пролог
начало
Приглашение. Враги
Почти десять сотен «Скороходов Воледила» на марше, преодолев небольшой подъём, оказались на поле боя. Обычно наемники не вмешиваются в чужие войны. Но тут Фарел увидел ненавистный «колючий шар» (геральдическое изображение хвоста берзана) на накидках одной из сторон и без раздумий подал сигнал «В атаку!»
«Берзаны» почти завершили разгром восточного вида всадников, как во фланг им ударили свежие силы. Над полем, не умолкая, гудел рожок, подавая команды отрядам. И хотя силы были примерно равны, «Берзаны», оказавшись между двух огней, расчленяемые на небольшие группки клиньями новоприбывших, дрогнули. А из-за холма показывались всё новые воины на крупных, не по-степному, скакунах.
Сначала побежали, яростно нахлёстывая животных, задние ряды. Те, что вдруг оказались в авангарде и вот-вот должны были встретиться с пиками гильдейцев. За ними откатились фланги, увидев для себя возможность улизнуть. Но прогремел рожок — и прибывающие сотни разделились и перестроились, охватывая отступающих.
Серьезное сопротивление оказал лишь центр, где были самые опытные бойцы и все старшие командиры. Но воспрянувшие духом восточные воины, подбадривая себя пронзительными криками, удесятерили усилия и вскоре бой был окончен.
Смуглые тонколицые всадники на выносливых невысоких степных скакунах недоверчиво поглядывали на внезапных спасителей. Наемники частично держали строй напротив, а большей частью вязали пленных, стаскивали в одно место своих погибших, в другое — вражеских.
Так прошли десяток четок. Увидев, что пришельцы нападать не собираются, из рядов всадников Востока выдвинулся пожилой воин, одетый еще более причудливо и богато, нежели все остальные:
— Кто вы, люди Заката? — громко выкрикнул он: — Чего вы хотите и кто из вас говорит за всех?
Фарел тронул скакуна, но его остановил северянин Тарви Сноборгслейс, с которым они сдружились в учебном городке, а потом пару раз спасали друг друга в рейдах:
— А ну, ловушка? — тихо спросил он.
— Да ну, брось. — отмахнулся рассеянно Фарел, в чьей голове метались мысли и образы. Его месть близилась к завершению. Какие ловушки?
— Э, командир. — тяжелая ручища Тарви сдавила его плечо: — Да ты не в себе... Ну-ка, сиди, а то нагородишь глупостей.
— Я в порядке — хрипло отозвался Фарел. Но северянин уже выехал перед своим отрядом.
— Я говорю за этих людей!
— Вы — вскинул голову пожилой, — вмешались в нашу битву и не дали нам достойно покарать нечестивцев...
— Скажи уж, — прогудел Тарви, поигрывая здоровенным топором, — помешали вам стать пищей падальщиков. Это ж «Черные берзаны», они не оставляют свидетелей и не хоронят павших.
Судя по тому, как побледнел предводитель всадников Востока, слава «берзанов» докатилась и сюда.
— Тем не менее... — куда тише и не так спесиво начал пожилой.
— Если ты, тувол[1], о благодарности за ваше спасение, то по дуллу за выживших будет достаточно. Остальное мы получим с «берзанов». — Тарви откровенно забавлялся, глядя на смесь гнева, облегчения, унижения на лице собеседника.
— Шеддах, уймись! — раздался властный голос и ряды спасенных всадников поспешно раздались. В окружении трех телохранителей через образовавшийся коридор ехал немолодой, полный, бородатый мужчина в расшитой драгоценными камнями верхней накидке. На груди его покоилась массивная цепь правителя.
Тарви присвистнул.
— Командир, это для тебя собеседник. — и заставил скакуна попятиться.
Фарел с трудом заставил себя вернуться в реальность. На него уже оглядывались.
Встряхнувшись, молодой командир направил скакуна навстречу властителю Востока.
Тот дождался, пока скакун приблизится и кивнул с достоинством:
— Ты сегодня спас Владыку древнего Туора, человек Заката. Кроме того, ты устранил большую угрозу моим внешним владениям. Какую бы награду я не предложил, она будет недостаточна. Потому я предлагаю тебе и твоим людям поступить ко мне на службу. Вы ведь наемники, если судить по значкам. Я нанимаю вас на весь срок, отпущенный мне. И предлагаю войти в число славнейших воинов Туора, влившись в охрану дворца.
Фарел подумал, что ослышался:
— Не зная ничего о нас, ты приглашаешь целый отряд наемников охранять себя?
Владыка поморщился от столь непочтительного обращения:
— Да, приглашаю. Что тут неясного? Вы — пришлые, а значит, для вас не важны дрязги Родов, окружающих меня. Вы из Гильдии, а значит, исполните наем. И вы спасли меня, чем, без сомнения, заслужили ненависть многих царедворцев. Потому вам лучше держаться друг друга и хранить мою жизнь. Как видишь, я откровенен.
— О-бал-деть... — громким шепотом позади бухнул Тарви. — Командир, соглашайся!
— Я должен подумать. — ответил Фарел твердо.
Дара речи лишились, наверное, все. Целые четки над полем сражения стояла звенящая тишина.
А потом все загалдели разом. Наемники возмущались нерешительностью командира. Туорцы — оскорблением, которое нанес их владыке безродный наймит. Выждав, пока гвалт стихнет, Фарел слегка поклонился бородатому:
— Не сочти мои слова за оскорбление. Но я здесь со своим заданием и должен закончить сначала его.
Бородатый пожевал губами, хмурясь:
— Ты, закатник, ломаешься, как девица на выданье. Я не всякому делаю такие предложения и, тем более, не буду ждать, пока ты одумаешься.
— Прости, владыка. Долг не позволяет мне принять твое, безусловно лестное предложение. — наемник еще раз обозначил поклон и повернул скакуна.
Постоянный наем — пурпурная мечта любого наемника. И, хотя стараниями командира, его люди не нуждались и даже, по меркам наёмников, роскошествовали, но дергать удачу за подбрюшье было явной глупостью.
***
Тем временем, Фарел подъехал к согнанным отдельно командирам «Берзанов». Несмотря на поражение и значительные потери, они держались спокойно и уверенно. «Наемник наемнику глаз не вырвет» — говорили на Западе. Фарел мрачнел с каждым шагом скакуна. То прошлое, от которого он спасался учебой и тренировками, снова было с ним. Огни костра, развеявшие тела жены и сына, жадно лизали его душу и отблески этого пламени сейчас бились в глазах молодого командира.
Подъехав на пять шагов, он сдержал скакуна и мрачно и пристально оглядел пленных. Остановился взглядом на одном — и опытные, закаленные в боях «берзаны» невольно попятились.
А Фарел, не отрывая взгляд от одного из младших командиров, хрипло приказал:
— Сжечь! Всех.
И снова на поле боя пала гнетущая тишина. Гильдейцы переглядывались, потрясенные приказом. «Берзаны» молчали, не веря в сказанное. Видимо, думали, что сейчас их попугают, а потом командир с мертвыми глазами будет озвучивать условия выкупа. Денежные потери знаменитый отряд не пугали.
— Командир, ты, часом, не перегрелся? — задал интересующий всех вопрос Тарви на правах старого друга.
— Я сказал, всех сжечь! Что-то непонятно?
— В словах понятно всё. Но выполнять их я лично не буду. Если ты настаиваешь, ищи себе палачей. А мы воины.
И тогда Фарел, с трудом выдавливая из себя слова, рассказал свою историю.
— Вы думаете, мало таких поселков, разграбленных и сожженных этими вот… воинами? — закончил он.
— Командир, мы понимаем твою боль — заговорил еще один гильдеец. — Но для такого обвинения и ТАКОГО приговора нужны доказательства. Мальчик в тумане ничего не видел, а старуха слепая, мало ли, что ей почудилось…
— Доказательства, говоришь? — зло произнес Фарел, прерывая наемника. Он подъехал вплотную к «берзану», от которого не отрывал взгляд всё это время и рванул с него накидку. Наемники снова загудели. А Фарел поднял над головой застежку:
— Вот доказательство! Я своими руками снял её с выходца Шустрого Жорга в могильнике Олорана. Жорг был в самом деле шустрый, вот — он засучил рукав: — отметки его когтей. Кто сомневается, подойдите, поглядите ближе! Таких вещей в мире крайне мало, ни одной одинаковой нет. Эту застежку я подарил жене. Ну-ка, скажи всем, тварь, где ты её взял?!
Фарел рванул младшего командира за ворот, приподнял в седле. У того забегали глаза:
— Да мало ли где… Купил по случаю…
— Врешь, нелюдь! — цистолец отбросил «берзана» обратно в седло. Тот невольно вскрикнул.
Тарви пришпорил скакуна, чтобы помешать командиру прямо перед строем учинить расправу. Но Фарел, не глядя, сунул ему в руки застежку:
— Вот, смотри сам! И другим покажи. Чтобы не говорили, что командир Фарел буйный сумасшедший.
Северянин рассеянно повертел застежку, пригляделся ближе и присвистнул. Вернувшись к гильдейцам, он передал вещицу дальше по рядам.
Это была невероятно тонкой работы заколка из неведомого темного металла, не бронза, не сталь, не железо, странный сплав, в котором словно крошечные звезды переливались. Действительно, таких вещиц в мире было исчезающе мало, молва приписывала их происхождение давно потерянному городу в горах, населенному дивными мастерами и великими магами. И стоила такая безделушка гораздо больше, чем мог наемник скопить за свою жизнь. Да и кому из наемников, в конце концов, в голову придет, отдавать целое состояние за всего лишь украшение, когда можно купить свой дом, да с прислугой, а если повезет, то и титул — и зажить скучной, но такой желанной жизнью оседлого землевладельца…
— Что, ничего не выдумывается? — снова рыкнул Фарел. Его буквально сжигал изнутри огонь. На этот раз огонь ненависти.
Он повернулся к своим бойцам:
— Я никого не держу. Кто решил уйти, может сделать это сейчас. Я пять оборотов ждал этого дня. Каждый, кто попробует мне помешать, станет моим личным врагом. Выбирайте и решайтесь.
— Угомонись, командир. — пробасил Тарви, кладя руку ему на плечо. — Нам всем неприятно то, что ты задумал. Но, думаю — и парни меня поддержат — ты здесь прав. Хоть мне это не по нутру, но я с тобой. А, парни? — он обернулся к остальным гильдейцам.
Не хором, не враз, но его поддержали. Из отряда не ушел никто. А ночь в степи расцветилась погребальными кострами как павших на поле битвы, так и горевших заживо.
***
Утром к измотанному за ночь командиру подъехал вельможа из Туора:
— Мой повелитель велел передать, что не гневается. Ты поступил, как настоящий мужчина.
— Передай повелителю мою благодарность. — тусклым голосом откликнулся Фарел. Огонь погас в степи и в душе, и всё вокруг подернулось пеплом.
— Повелитель зовет тебя для беседы. — продолжил вельможа, ничуть не смущаясь ни вида, ни голоса наемника.
— Едем. — согласился наемник. — Негоже заставлять повелителя ждать.
Бородатый повелитель встретил его в походном шатре. За спиной его толпились придворные и советники. А у дальней стороны шатра, освещаемые магическими светочами, стояло десятка полтора измученных людей в цветах «берзанов». Пут на них не было, но пошевелиться никто из них не мог.
— Я невольно был свидетелем твоей мести, закатник. Слышал все слова. Теперь я понимаю, почему ты вчера отказался. И гнева нет в моем сердце. Но настало сегодня, светило смотрит на новый мир и я, пожалуй, с большим удовольствием хочу сделать тебе предложение. Но, заклинаю именем Банарха, подумай, прежде чем говорить «нет». Больше я повторять не буду.
— Я с благодарностью принимаю твоё предложение, владыка. — наклонил голову Фарел. — Но, пока я не стал твоим подчиненным и не утратил право задавать вопросы, развей моё любопытство, как так получилось, «Барзаны» напали на тебя и твоих людей, коих было немало.
— А… — махнул рукой повелитель Туора. — Это неотъемлемая часть жизни владыки в наших землях. Здесь все со всеми враждуют, делая приветливые лица. При этом выискивая любую возможность воткнуть тебе в спину кинжал. Жаль, конечно, что ты вчера спалил всех командиров этих гартахов, я бы обрадовался имени того, кто их нанял… Но слова наемника на Конгрегации не предъявишь, поэтому я не слишком огорчен. А вот этих — он кивнул на обездвиженных наемников, — Я передаю тебе в дар. Пока не как владыка подданному, но как правитель правителю. В благодарность за спасение.
— Благодарю, владыка.
— Ну и раз мы договорились и ты теперь мой человек, зови меня «Светлый нашад» или «Повелитель» — хитро усмехнулся бородач и пошевелил растопыренными пальцами в перстнях: — Воину Туора положено обращаться к своему повелителю так. Забирай свой дар и следуй двумя порядками вокруг моего отряда. Я повелеваю!
Фарел склонил голову и, пятясь, покинул шатер. Надо обрадовать парней. И научиться жить без цели в жизни…
На сей раз Тарви бесшумно удалился, оставив командира во власти прошлого.
[1] Тувол— птица из южных лесов. Широко известна на Реналлоне за красоту оперения. Наиболее близкий аналог — павлин. Только у тувола ценятся перья как самцов, так и самок. Довольно крупная птица, высотой по пояс человеку, из перьев которой делают украшения не только для дам.
_______________________________________________________
Однако же, думаю, пора размещать поздравления :)
Оставим на время героев моего романа, а сами порадуемся окончанию нынешнего года и встретим следующий. Не умею много растекаться мысью, поэтому буду краток:
— Дорогие мои читатели и друзья! Поздравляю Вас с наступающим Новым годом!
В прошлом году я несколько опрометчиво желал всем интересного года. Нет, я не жалуюсь, год был интересным. Но… На этот раз я хочу пожелать СПОКОЙНОГО года. Чтобы исполнялись желания, чтобы в доме был достаток и уют, чтобы все были здоровы. А интересным его сделаем мы сами, не надо нам помогать.
Спасибо Вам, что Вы приходите, читаете, комментируете. Мне это очень важно.
К сожалению, творческие планы на прошедший год так и остались планами, «интересность» года внесла свои коррективы. Однако, забрасывать Реналлон я не планирую, материал для нового романа копится. Осталось только найти время, поймать вдохновение и написать задуманное. И в этом Вы мне очень помогаете.
Спасибо Вам!
С наступающим Новым годом! Будьте счастливы!
Благодарю за интерес к моей книге и надеюсь на ваши лайки и комментарии.
Подпишитесь на канал, чтобы не пропустить новые публикации.