Со Сталиным у него было много расхождений и различий. Он словно самим образом жизни стремился создать альтернативу ортодоксальному образу коммунистического вождя. В чем-то это получалось, в чем-то нет. В целом же никакого разрыва шаблонов не было. И одной из самых наглядных иллюстрацией этого факта можно считать его могилу. Не мавзолей, конечно. Но и не скромный памятник. А превращение личной резиденции в место последнего упокоения роднит его даже с фараонами. Это ведь они уносили в царство мертвых то, чем любили пользоваться при жизни.
В Дединье, одном из самых дорогих районов Белграда, 10 часов утра субботы - безжизненное время. Среди дипломатических особняков и недвижимости местных толстосумов ни души. Никого не видно даже сквозь стеклянную проходную к могиле маршала Тито. Но стоит тронуть дверь, как в призрачных отражениях улицы появляются тени. Билетер и охрана на месте. Тут же есть ухоженный туалет. К приему посетителей готов магазин сувениров. На его не очень загруженных стеллажах выделяются кислотного цвета бюсты бывшего лидера Югославии, это сувениры-копилки.
Чтобы попасть на главный объект, надо вновь выйти на улицу, уже с другой стороны. Метров 50 в гору среди едва присыпанного снегом газона и через считывающий QR-код турникет вы попадаете наконец в Дом цветов.
Под мраморной плитой поменьше, которая слева, жена Иосипа Броз Тито - Йованка, под огромной в центре - он сам. При жизни, говорят, ему очень нравилось это место. Зимний сад под стеклянной крышей и обилие растений определили название уголка - Цветочный магазин. Домом цветов его назвали уже после смерти вождя. До 1992 года здесь по образцу поста №1 у Мавзолея Ленина несли вахту двое караульных.
Залы по обе стороны от захоронений отданы под экспозицию. Скорее всего, раньше здесь вообще ничего не было. Теперь же с помощью фотографий и артефактов прошлого можно во всех подробностях отследить последний путь лидера Югославии. В Сербии много разных мнений насчет эффективности Тито в качестве менеджера. Но в данном случае ни малейшего намека на критику или признание заслуг, только факты и немного иронии.
Вот карикатура из иностранной газеты, на которой за гробом маршала следует длинный обоз из вещей и обстановки, которыми он любил себя окружать. А вот под стеклом набор эстафетных палочек. Каждый год к дню рождения маршала устраивалась Эстафета молодости, до 1957 года её называли Эстафетой Тито.
Непонятная и во многом дикая для нынешней молодёжи традиция не удивит тех, кто помнит нравы позднего СССР. У десятиклассников первой половины 80-х был, например, такой ленинский зачет. Надо было рапортовать о достижениях и проделанной работе. В Югославии идеологический аппарат действовал креативнее.
Через всю страну бежали юноши и девушки только для того, чтобы вручить любимому руководителю этот не то жезл, не то фаллический символ и выразить ему же безмерную любовь и преданность. Даже когда Тито уже был прикован к больничной койке никто не стал отменять мероприятие. Партийное руководство СФРЮ вообще долго тянуло с признанием факта тяжелой болезни, ради этого не нарушали привычного ритма жизни. Теперь эти подробности выглядят как насмешка над самим фактом существования большой многонациональной страны. Неужели это и были их скрепы!? А впрочем, разве в нынешней России православные чекисты чем-то лучше этой бессмысленной болванки?
Закостенелость, бездумность идеологии порождает и не таких монстров. Эстафета продолжалась даже после смерти Тито. А в 1987 году ей посвятили плакат с атлетичным юношей, несущим факел. Как оказалось, словенская студия Novi kolektivizam почти в точности скопировала нацистский плакат Германии 30-х годов. Этому сюжету тоже нашлось место в экспозиции.
Разглядывание фотографий социалистического прошлого - увлекательное занятие. Особенно интересно и многозначительно там где вождя приехали хоронить другие вожди. Вот Арафат в воинственной позе отдаёт честь почившему лидеру Движения неприсоединения. Вот изможденный Брежнев в ожидании завершающего аккорда церемонии. Советскому генсеку недолго оставалось до собственных похорон. Но тогда он еще наводил шорох не только своими вантусоподобными поцелуями. Незадолго до смерти Тито в Югославии возникла паника из-за того, что Советы ввели войска в Афганистан. Коммунистической руководство страны боялось, что если их собственный вождь не поправится, то следующей будет Югославия. Народ реагировал на тревожные новости по-своему: окна в домах советских дипломатов измазывали грязью, в их адрес звучали угрозы...
Сцены массового прощания с Тито к тому времени уже стали каноном партийно-номенклатурных ритуалов для всего соцлагеря. Если и есть разница, то лишь в деталях. Из больницы в Любляне, где умер лидер Югославии, его везли поездом до Белграда. Попутно устраивали прощание в Загребе и других городах. Есть в этом что-то чисто балканское, или даже сицилийское.
В самом углу экспозиции выделили место для рабочего кабинета маршала. Раньше это стало бы хорошей иллюстрацией лозунга "И после Тито - Тито!", под которым продолжали проводить Эстафеты молодости вплоть до 1988 года. Но теперь это лишь один из интерьеров канувшей в прошлое эпохи.
Продолжением Дома цветов можно считать и анфиладу залов, в которых выставлены подарки лидеру Югославии, это отдельное здание во дворе. Особенно интересно смотрятся подношения на фоне революционно-партийной биографии Тито: таким бессребреником был, а вот в такого обросшего дорогой мишурой вождя вырос.
Обе экспозиции идут буквально параллельными курсами. Здесь и продолжение коллекции эстафетных палочек, на которые, кажется, работала целая индустрия, и оружие для охотничьих забав, и много чего еще без особого смысла и практической цели, но неизменно в дорогой оправе, с богатым оформлением.
Завершить погружение в социализм балканского образца и биографию его вождя лучше всего конечно в главном здании Музея Югославии. Тут всегда разные выставки. Конец 2021 года музейщики решили посвятить промышленности СФРЮ.
Правда, главному предмету экспорта в СССР - ширпотребу, здесь почему-то не нашлось места. Остальное выглядело слишком мелко. По крайней мере, человеку случайному будет трудно поверить, что когда-то советские граждане мечтали об обуви или мебельных стенках из страны, где выпускали виски Белая роза и малолитражку Застава.