Пошел Филимон по дороге прямо. Ночь в поле провел, под открытыми небесами, утром дальше пошел. На второй день проголодался до смерти. Остановился возле большой деревни, стал раздумывать, как быть. Хочешь - не хочешь, а надо к людям идти!
Вошел Филимон в крайнюю избу, видит, старушка из печи хлеб достает - румяный, душистый, мягкий!
- Попрошу у нее, - думает Филимон, - краюху да воды напиться. Может, чего пособлю ей по хозяйству.
Только подумал, гонор уж и выскочил:
- Ты тут не шибко-то раскланивайся! Чай, не убудет от нее с краюхи!
- Бабушка! - говорит Филимон, - Дай-ка ты мне хлебца краюху да водицы кружку!
Глянула на него старушка, нахмурилась:
- Ишь ты! Явился незваный, вошел без стука, не поздоровкался, а уж дай ему да подай! Больно уж ты непочтительный!
- Что ж мне теперь, за кусок хлеба тебе в ноги кланяться? - ершится норов.
- Да на кой ты мне сдался? - отвечает старушка, - Ходи, Ермак, заломив колпак, вон Бог, а вон - порог. - и прогнала Филимона.
Побрел Филимон дальше по дороге. Идет, голову повесил, думы невеселые: когда в брюхе пусто, то и свет не мил! Вспомнил тут материну кашу, сейчас бы и без масла ее навернул, да добавочки бы попросил!
- Вот бы, - думает, - попросил я бабушку добром, да помог бы ей по хозяйству, все бы ладно и вышло!
А норов, что боров, так и лезет не к месту:
- Перед каждым шапку ломать - шею свернешь!
- Эх, да чтоб тебя!.. - выругался Филимон. - Тебе спесь, а мне нечего есть! Хоть бы вразумил меня Господь, а то ведь помру от голода, а так и не уразумею, за что люди меня бранят да гонят.
Много ли, мало ли шел Филимон, пришел в другую деревню. Видит, мужичок на лугу траву косит. Вот наработался он, сел в тенек пообедать.
- Пойду-ка, - думает Филимон, - попрошу у него чего-нибудь, а там уж я и покошу за него.
Подошел:
- Хлеб да соль, да Бог в помощь!
- Да мне Господь только и послал, что хлеба с солью, - смеется мужичок. - Садись, пообедай со мной, мил человек, от хлеба-соли не отказываются.
Отломил мужичок кусок хлеба, протянул крынку с квасом.
С голодухи-то Филимону тот обед слаще царской трапезы показался! Так рад был, что готов в пояс мужичку поклониться, а норов и тут выступил:
- Что-то хлеб у тебя черствый да корявый, да и квас прокисший!
- Ишь ты... - усмехнулся мужичок беззлобно, - Ты чего же это, мил человек, переборчивый такой да с протянутой рукой ходишь?
- Эх... - вздохнул Филимон, - норов у меня больно перечливый.
- Норов, мил человек, дело хорошее. - отвечает мужичок, - Человеку без него туго приходится. Под чужую дудку-то ох, как напляшешься без норова! Нужен он человеку!
- Как же так? - дивится Филимон.
- А так! Вот хлеб сеять без норова - как? Ты посеял, а землица год родит, да два погодит. А ты снова хлеб сеешь! Или ремеслу какому учишься - тоже норов надобен. А не то бросишь на полдороге. Или вот косить - то жарко, то спину ломит, то пить хочется, а ты - работаешь!
Закручинился Филимон:
- А я вот только и терплю за свой норов...
- Э, нет! - говорит мужичок, - Ты, мил человек, не за него терпишь, а от него! Ежели человек духом немощен, то норов над ним верх возьмет. Вот и станет такой человек только и делать, что людей задирать, как ты. А ежели человек себе хозяин, то он и норов свой обуздать сможет.
Задумался Филимон. Верно мужичок говорит! Вон отец - с людьми не бранится, а от слова своего не отступится. Оттого и люди его уважают, и дома у них лад, и работа спорится. Вот какой норов надо иметь!
А невесту обидеть, али одинокой бабушке согрубить - на то норова и вовсе не надо, одной дуростью обойдешься.
А мужичок, словно мысли его прочитал, говорит:
- Так-то, мил человек!
- Прости ты меня, - говорит Филимон, - Спасибо тебе за хлеб-соль! Давай-ка косу, руки по работе соскучились!
Норов только, было, заерепенился:
- Больно надо в бараний рог скручиваться!.. - а Филимон его и осадил:
- Я вот тебя сверну в бараний рог да и выкину в канаву, коли мешать мне будешь! - тут норов-то и попритих!
Накосил Филимон тому мужичку травы - на совесть, как полагается, и назад отправился. Оглянулся напоследок - а мужичка-то и нету! Стоит лужок выкошеный, трава ровными рядками лежит, а никого больше не видать. Что за чудеса такие? Подивился Филимон, и пошел в свою деревню.
Зашел по пути к той самой бабушке, прощения попросил. Крылечко ей подлатал, калитку поправил. Бабушка его накормила, напоила, и с собой хлебца дала. Благословила на дорогу.
Пришел к хозяину, ну, тут пришлось упрашивать, не хотел тот Филимона снова нанимать. Зато уж и отработал Филимон, как положено, в полную силу. Хозяин заплатил хорошо, звал остаться у него, да Филимон решил домой вернуться. По дороге свернул на базар, накупил гостинцев, и Агаше - перстенек с красным камушком.
Вернулся домой с повинной, ну, а уж повинную голову и меч не сечет, не то, что отец с матерью.
Гонор бранчливый не сразу, конечно, примолк, маленько покочевряжился, да и Филимон не оплошал, сумел его утишить. Сперва тяжеловато было, а потом ровнее пошло. Так и привык норов не верховодить, а службу служить.
А мужичка того Филимон часто вспоминал. Как подросли у них с Агашей детки, так им о нем рассказывал, да и внукам потом тоже, а те - и своим детям и внукам. Вот так и мне рассказали, а теперь и вы знаете!
Если Вам понравилась эта сказка, позволю себе пригласить Вас прочитать: Лебёдушка
Любавушка
Цыганкино ожерелье
Порченая
Цыганка и купец
Как Макарка-плотник за невестой ходил
Знахарка и ворожка
Мачеха и сиротка
Девчушка и Леший
Странница
Хромой жених
Колдун на свадьбе, часть 1
Колдун на свадьбе, часть 2
Колдун на свадьбе, окончание
Матушкины заступники, начало
Матушкины заступники, окончание
Вековушка, начало
Вековушка, окончание
Как Кондрашка-юродивый конька продавал, начало
Как Кондрашка-юродивый конька продавал, окончание
Феклуша и Водяного дочка, начало
Феклуша и Водяного дочка, окончание
Как Фрол совесть свою встретил
Деревенская дурочка, часть 1
Деревенская дурочка, часть 2
Деревенская дурочка, окончание
Как к Авдотье муж вернулся
Суженый нагаданый, часть 1
Суженый нагаданый, окончание
Как три брата счастье искали, часть 1
Как три брата счастье искали, часть 2
Жадный барин, часть 1
Жадный барин, часть 2
Лешакова кума
Как солдат смерть перехитрил
Лапотных дел мастер
Я не прошу у вас лайки, репосты, комментарии, подписки! Чудо случится с Вами уже сегодня и без всего этого!