Глава 50
Софья Григорьевна, приоткрыв дверь, попросила Павла выйти в коридор. Павел ушёл. Вера встала с кровати, поправила подушку и покрывало. Достав из шкафа плед и закутавшись в него, она уселась на диван, развернувшись лицом к окну.
«Он будет со мной целый вечер, обещал», - подумала она, прислушиваясь к шелесту листьев за окном.
Вернулся Павел, сел рядом, взял её за руку.
- У меня для тебя есть много хороших новостей. Тебе рассказать? – спросил Павел.
- Почему спрашиваешь?
- Потому что боюсь твоей реакции.
- Боишься, что я снова шлёпнусь в обморок?
- Боюсь. Я боюсь навредить тебе. Там, в горах, ты шлёпалась в обморок от страха и боли, а сегодня шлёпнулась от радости.
- Всё немного не так, как ты думаешь, - сказала Вера.
- А как? – спросил Павел.
- Радость была. Ты же сам видел, а потом резанула боль, да такая, что в глазах потемнело, - сказала Вера. – Прости, я тебя напугала.
- Маму вспомнила?
- Да. И маму, и папу, и бабушку, и тот день, когда меня на вокзал привезли.
- Верочка, милая, расскажи, всё расскажи, - попросил он. – Тебе нужно освободиться от этого кошмара, а мне нужно знать все подробности. Давай, родная, рассказывай, - он подвинулся к ней ближе, обнял за плечи. – Хочешь, я тебе помогу, - сказал он, и начал рассказывать то, что уже знал, слышал от неё. - Ты в Людкином пальто сидишь на заднем сидении в машине Захара Петровича. Ты уже устала их бояться и тебе совершенно всё равно, что будет дальше. Захар Петрович остановил машину, вышел, щёлкнули замки на дверях. Ты следишь взглядом за ним. Вот он подошёл к чёрной машине. А дальше? – Павел замолчал.
- А дальше. Захар Петрович постучал в окно, - продолжила она рассказ. – Дверь открылась, вышел мужчина в чёрном пальто, высокий, пальто расстегнуто, шарф завязан узлом. Они разговаривают. Потом Захар Петрович стал махать руками, провёл рукой по шее, фигу показал, вернулся к машине, щёлкнули замки. Он открыл дверь, резко стащил меня с сидения, чуть не уронил на землю, удержал, выругался, сказал «Пошли», довел меня до чёрной машины, открыл заднюю дверь и втолкнул меня в машину. Я упала между сидениями, а он захлопнул дверь. Дверь водителя была открыта и я слышала, как Захар Петрович сказал: «Отрави сам, если рука не дрогнет». А в ответ прозвучало: «Это у меня то, дрогнет? Плохо ты меня знаешь, скоро узнаешь лучше». Мужчина сел в машину. – Вера закрыла глаза, перевела дыхание. Павел крепче прижал её к себе. – Машина резко рванула с места. Я не успела подняться, так и осталась лежать на полу между сидениями. Ехали не долго, остановились. Я поднялась на коленки, увидела, как мужчина насыпал что-то в пластиковый стаканчик, налил воды из бутылки. Стаканчик он протянул мне «Пей, живо пей» - приказал он. Я взяла стаканчик, поднесла к губам, сделала несколько глотков, он отвернулся. Стоять на коленках было неудобно и больно. Я попыталась встать и пролила всю воду на пол. Он не видел, думал, что я всё выпила. Я отдала стаканчик. В его машине я не произнесла ни слова. Он вышел, вывел меня из машины, довёл до скамейки, посадил и сказал: « Не смей никуда уходить», - и уехал. Вот и всё
- Несколько глотков, - повторил Павел. – Вера, послушай, Верочка, я забираю у тебя этот кошмар. Завтра я передам его тому мужику. Теперь пусть он живёт всю оставшуюся жизнь с ним. Договорились? - улыбнулся он ей.
- Договорились. Ты знаешь его?
- Да. Это Павлов Владимир Николаевич. Мы его вчера в КПЗ посадили, - усмехнулся Павел.
- Куда посадили?
- В камеру предварительного заключения.
- За что?
- За покушение на убийство. Захара Петровича хотел убить.
- Это твоя хорошая новость? – спросила Вера.
- Одна из хороших новостей, - поправил её Павел.
- А что, есть ещё? Видишь, я рада, и со мной всё хорошо, - засмеялась Вера.
- Аделия Трофимовна тоже сидит в камере предварительного заключения, о своей прошлой жизни размышляет. Я ей напомнил те жуткие слова, которые она говорила о твоих родителях. Ты бы видела, как вытянулось её лицо в тот момент. Спесь слетела с неё мгновенно, - сказал Павел.
- Спасибо, - Вера потёрлась щекой о его плечо.
- Но и это ещё не всё. Захар Петрович сидит в камере и пишет признательные показания.
- И что будет со всеми ими? – спросила Вера.
В палату тихо вошла Софья Григорьевна. Её очень удивил столь содержательный разговор двух влюблённых, и она решила их не прерывать.
- Что будет? Это решать будет суд, если он состоится, - ответил Павел.
- Я не поняла. Что значит, если он состоится? – спросила Вера.
- Суд будет, если будет от тебя исковое заявление, как от потерпевшей.
- А что мешает мне его подать? – спросила Вера.
- Теперь уже ничто, - сказала Софья Григорьевна. – Я выяснила кое-что. Держи свою волшебную ручку, здесь есть запись, - она передала Павлу ручку. – Я знаю, что он дал выпить Вере и Регине Анатольевне. Подтверждающую справку они получат обе.
**** ****
Утром следующего дня Павел докладывал Роману Александровичу новые сведения по делу, которое они расследуют неофициально. Роман Александрович в свою очередь положил перед Павлом стопку исписанных листов Красновым Захаром Петровичем.
- Это ещё не всё, что он написал. Он заявил, что будет писать и дальше, опишет всё, что вспомнит. Но я думаю, что и этого достаточно, чтобы возбудить дело против их банды.
Мне вчера вечером Галина Евгеньевна звонила. Хочет знать, за что мы Павлова задержали. Вот жду, подъехать с утра обещала.
- Роман Александрович, если позволите, я с ней поговорить хочу о том, в какой форме Смолина Вера должна подать исковое заявление, чтобы суд восстановил её право на наследство. Она же не по своей воле пропустила время обращения к нотариусу.
- Ладно. Ты не уходи. Мы у неё всё уточним. Но пусть она нам сначала расскажет, почему о нём хлопочет, - сказал Роман Александрович. – Посиди пока, почитай писанину Краснова. Мне понравилось, хорошо пишет, хоть сейчас печатай и как детективный роман выпускай.
Павел открыл первую страницу.