Глава 6
"А тебя в школе не учили со старшими на "вы" разговаривать"?
Снова встретились. Чудеса кулинарного искусства.
Кто берет на себя роль лидера,
должен помнить, что существуют
не только лавры, но и камни.
Дождь продолжал моросить, небо к вечеру стало темнее и ниже, и только далеко-далеко на севере, где-то над бескрайней казахской степью виднелся еле заметный просвет, оставляющий крохотную надежду на то, что солнце когда-нибудь вновь порадует своими ласковыми теплыми лучами.
Было почти шесть часов вечера, а Олег все не возвращался с рыбалки. "Хороший клев, наверное",- решили друзья. Время на рыбалке пролетает незаметно. Даже если нет клева, можно спокойно переосмыслить что-то или, напротив, отрешиться от будней и подумать о чем-то таком, о чем не удается вспомнить в суетном городском ритме - это так важно, пожалуй, даже важней, чем выудить приличного карася или окуня. Тихая неторопливая рыбалка - ритуал, чем-то сродни медитации. Не хочется в такие моменты смотреть на часы, качать головой, цокать языком - "однако, пора…". Настоящий рыбак ни на что не променяет эти минуты истинного наслаждения, погружения в спокойствие и в особенное, только ему понятное, счастье.
Олег наловил почти полный бидон мелочи и даже поймал одного крупного, дремавшего в камышах линя - неслыханная для этого места удача. Он предвкушал сумасшедший триумф, когда предъявит чудо-рыбу "этим ленивым алкашам", которые уже набрались, скорее всего, и снова завалились спать. Олег достал из кармана последнюю "ЛМ", закурил и хотел было швырнуть скомканную пачку в камыши, как вдруг боковым зрением увидел, что наверху, над пляжем, кто-то стоит и смотрит на него. "Да-а-а, воспитанием тебя не мучили, - подумал он, не оборачиваясь. - Хотя бы покашлял для приличия или закурить спросил, независимый наблюдатель".
- По-о-омнишь ме-е-еня-а-а? - услышал он за спиной протяжный женский голос. Будто говорившая собрала последние силы для произнесения слов, которые донеслись до него глухо и почти не слышно. Он скорей почувствовал вопрос, нежели услышал. Мороз побежал по спине. Насмерть напуганный неожиданной догадкой, Олег обернулся и выронил удочку - да, это была она! Та самая покойница! Но ведь прошло столько лет!
- Почему ты здесь?- спросил Олег, услышав будто не свой голос. Ему даже показалось, что он и не спрашивал вовсе, а только подумал о том, как целительница могла добраться с Дальнего Востока в Казахстан - в конце концов, она мертвая!
- Ты вспоминал меня этой ночью, вот я и пришла, - не открывая рта, ответила старуха с восковым лицом и темными, смотрящими прямо в душу глазами. Она снова, как и несколько лет назад, погрозила ему пальцем, потом, вытянув вперед руки, начала медленно спускаться вниз, совсем не глядя себе под ноги, будто боялась отвести глаза, чтобы не потерять ни на секунду силу своего гипнотического взгляда.
- А тебя в школе не учили со старшими на "вы" разговаривать? - прочитал Олег в ее глазах. Вопрос слегка смягчил жуткую обстановку и позволил на мгновение побороть страх - он бросился в камыши, надеясь таким образом избавиться от страшного видения. "Мне не надо видеть ее, и все пройдет, все пройдет". - Он брел напролом через густые заросли камыша, набрав полные сапоги воды. "Все пройдет, только не оборачиваться…"
Ужин готовил, как обычно, Талгат. И, как обычно, кто-то чистил картошку, кто-то мок под дождем, запасаясь укропом и луком. Но руководил Талгат.
- Королев тоже не стоял у токарного станка, не клепал обшивку корабля, однако кто из нас помнит тех, кто собирал его первую ракету? Заметьте, господа, я сказал "его" ракету - разглагольствовал он.- Так что не бузить и подчиняться шеф-повару.
Эксклюзивное блюдо представляло собой нечто похожее на украинский борщ, с той разницей, что вместо свинины в нем плавали кусочки консервированного тунца, залитого подсолнечным маслом. "Борщ" оценили по достоинству и, конечно, в честь повара немедленно сказали тост и выпили. Свежевыкопанный картофель, лук, чеснок, петрушка и красный жгучий перец, тунец, брошенный в кипящую воду на завершающей стадии, все это, приправленное свежими красными помидорами, слегка обжаренными на сковороде - блюдо и правда получилось очень вкусным. Слегка порозовевшие после очередного "принятия" друзья доедали по второй тарелке "борща". Олег все не появлялся. На часах было без двадцати девять - по летнему совсем не поздно, однако компания не понимала, как можно столько времени пропадать на рыбалке, заправившись единственной чашкой чая.
- Стоп! - скомандовал шеф-повар, закрывая крышкой кастрюлю. - Здесь осталось только Олегу. Переходим на противный финский сервелат.
Герман застучал ножом по деревянной кухонной доске, нарезая свежие коротенькие бочонки огурчиков, а Талгат достал колбасу из холодильника "Памир", чудом пережившего социализм, развитой социализм, перестройку и лихие девяностые. Заседание продолжалось.
- Все-таки долго нет Олега - может, его сом проглотил? - пошутил Герман. - Я как-то читал, одна влюбленная парочка каталась на лодке, где-то на Кубани это было, парень решил искупаться, и его, на глазах подруги, сцапал огромный, размером с акулу, сомище. Потом его выловили и нашли в брюхе кольцо того парня.
- Сомы у нас не водятся - отпадает, - сказал Владимир, разливая по рюмкам, - инопланетяне украли, как ценнейшего представителя земной расы.
- Голуби вы мои, мои маленькие друзья, - цитировал Талгат Остапа Бендера, - вот и пришло время моего рассказа. Очень даже по теме. Не судите строго, так как это воспоминания далекого счастливого детства, а посему многие детали просто стерлись из памяти. Хотите послушать? Кто "за" - прошу поднять рюмки.
Талгат медленно дожевал дольку огурца, сняв ее белоснежными зубами с вилки, достал сигарету из пачки и вышел на веранду, собираясь с мыслями. Глаза его теперь не улыбались, как обычно, а наоборот, сделались очень серьезными и задумчивыми. После перекура все вернулись в дом и уселись на привычные, словно забронированные места. Место Олега осталось свободным.
Часть 5. Относительность гармонии
Глава 1
"Кукурузник". Рыбацкий лагерь. "Взрослые разберутся".
Рыбак рыбака видит издалека,
а дурака - только при близком общении.
- Помнишь моего отца, Герман? - начал свой рассказ Талгат.
- Что за вопрос, старик, - отозвался Герман.
- Вопрос риторический. Так вот, он работал техником в одном авиаотряде с твоим отцом. Твой батя тогда на "кукурузнике" летал, то есть на Ан-2, незаменимом до сих пор. Сколько раз говорили, что выпустили новый самолет, который отправит наконец Ан-2 в запас, и в очередной раз шум стихал, а старичок продолжал выполнять различные спецзадания. В том числе опылять поля химикатами. Такие авиахимработы называли просто - "химией". Тебя тоже брали на химию, да, Герман? Вот и мне однажды "посчастливилось" с отцом побывать на таких работах. Помню желтый бак за пилотской кабиной - треугольный, под самый потолок. Еще помню ужасный запах химикатов, стоявший в пассажирском салоне. Поначалу тошнило и рвало, но потом, довольно быстро, выработался иммунитет, хотя мне было лет десять, не больше. Жили тогда в двухквартирном домике, приспособленном под гостиницу для авиаторов. Он стоял особняком на краю села или аула, не помню точно его названия, рядом с импровизированным аэродромом, представлявшим собой ровную степную поляну со скошенными зарослями полыни, буйно разросшейся в рост человека. Ан-2 - очень удачная конструкция самолета для сельхозавиации и различных особых заданий. Для того чтобы взлететь, ему достаточно ста пятидесяти метров при скорости восемьдесят километров в час. Он может садиться в степи, взлетать с проселочной дороги, главное, чтобы участок был хоть немного ровным. К тому же самолет способен планировать при полной остановке однопоршневого двигателя, простого в обслуживании и ремонте. В общем, эта машина, как автомат Калашникова, до сих пор не нашла себе полной замены, хотя и носит такое смешное прозвище со времен Никиты Сергеича.
Кстати, в тот раз мы и занимались опылением кукурузных полей. Ярко-зеленые заросли казались тогда настоящими джунглями. В чаще кукурузного леса было темно и загадочно тихо, как в тропиках. В самом начале лета маленькие незрелые початки только начинали набирать массу, но стволы выглядели мощно, густая листва делала заросли труднопроходимыми.
Не открою тайны, если скажу, что экипаж во время таких заданий чувствовал себя хозяином самолета. Маячков в то время на самолетах малой авиации не было - радиосвязь, да и расход горючего проконтролировать было просто невозможно. К тому же бензином снабжало хозяйство, в котором проводились работы. Летчиков ценили и уважали, баки заливались под самое горлышко. Экипаж иногда злоупотреблял такой свободой. Случалось летать в рыбацкую бригаду за свежими или вялеными лещами и карпами или на дальнее пастбище, приземляться возле одинокой пастушьей юрты - пить кобылий кумыс. Это не тот кумыс, что сейчас продается в магазинах, а настоящий - жирный и пьяный, как хорошее легкое пиво.
Однажды, во время перерыва в работе, я вместе с экипажем отправился к рыбакам. Лету было около часа. Бригада расположилась на берегу Ишима, река в этом месте оказалась очень широкой и глубокой. В темной, заросшей водорослями воде, стояли длинные, растянутые на десятки метров сети. Большие, крашенные в желтый цвет пенопластовые поплавки извилистыми дорожками разбегались в разные стороны. На самом краю пологого обрыва примостился большой, когда-то синий, выгоревший на солнце вагончик, служивший номерами "пятизвездочного отеля". Пять звезд были отбиты через трафарет желтой краской, которой красили поплавки для сетей. Шутник полукругом нарисовал звезды над входной дверью. Рядом с вагончиком стоял трактор, которым, видимо, рыбаки перевозили свой дом на колесах. Кверху дном лежала деревянная лодка, ее достали из воды, чтобы просмолить места, дающие течь. Под деревянным навесом расположился стол с лавками по двум сторонам. Здесь же было несколько высоких железных бочек, используемых для засолки рыбы.
Рыбаков на месте не оказалось, экипаж решил с воздуха осмотреть окрестности. Я себя чувствовал неважно и попросил оставить меня на земле. Плавал я уже тогда очень хорошо, но отец строго-настрого запретил лезть в воду. Слово отца было для меня законом, да и черная, с густыми водорослями вода вовсе не манила меня. Самолет улетел, а я уселся за столом и стал разглядывать фигурки и буквы, вырезанные рыбаками на досках столешницы. Некоторые популярные слова были, конечно, знакомы мне, несмотря на юный возраст. Вскоре занятие это наскучило, и я решил осмотреть вагончик. Внутри было уютно. И хотя здесь жили одни мужчины, поддерживался порядок и чистота. Пространство делилось на два спальных помещения тамбуром, который использовался как кухня и прихожая одновременно. Я нашел только пачку чая и коробку рафинированного сахара. "Наверное, рыбаки уехали за продуктами", - догадался я.
Наше поколение росло очень самостоятельным - родителям было некогда заниматься нашим воспитанием, можно сказать, что мы - поколение, воспитанное бабушками. А на их долю выпало не лучшее время - война, послевоенная разруха. Многие остались без мужей и отцов, так что наши бабушки умели ценить хорошее, любые самые маленькие радости. Самостоятельность и умение находить выход из любой ситуации - это в нас от бабушек, переживших трудное время.
Я зажег газовую плиту и вскипятил чайник. Чай в Казахстане - первый напиток. Пьем соки и компоты, но чай ничем незаменим, минимум три раза в день - закон, зимой и летом. Напившись вприкуску с рафинадом, я прилег на чьей-то кровати и задремал. Когда проснулся, было уже темно. Ни самолета, ни рыбаков не было. "Странно, - подумал я, - куда все подевались?" Экипаж не мог забыть меня. Аварии произойти не могло, весь день стояла чудесная погода, и самолет в отличном состоянии - это я знал от отца. "Взрослые разберутся", - решил я и вышел на улицу. Ночь была тихая, теплая и очень темная. Я долго не мог найти на небе луны - от нее осталось тоненькое, как ниточка, колечко полумесяца. Со звездами тоже было скупо, поэтому небо было глубоким и черным. Даже бликов воды не было видно в кромешной темноте, лишь несколько светлячков блеснули на таких же черных кустах полыни.
Глава 2
Странный корабль. "Если обо мне позаботились, может, и не сделают
ничего плохого".
"Мы любим животных, но странной
любовью. Я, например, люблю говядину
под белым соусом".
В вагончике висел фонарь, работающий от аккумулятора, я решил вернуться и включить его, чтобы не было так страшно, как вдруг увидел огоньки, висевшие высоко над вагончиком. Расположенные на одинаковом расстоянии друг от друга, они составляли правильный удлиненный овал, напоминающий форму гусиного яйца. Огни начали увеличиваться, опускаясь все ниже, потом остановились и зависли над вагончиком. Я стоял как завороженный - над моей головой, метрах в десяти, висел аппарат, который можно было назвать летающей тарелкой, если бы не форма. Скорее, это было летающее блюдо для селедки "под шубой". Дно аппарата по периметру освещалось фонарями, я никак не мог понять, из какого материала он сделан. На металл не было похоже. Ткань наподобие той, которой обтянут каркас крыльев "кукурузника"? Тоже нет. Больше всего походило на то, что корпус вылеплен из какой-то особо прочной глины. Овал был не очень правильный, и сама поверхность, вопреки законам аэродинамики, вся в неровностях, как будто блюдо вылепили гигантскими пальцами. Глина пестрела темно-коричневыми и черными пятнами, наверняка оставленными языками обжигавшего ее пламени. К тому же поверхность казалась сырой, как запотевшая бутылка минералки. Свет шел из неровных отверстий, неаккуратно проделанных по краю аппарата. Складывалось впечатление, что изготовителям совершенно наплевать на то, какое впечатление производит внешний вид. К тому же из трещины, пересекавшей неровной полосой днище, проступала отвратительного вида мутная жидкость зелено-коричневого цвета. Скопившись в одном месте в большую каплю, она начала свисать вниз и в какой-то момент упала в метре от меня. Я отпрыгнул, как ошпаренный, а жидкость вспыхнула зеленым огнем и, дымясь, просочилась в землю, оставив черную воронку с полметра диаметром и столько же вглубь. Я глянул вверх и не на шутку испугался - над моей головой собиралась еще одна такая же капля. "Если она упадет на меня - расплавит!" - подумал я и бросился к вагончику, но не успел - яркая вспышка ослепила глаза, я потерял равновесие и почувствовал, что ноги оторвались от земли. Желто-зеленый свет прожектора бил из самого центра летательного аппарата, начинаясь из небольшой точки и расширяясь книзу, образуя конусообразный поток света пятиметровой ширины у основания. Я увидел далеко внизу освещенные кусты полыни и понял, что меня несет вверх к этой ужасной пародии на летающую тарелку. "Инопланетяне", - подумал я и заревел от страха…
Внутри корабль был такой же неприятно сырой, кривой и обожженный, как и снаружи. Слабый свет плохо освещал черно-коричневые стены, по которым медленно стекала та же гноевидная жидкость. Она собиралась в трещине, через которую, по-видимому, потом и капала вниз на землю. Я стоял на неровном, в ямах и буграх, полу и пытался понять, зачем меня подняли на борт. Трясло от страха, от мысли, что надо мной станут проводить опыты или вообще вскроют для изучения внутренностей. Я стоял и ревел, наверное, уже полчаса, но ничего не происходило. Реветь надоело, я успокоился и сел на странного вида предмет, явно претендовавший на звание кресла, а по сути представлявший бесформенную массу с углублением для сидения. Несмотря на бесформенность, сидеть было очень удобно, но немного сыро. Предмет сразу принимал форму моего тела, когда я менял позу, изучая обстановку. Смотреть собственно, было не на что: меня окружали только бесформенные предметы, напоминающие наломанные куски обожженной глины. Среди них я увидел глыбу, похожую на прямоугольный брусок. "Вот тебе и стол",- понял я, так как на неровной поверхности стоял предмет, похожий на кувшин, но, как и все вокруг, кривой и не доведенный до мало-мальски приличного состояния. Я взял его в руки и заглянул внутрь - на вид и запах в нем была обыкновенная чистая вода. "Если обо мне позаботились, может, и не сделают ничего плохого", - появилась у меня надежда. Я встал и решил обследовать корабль. Конечно, я очень волновался, ожидая встречи с экипажем.
Обходя обломки глины, я продвигался вперед - на свет в конце кривого коридора, и вдруг наткнулся на невидимую стену. Это не было стеклом или пластиком. Это было ничем. Невидимым, но имеющим такую же кривую поверхность, как и все в этом безобразном летательном аппарате. Я прошел по краю невидимой преграды, ведя по ней ладонью, и обнаружил, что нахожусь внутри прозрачного купола, отделяющего меня от остального пространства корабля. Хозяев аппарата так и не было видно. Достав из кармана коробок, зажег спичку - она горела. "Значит, дышу кислородом", - сделал я вывод. Дышать и правда было легко. Усевшись на прежнее место, отхлебнул из кувшина, запивая кусок рафинада, завалявшийся в кармане, и обдумывая, как выбраться из плена.
"Во-первых, если есть вход, значит, есть выход - это главное", - решил я. Оставалось найти его. Где-то должен находиться пульт, управляющий странным лифтом, поднявшим меня на корабль. Первая задача - найти кнопку управления лифтом. Пока я сидел и размышлял, полусфера, накрывавшая меня, вдруг засветилась бледным зеленым светом и на ней, как на экране телевизора, стали появляться странные пейзажи. Это было как в кино, только экран окружал меня со всех сторон. Как я уже говорил, мне было лет десять, но я успел прочесть некоторые произведения Рея Бредбери и других фантастов, которые удавалось выпросить у кого-либо или отыскать в библиотеке. В те времена трудно было найти хорошую книгу, а в продаже их просто не было.
Основываясь на небогатом опыте, я все же сообразил, что мне показывают планету, с которой прибыли астронавты. Это была очень неуютная планета: растительность почти отсутствовала, если и попадались какие-то чахлые кустики, то они больше походили на засохшую верблюжью колючку, только промокшую от постоянно моросящего мелкого дождя. В основном я наблюдал горы с пологими круглыми вершинами, того же черного и коричневого цвета, как и сам корабль. То там, то здесь в горных массивах виднелись отверстия, светившиеся желто-зеленым светом. Я понял, что это окна. Полное отсутствие какой-либо архитектуры, только искусственно наваленные, как попало, груды глиняных камней представляли собой вершину зодчества населения планеты. Живых существ - животных или гуманоидов, я не видел. Пробежав глазами по сферообразному экрану, я обнаружил космодром, на неровной площадке которого стояло с десяток таких же аппаратов, на каком находился я. Небо на планете было зеленоватых и холодных бирюзовых оттенков. Между грудами коричневых камней и пологих гор местами бежала уже знакомая мне густая зелено-коричневая вода, словно лава, извергшаяся из вулкана. Это были реки непривычно унылой планеты. Над ее поверхностью постоянно стояли облака тяжелого сырого тумана.
У меня имелись старенькие командирские часы, подаренные отцом на десятилетие. По ним я понял, что нахожусь на корабле уже более трех часов. "Почему они не показываются мне?" - думал я. Однообразные картинки чужой планеты наскучили, хотелось есть, хотелось к своим. Я принялся стучать кулаком по невидимому куполу, которым накрыли меня, как муху стаканом. Я догадывался, что за мной наблюдают, как за такой беспомощной мухой. Было страшно, тоскливо и обидно. Время шло, но ничего не менялось. "Ничего, прилетят наши - разберутся с вами", - решил я, стал отламывать куски глины и бросать их в пространство. Они ударялись о невидимую преграду и отскакивали, не причиняя ей никакого вреда. Я швырял камни в разные стороны, изображение на экране дрожало и плавало, но "кино" продолжалось.
Читайте продолжение... 9. "Свеча"мистика. Книга 1. Подписывайтесь на канал. Будет еще вторая книга. Жду комментариев.