Давным-давно было. Учились мы с сельской школе. Это был большой деревянный дом, когда-то принадлежавший местному попу. Оставшись безработным, т.к. церковь, к радости местной молодёжи, отдали под клуб, поп убыл куда-то.
Дом был большущий, да ещё пристроили немного. Коридоры были тёмными и длинными, зато полы деревянные. Зимой их втихаря натирали очень дефицитным парафином или более доступным воском и катались, как на катке. Валенки очень даже легко это позволяли. Изредка кто-то из учителей поскальзывался, падал, тогда уборщицам отдавалась команда всё протереть. И так до следующего раза.
Первые 4 класса считались начальными и их размещали попарно в классах 1-й с 3-м и 2-й с 4-м.
Все классы, в т.ч. и старшие, были оборудованы наглядными пособиями и инструментарием.
Географические карты – политические, физические, полушарий и т.д., СССР и мира. Плакаты «жи-» и «ши-»… Большие деревянные циркули, треугольники, транспортиры…
Кажется, мы в 4-м тогда учились…
Вызвали к доске одного ученика. Крепкий такой, большеголовый и белобрысый. Очень примечательными у него были уши: Большие, толстые, оттопыренные. Если смотреть на них со спины владельца на свет, то они просто светились розовым. А если ещё подкравшись сзади щёлкнуть по ним, то они колыхались словно на ветру. Но злоумышленник обычно этого не видел, убегая – хозяин их бывал от этого зол, да и силёнкой не обижен.
Что-то он там творил математическое на доске. Остальные были заняты своими делами, т.к. учительница занялась мелкими.
Из спокойствия нас всех вывел крик учительницы: «Это что такое? Ты что сделал?». А женщина она была очень эмоциональная.
Нам стало интересно, что же это её так…
Оказывается, этот товарищ у доски зачем-то взял транспортир, на ней висевший, и надел его себе на шею.
Учительница подбежала и начала снимать транспортир со злоумышленника. Но безуспешно – уши мешали. Она и к голове их прижимала, и в трубочку крутила, видимо, больно - виновник съёживался и дёргался.
«Стой спокойно», - командовала учительница.
Бесполезно, уши так и заклинивали обратный ход.
Напомню, какие тогда были транспортиры, или поясню тем, кто не знает. Это вырезано из фанеры толщиной миллиметров восемь, в середине отверстие-полукруг. На всю данную конструкцию наклеена разлинованная на градусы бумага, в нижней части линейка. А чтобы удержать данный увесистый инструмент, к нему была приделана деревянная же ручка.
Вот в полукруг и пролезла голова ученика.
Учительница скомандовала: «Позовите директора!».
Желающих оказалось много, строгая команда вернула всех: «Ты! Иди! Позови!»
Вообще-то директора уважали и боялись. Никогда он не кричал, много не говорил. Но в его присутствии наступала удивительная тишина. Тогда авторитет учителя, а тем более директора, был непререкаем. Да и прошли через него чуть не все жители села, у некоторых уже и внуки стали школьниками.
За внешним видом учеников следил строго. Несоблюдение формы одежды каралось, а если кто-то из мальчишек отращивал волосы подлиннее, то собиралась общешкольная линейка и перед строем ручной машинкой (не электрической) для стрижки по темени модника выстригалась полоса наголо.
И, представьте, никаких криков о нарушении прав и ювенальной юстиции! Совсем наоборот, даже родителям это доставляло немало веселья и ввергало в собственные воспоминания.
Наконец, в коридоре послышалось скрип-скрип, это скрипели сапоги директора. Такой равномерный и неторопливый скрип обычно включают в фильмах ужасов.
Тишина.
Стало слышно, как забилась от страха в истерике муха.
Директор подошёл и долго смотрел. Губы его сжались в тонкие ниточки. Потом он как-то с трудом спросил: «Как это ты, Сашок?». Сашок заплакал.
«Так,- сказал директор, - идите, позовите Виктора Петровича (это наш учитель по труду и пению) и пусть ножовку возьмёт». Гонцы умчались. Началось обсуждение.
«А зачем ножовка?», спросил один любопытный.
«Как зачем! Сейчас Шурке уши будут пилить, не транспортир же портить, он денег стоит». – ответил другой.
«Нет, - сказал третий, - лучше голову, без ушей может не слезть».
Шурка заплакал крупными слезами уже завывая. При девчонках. Дискуссия о ножовке набирала обороты. О потерпевшем подзабыли.
Директор стоял спиной к Шурке. Лицо его закаменело.
Пришёл трудовик с большой ножовкой и топором на всякий случай, что вызвало новый вал предположений и высказываний до взаимных оскорблений.
«Где?», - коротко спросил мастер.
Все сразу вспомнили про ЧП и бедного Шурку.
А он стоял у доски и в руках держал транспортир.