Во время появления в недавнем эпизоде подкаста "Stoke The Fire", который ведут музыкант Джесси Лич (KILLSWITCH ENGAGE) и диджей/ведущий Мэтт Стокс ("Life In The Stocks"), фронтмен SEPULTURA Деррик Грин рассказал об уходе оригинального барабанщика Игора Кавалеры более полутора десятилетий назад. Он покинул SEPULTURA в июне 2006 года из-за «творческих разногласий» и его уход из группы произошёл через пять месяцев после того, как он объявил, что берёт перерыв в гастрольной деятельности SEPULTURA, чтобы провести время со своей второй женой и их сыном (который родился в январе 2006 года).
Грин сказал:
«Когда я пришёл в группу [SEPULTURA в качестве замены фронтмена Макса Кавалеры в 1997 году], я уже попал в хаос, потому что Макс был фронтменом. Многие люди считали, что он создал всё, SEPULTURA была его творением в целом, и группа достигла успеха исключительно благодаря ему. Я думаю, что многие журналисты и слушатели создали такое восприятие, потому что он много работал с прессой; он очень харизматичный человек, поэтому он взял на себя эту роль. И во многих случаях люди воспринимали его как лицо группы, что случается со многими коллективами, особенно с вокалистом. Я думаю, что с Игором было немного легче, но и трудно — чрезвычайно трудно. Потому что я дружил с Игором. Он один из тех людей, которые действительно зарядили меня, когда я был в группе, и частично благодаря ему я попал в группу, я считаю. Его уход произошёл в то время, когда мы были на подъёме. Мы боролись и работали над многими вещами альбом за альбомом. На тот момент у нас уже был диск "Dante XXI" — с отличным оформлением, отличной командой, отличными песнями, а потом Игор сказал нам: "Я не поеду в тур". И я такой: "О, блин. Это очень неприятно". А потом всё закончилось тем, что мы поехали в тур с IN FLAMES, и Рой Майорга приехал и заменил Игора, и это было просто фантастически.
Игор переживал различные изменения в своих отношениях и не хотел больше быть в группе — не хотел заниматься музыкой в таком стиле, я полагаю. Это было очень сложно, потому было ощущение, что это конец всему, а потом люди говорили: "О, теперь точно всё кончено. Бросайте полотенце, парни". Некоторые люди говорили: "Да, игра точно закончена". А мы так не считали. Я имею в виду, как бы трудно это ни было, мы были на своей волне. Мы только-только создали что-то настолько невероятное, что тяжело бросить это, когда чувствуешь, что развиваешься. Из серии: "Я делаю что-то лучше, чем мы когда-либо делали. Давайте продолжать в том же духе". Так что мы продолжили двигаться дальше.
Я помню, что это было трудно для ребят, но не так трудно, я думаю, как когда Макс ушёл, потому что они получали много вопросов от СМИ, типа: "Как вы себя чувствуете после того, как Макс написал этот альбом?" И тогда они отвечали: "Йоу, я играю на барабанах". "Йоу, я играю на лид-гитаре. О чём ты говоришь?" Такого никогда не было. Эти ребята сочиняли вместе, как единое целое. Это было из серии: "Ребята, вы не знаете, о чём говорите", когда мы были с ними в определённых ситуациях с прессой. Но когда я увидел этот переход, когда Игор ушёл, это было что-то вроде: "О Боже. Давайте продолжим двигаться дальше. Это трудно, но давайте продолжать". Опять же, у нас было много поддержки, и люди верили в нас. И мы стали работать с Жаном Долабеллой. И это снова был процесс роста, привыкания к нему, прохождения через цикл альбомов, когда люди говорили: "Хм... Всё в порядке". А потом, когда вышел второй альбом с Жаном Долабеллой и мы присоединились к Nuclear Blast, у нас появился солидный лейбл, мы снова начали замечать перемены, словно это было возрождение... Когда мы выходили на сцену и играли новые песни, люди говорили: "Да, я знаю эту песню". Это действительно возвращение. И тогда я сказал: "Ладно, поехали". А потом Жан сказал: "Я ухожу" — после этого тура. Я такой: "Нет! Нет! Мы только начали возвращаться". А потом заново начался такой же процесс с нынешним барабанщиком SEPULTURA Элоем Касагранде. Но, опять же, наличие такого замечательного лейбла, как Nuclear Blast, помогло, потому что они всегда поддерживали нас».