-Холостой! - вместо приветствия выпалила взъерошенная Рита. - Красавчик, молодой, богатый и холостой. Соберитесь, девочки.
Последнюю фразу можно было не произносить. Глаза у девушек и без того оживленно горели.
-Лена не дергается, ты у нас уже устроилась. Юлька для него немного старовата, но я бы позиций не сдавала. Мила, лицо попроще. Внимание! У мужика Лексус! Инесса, срочно новое платье. Если вы упустите вариант, на меня больше не рассчитывайте.
-Аллилуйя! – глухо отозвалась Юля. - Успокойся! Что ему до нас?
-А Лексус у кого? - уточнила Мила.
Рита шумно выдохнула.
-Инесса! Хоть ты не подведи!
Инесса задумчиво кусала губы. Дмитрия Александровича она уже третий день разглядывает по пути в курилку. Ах какой мужчина! От него веет сильной энергетикой. Огонь в глазах, крепкие мускулы и тонкий шлейф дорогого парфюма. Она напрочь забыла про своего бывшего неудачника. Конечно, она купит платье. Ради такой добычи она купит не одно платье.ф
-Смешно, - иронично хмыкнула Инесса. - А если серьезно, Рита, займи до зарплаты. Темке бы куртку потеплее.
-Ты же брала летом неплохой пуховичок, - напомнила Рита, однако вытащила из сумки потрепанный кошелек.
- Холодный, - вздохнула Инесса.
Алена молча прокладывала строчки на швейной машине. Вся эта суматоха сводила с ума. Понятно, почему девушки без устали обсуждают ее бывшего супруга. У него масса достоинств. Впрочем, и недостатки присутствуют. Она их знает. С другой стороны, у всех свои недостатки. Тем не менее переживания женщин на его счёт кажутся ей наивными. Жизнь с Димкой предвещает мало хорошего. Предательство, одиночество, вечное ожидание. Взять хотя бы Жанну. Красивая, самодостаточная женщина. Даже ее он заставлял ждать. С другой стороны, жизнь с Михаилом тоже не идёт как по маслу, у них много заковырок, барьеров и снова пресловутое ожидание. Но тут другое: его она любит и с ним ей хорошо, как ни с кем, рядом с ним она уважает себя. От любви никто не застрахован. Алена подняла глаза на девушек. Мила и Рита прыгали у окна, выглядывая знаменитый черный Лексус. Юля шипела на мать по телефону в сотый раз объясняя, сколько Дюфалака дать Катюше перед обедом. Инесса кроила с мечтательной улыбкой. Если девушки узнают, какого мужчину она упустила, сочтут ее дурой и не постесняются признаться в этом.
Генераленко произвел фурор не только в пошивочном цехе. Пожалуй, в театре не осталось ни одного уголка, где не судачили бы о новом руководстве. Обаятельный, остроумный Димка сеял в сердцах подчиненных оптимистичные надежды. Только Диккир презрительно обзывал его “франтом” или “пижоном”, да худрук предпочитал не включаться в полемику.
В напряжении коллектив ждал первого шага от молодого директора. Он же не торопился с решениями. Собственной персоной Генераленко посетил все подразделения театра, вдоль и поперек измерил шагами просторную сцену, спустился в подвал, где замотанные в полиэтилен пролеживали декорации от списанных с эксплуатации спектаклей, заставил отпереть чердак и поднялся на крышу. Он молчаливо присутствовал на заседаниях литературного совета, репетициях и даже уроках актерского мастерства. Присматривался, прислушивался и ...спешил в пошивочный цех. Блондинка Инесса на его вкус была редким убожеством, но он ухаживал за ней, галантно и с шиком. Помогая девушке надеть пальто, он украдкой бросал взгляд на Алёну. Сжав губы, она склонялась над полотном, закрепленном в пяльцах-рамках. Лампа над работой отбрасывала яркий белый свет на ее лицо и затянутые в пучок волосы. Странно, раньше он не замечал, что ее пряди отливают рыжиной.
-Ку-ку, - сверкая розовой лысиной в цех заглянул Диккир.
Он осмотрелся и подскочил к Рите.
-Девчонки! А что тут у вас происходит? Как франт волочится за Снежинкой! Медом тут что ли намазано?!
Он бросил лукавый взгляд на Алёну. Девушка загадочно приподняла бровь и улыбнулась.
-Незамужние ещё остались?
Рита устало вскинула голову. Она внимательно осмотрела старика и утвердительно кивнула.
*****
Осень окончательно вступила в свои права. Уже ощущалось холодное дыхание надвигающейся зимы. Подняв воротник на кожаной куртке, Михаил дымил сигаретой. Его ботинки глухо стучали по мерзлой земле, нарушая тишину воскресного утра. Он думал о дочери. Вчера он застал ее в подъезде с парнем. Они целовались. Он так смутился, что не мог слова вымолвить. Если бы дело касалось ни Лизы, он бы, наверное, даже улыбнулся первой влюбленности девчонки. Но речь шла о дочери. Он только начал привыкать, что Лиза не пятилетняя девочка, а она уже женихов водит. Да и не нравится ему этот долговязый тип с пышной высветленной челкой и глупой физиономией. Его опасения, увы, не были беспочвенными. Алена вспомнила парня. Это с ним она танцевала в баре “Мое”. Для Лизы он слишком взрослый. Михаил не знал, как поговорить с дочерью. Парадокс: ведь он всегда ладил с молодежью.
В раздумьях мужчина провел всю ночь. К завтраку он не притронулся. Аппетитный запах жареного теста, плывущий в морозном воздухе, в один миг пробудил острое чувство голода. Мужчина остановился и огляделся. До служебного входа оставалось несколько шагов, но он развернулся и пошел в обход здания. То, что он увидел на парадном крыльце, повергло в шок. Плотный армянин в белоснежном фартуке опускал в булькающее масло зажатые кулинарными щипцами кусочки сырого теста. Спустя пару минут он выложил поджаристые пирожки на устланную салфетками тарелку. Неподалеку от его жаровни пестрели пластиковые стойки. Бронзовый Пушкин, замерев навеки с пером в руке, словно живой, задумчиво взирал на редких покупателей, снующих меж широких мраморных колонн.
Михаил пинком открыл дверь в кабинет Генераленко.
-Какого черта! - с большого мягкого кресла подскочил директор. Его лицо побледнело. В белоснежном велюровом пиджаке он походил на привидение.
-Что у нас перед парадным входом? - процедил Михаил.
-Ни что, а кто, - облегченно выдохнул Генераленко. - Армен готовит хачапури. Сегодня осенняя ярмарка в парке. Будет много людей. Этим нужно пользоваться.
Пару минут Волков прожигал яростным взглядом Дмитрия.
-А вы в курсе, где находитесь? Это не швейная фабрика, это театр. Храм культуры вроде как, - он тяжело вздохнул и сжав кулак до хруста прижал его к губам.
Какая-то тень прошмыгнула мимо. Никитский.
-Ой, давайте без высокопарных слов. Наверное, прежнее руководство перед вами отчитывалось. Так и быть, один раз и я это сделаю. Но подобного больше не ждите и не смейте врываться в мой кабинет, - он опустился в кресло и махнул рукой, призывая Михаила последовать его примеру. Но тот стоял неподвижно как статуя.
-Ваше дело. Театр, между прочим, обслуживать нужно. Деньги нужны проще говоря. Или вы свято верите, что и впредь мы будем собирать полный зал? Это ненадолго, будьте спокойны. Армен выложил нам круглую сумму за аренду площади. В ближайшем будущем я планирую закупить несколько брезентовых тентов, чтобы в летний период организовать уличное кафе. Шашлыки, мороженое, хачапури опять-таки, напитки прохладительные.
Михаил покачал головой.
-Сумасшедший. Мы находимся напротив администрации города. Включай мозги и убери “это” с крыльца как можно скорее.
-Что за фамильярность?!
Худрук молча вышел из кабинета.
-Нет, лучше, конечно, как на паперти милостыню выпрашивать! - директор поспешил за ним в коридор. – Я между прочим такие вещи проворачиваю, чтоб вы все тут творчеством занимались, а не ныли.
Кричать в спину скоро надоело, он всплеснул руками и вернулся в кабинет.
Мрачнее тучи Михаил влетел в гримерку. Он рухнул на стул перед зеркалом. Впереди детский спектакль. “Храбрый щелкунчик”. Его роль мастер Дроссельмейер. Скоро придут гримировать. Нужно взять себя в руки. Он смотрел на собственное отражение. И с каждой секундой одной недовольной морщинкой на лице становилось меньше. Спустя минуту он видел в зеркале спокойного человека в хорошем расположении духа. Михаил удовлетворенно вздохнул и прикрыл глаза. На него навалилась усталость. Нужно было спать ночью.
Мягкие женские ладони опустились ему на плечи. Открывать глаза нужды не было. Он узнал Натали по тонкому запаху ее духов. Аромат свежескошенной травы с сандаловыми нотками.
-Ты сегодня напряженный, - проворковала девушка на ухо и обвила шею мужчины руками, прижимаясь к его спине всем телом.
Михаил посмотрел в зеркало на Натали.
-Ты сегодня Мари, а я твой крестный, - он расцепил ее руки и встал со стула. Хотелось кофе.
-Что со мной не так? - из глубоких карманов на черном платье-балахоне она вытащила пачку сигарет и зажигалку.
Он удивленно посмотрел на нее.
-Я всем нравлюсь. Почему я не нравлюсь тебе? - Натали нервно закурила.
-А почему я нравлюсь тебе?
- Потому что, потому что…
Растерянность плескалась в ее бездонных голубых глазах.
-Вообще-то, любят просто так. Ни за что-то, - торжественно закончила девушка и сложила розовые губы трубочкой, выпуская густую струю дыма.
Михаил закатил глаза.
-Наташа, иди готовься, и выброси эти глупости из головы, - он ободряюще улыбнулся и вышел из гримерки.
Глотая горячий кофе, он тоже старательно выбрасывал все глупости из головы и настраивался на роль. Работа перед маленькими зрителями требует повышенной ответственности. Взрослые могут включаться в действие постепенно. Дети либо верят сразу, либо нет. Успех или провал с первых минут.
*****
Шаркающей походкой Михаил брел по сцене, огибая огромную елку из зеленого фетра и картона. Накладной нос мешал дышать. Туфли с пряжками, чулки, бриджи, камзол, седые букли на голове - если бы одежда была настоящей, ходить в ней было бы наверняка непросто. В зрительном зале стоял привычный гомон: дети кашляли, хныкали, повизгивали, взрослые шипели на них. Все как обычно. Прежде чем повернуться к Мари и Фрицу, мастер Дроссельмейер обращаясь к залу скрипуче проговорил: “Я расскажу вам, дети, одну очень печальную историю». Он замер на секунду, вдруг углядев среди ребятни лицо жены в пятом ряду. Ее волосы непривычно лежали волной на плечах, глаза горели восторгом. Она неуверенно улыбнулась ему. Не поведя и бровью, он развернулся на каблуках к Натали и протянул ей руку.