Глава 9
— Игорь Романович, я чего звоню то… — Таня постаралась придать голосу лёгкую естественность. — Я хотела пригласить вас на выступление танцевальной группы. Мой брат открывает школу танцев, и его команда будет выступать в субботу в ДК “Победа”. Придёте?
— Брат? Он у тебя что ли…
— Приходите, пожалуйста. Я буду ждать вас у входа в ДК в 17:50.
— Ну не знаю… Не обещаю.
Горюнов не знал как реагировать на разнообразные чувства, возникшие в процессе разговора с бывшей сотрудницей. Он не помнил, когда последний раз был на концерте, и уж точно никто никуда его не приглашал. “Танцы… Ерунда какая”.
Желающих провести вечер двадцать пятого декабря на выступлении танцевальной группы набралось немного. Освободив середину зала для танцоров, Антон расставил стулья для зрителей так, чтобы никому не закрывать обзор.
— Мам, садись здесь, отсюда лучше всего будет видно. — Сын заботливо подвинул стул и усадил маму, робко оглядывающую немногочисленную публику.
— Я тут самая старая. Лучше бы с Артёмкой осталась.
— Мам, ну какая ты старая! Пятьдесят, — это середина жизни, самый расцвет. Мы тебя ещё замуж выдадим.
Антон набрал Таню: — Ну что? Пришёл?
— Нет пока. Ещё пять минут помёрзну и уйду. Ой! Игорь Романович! Я вас не заметила. Пойдёмте, скоро начнётся. — Татьяна взяла бывшего босса под руку и буквально затащила его внутрь здания.
Горюнов выглядел превосходно. Светло-серый костюм в сочетании с белой рубашкой и голубым галстуком возвращал возраст мужчины лет на десять. Отдыхающее от рабочих проблем лицо ослабило напряжение, разгладив строгие морщины и злобные складки.
Таня высмотрела среди зрителей маму. Молодец Полинка — настояла на короткой стрижке. И платье они удачно купили, и шёлковый шарфик пригодился. Какая у них всё-таки красивая мама. И молодая.
Технически сложное аргентинское танго открыло показательные выступления, эффектно ворвавшись в неловкую тишину полупустого зала. Зрители оживились.
Не дав публике опомниться от аргентинских страстей, в очередь вступил быстрый фокстрот. Легкий, летящий над танцполом танец швырнул в зрителей импульсивную энергию, заставив ноги сидящих людей пританцовывать в ритм музыки.
Самба, продемонстрировав бразильские страсти, охотно поделился ими с залом. Чувственный Ча-ча-ча, феерические ритмы румбы, — зрители начали двигаться активнее. Ну, а когда на танцпол влетел вольный джайв, — сидящих в зале осталось немного.
Размахивая руками и ногами как попало, люди танцевали без смущения, подчиняясь только музыке и ритму. Неимоверно уставшие, мокрые от пота танцоры помогали активной публике, показывая движения.
Наконец, выбившиеся из сил гости разбрелись по своим местам. Те, кто остался сидеть сопровождали их искренними аплодисментами. Танцоры быстро переоделись, и плавная романтика вальса, покачиваясь на медленных волнах музыки, успокоила мысли и восстановила пульсы. Профессиональные пары ещё кружились, обдавая зрителей элегантной чувственностью, когда Ольга Васильевна увидела Горюнова.
“Игорь… “ — Дальше мысли не пошли.
Женщина узнала свою первую и, кажется, единственную любовь сразу. Следующей эмоцией выступил страх. “Он так хорошо выглядит, а я такая старая… Только бы он меня не заметил”.
Внимание гостей привлёк Антон. Коротко рассказав о стилях классического танца и методах преподавания, он объяснил, как будут проходить занятия, пригласив присутствующих записываться в группы.
— Оля…
Игорь стоял за спиной. Убегать и прятаться было поздно, — Ольга Васильевна медленно повернулась.
— Здравствуй, Игорь.
Теперь его очередь говорить.
Поднявшиеся чувства плавно осели и притаились, ожидая дальнейших действий людей. А люди стояли и смотрели друг на друга. Вблизи Горюнов уже не казался так уж хорошо выглядящим. Про свой внешний вид и впечатление на Игоря, Ольга Васильевна страшилась думать.
— Будешь моей парой? — Мужчина протянул руку ладонью вверх, как будто приглашая женщину на танец.
Подумать только! Несколько часов назад он фыркал на мысль пойти смотреть какие-то танцы, а теперь гляди-ка ты — собирается записываться в группу.
— Ты же слышала, что сказал руководитель — лучше приходить с парой.
— Руководитель — мой сын.
— Да я уж догадался, — вы все похожи. — Горюнов почесал седой затылок, — как он раньше не сообразил? Татьяна Ольшевская — её дочь.
***
На мероприятии Таня не присутствовала. Проводив Игоря Романовича до гардероба, она убежала домой, — оставлять Марка надолго с ребёнком было боязно.
— Я дома! Как вы тут?
— Нормально. Общаемся. — Марк с Артемом на руках выглядел так трогательно, так по-домашнему уютно, что Таня расчувствовалась. Ей вдруг захотелось обнять мужа, сказать, как она его любит, как благодарна ему за его доверие и любовь.
— Марк…
— Что?
Взгляд мужчины коротко пролетел по лицу женщины, не заглянув в глаза. Признаваться мужу в любви Таня передумала.
— Мама на Новый год приглашает всех к себе. Я сказала, что мы придём.
— Ну, раз сказала…
Марк дождался, пока жена помоет руки и тут же отдал ей ребёнка. Не понятно почему, Татьяне захотелось плакать. Где-то в глубине ещё не зажившей души зародилось мутное тёмное облако печали, угрожая разрастись в тяжёлую депрессивную тучу. Не уверенная в своих силах любовь выглядывала из-за наплывающего равнодушия, как осеннее солнце, которое ещё вроде бы светит, но уже никого не греет.
Пять минут назад Таня была уверена, что рядом с ней есть любовь, а теперь кроме бездушного эгоизма ничего вокруг не наблюдалось. “Может это послеродовая депрессия… Да, скорее всего это она”. Душа в версию мозга не поверила.
***
Вечером тридцать первого декабря семья Ольшевских, гружённая сумками с подарками и детскими вещами, имитировала новогоднее возбуждение входя в мамину квартиру.
— А вот и мы! — Голос Тани и интонации становился похожи на мамины. Марк ещё раньше заметил эти неприятные перемены в облике жены.
Антон взял племянника на руки и понёс его в комнату. Трёхлетняя Ева, что-то громко выкрикивая, радостно выскочила в прихожую и остановилась, резко замолчав. Дядю Марка она боялась.
— Евочка! Хорошая моя! Как я по тебе соскучилась! — Таня взяла племянницу на руки и поцеловала в щёки, нос и ещё раз в щёки.
Девочка испуганно выглядывала из-за её головы, опасаясь угрюмого дядю.
Татьяна оглянулась на мужа.
— Марк, улыбнись.
— Я улыбаюсь.
Входная дверь была совсем рядом. Соблазн уйти отсюда выскочил, как чёрт из табакерки. Уйти, поступить честно по отношению к себе и к этим людям. К этой странной семье, не ставшей за три года ни родной, ни близкой. Что ему мешает сделать так, как хочется? Марк решил не входить в комнату, пока не ответит себе на этот вопрос.
Так что, Марк? Ты боишься обидеть жену? Не хочешь чтобы она расстраивалась? Да нет же, — какое там! Неизбежные объяснения, выяснения, разборки — вот настоящая причина, вот почему он сейчас снимает куртку, надевает эти дурацкие тапки и идёт в празднично украшенную гостиную с этой идиотской мишурой на искусственной ёлке, оливье и селёдкой под шубой. А где же тёща? Её нет? О, Боже! Неужели!
— Марк, представляешь, мама ушла отмечать Новый год с Игорем Романычем! — Татьяна принесла с кухни очередную тарелку с закуской. — Жаль, конечно, что её не будет…
“Да, очень жаль”. — Марк неприлично повеселел. Вздохнув с явным облегчением, он открыл коньяк, налил в бокал для шампанского немеренную дозу, выпил и, не найдя на столе лимона, закусил огурцом.
— Тань, а лимон есть?
— Ой! Это же нам поручали купить! Я забыла…
— Я схожу, — магазин ещё работает. — Марк не был уверен, что магазины работали в одиннадцатом часу вечера тридцать первого декабря, но душа требовала выйти из этой шумной квартиры, с кричащими детьми и постоянно о чём-то разговаривающими родственниками.
— Оливки ещё купи! — Таня успокоилась. Напрасно она что-то там себе думала, — всё у них с Марком хорошо. Он замечательный муж. За лимоном сам пошёл, она даже не просила! Год был непростой, но всё наладится, ведь главное — есть любовь и доверие.
Телефон Марка зазвонил где-то рядом. Он забыл телефон! Таня взяла трубку и ответила незнакомому номеру.
— Алло! Марка нет, он вышел.
— Ой, Таня, это ты? Это Катя из лаборатории. Я твоему мужу полдня не могу дозвониться, а он просил сразу сообщить, как результат будет готов.
— Какой результат? — Татьяна уже поняла какой результат, вопрос просто оттягивал время. Ещё хотя бы несколько секунд побыть в неведении, в той, предыдущей жизни с надеждой на любовь и доверие.
— Так тест на отцовство. Там…
— Стоп! Он заказывал, ему и расскажешь, что у него там. Перезвони через полчаса, пожалуйста.
Тане казалось, что звуки стали тише, — сердце стучало в ушах, заглушая праздничный гам, вбивая в мозг как молот в сваю одно слово: “тест… тест… тест…”
Муж вернулся без лимона, без оливок, но не один.
— Вот. Стоял под дверью. — Марк подтолкнул в спину растерянного парня с большой сумкой через плечо. — Давай, повтори им, что ты мне сказал.
Молодой человек, краснея и запинаясь, на очень плохом русском сумел только представиться. Волнение превысило предельную норму, — выученные слова как бусинки из разорванных бус высыпались из белобрысой головы.
— Привеет, я — Калеви Хайккинен… Полина.
Брат с сестрой расступились, пропуская Полинку вперёд. Девушка смотрела на Калеви и чувствовала, как мысли одна за другой улетучиваются из головы, а сознание того и гляди рванёт вслед за ними.
Антон, всё это время наблюдающий за сестрой, решил, что пора заканчивать со спецэффектом. — Заходи, друг. Мы тебя ждали.
***
Татьяна ушла в комнату мамы переодевать и кормить проснувшегося сына. Полина, Калеви и Ева уединились в комнате Полины. Тихий разговор на непонятно каком языке, смех, детский голос и опять тихий разговор и снова смех. Через какое-то время девочка выбежала в гостиную, но столкнувшись взглядами с дядей Марком, вернулась в комнату.
За полчаса до Нового года Марк и Антон сидели за столом вдвоём.
Выпив, закусив и ещё раз выпив, зять с шурином отправились каждый в свои думы. Разговаривать им было не о чем.
Артёмка давно уснул. Таня лежала рядом глядя в потолок с мелькающими на нём время от времени бликами фар проезжающих машин. Что происходило в квартире она не знала, — на улице явно было шумнее. Хлопки петард, нервозность срабатывающих сигнализаций, радостные вопли и нетрезвые визги людей, встречающих новый год с новыми надеждами и со старыми желаниями.
Телефон, завибрировал под рукой. Таня взяла трубку не глядя на абонента. Ответить на очередное поздравление, потом на следующее… Кстати, мама ещё не позвонила.
— Алло…
— Таня…
— Миша! Артём спит.
— Я хотел написать тебе, но подумал — вдруг… Неважно… В общем решил позвонить… Я уже в новом году живу, а тебе ещё пять минут в прошлом… Знаешь, ты сейчас живёшь в моём самом счастливом году. Я люблю тебя. Я люблю вас с Артёмкой. Ты не говори ничего, просто я хочу, чтобы ты знала…
Миша запнулся, помолчал, справляясь с переживаниями и продолжил.
— Я желание загадал. Сбудется оно или нет, — не знаю, но буду ждать столько, сколько потребуется. Я готов ждать.
Таня плакала тихо. Не надо, чтобы кто-то слышал. Это были её личные слёзы.
— Миша… Я… Я очень рада, что ты позвонил.
Конец истории