База знаний АНО «Родительский центр «Подсолнух». Из серии материалов «Жизнь окраин». Сиротские гетто и социальная адаптация выпускников детских домов на примере Иркутской и Ленинградской области.
Почему мы об этом говорим — пандемия, рост стресса, рост дешевых новостроек приводит усилению негативных социальных явлений. Прогноз роста районов массового жилья с многоквартирными домами на окраинах больших городов, куда заселяют выпускников детских домов, неутешительный. Такие районы будут строить в силу экономических обстоятельств. Сложности и проблемы с этим связанные будут только нарастать.
В этом материалы мы рассмотрим проблемы, обсудим перспективы и возможные пути развития ситуации, выслушаем мнения экспертов из социальной и градостроительной сферы. Обсудим что будет происходить если ничего не менять.
Откуда берутся корни проблемы, почему происходит изменение облика города и почему растет социальное напряжение?
Мы обратились к экспертному мнению специалистов из сферы градостроительства и архитектуры, чтобы понять перспективы роста районов с многоквартирными домами на окраинах крупных городов. Нам важно получить профессиональный взгляд на то откуда берутся новые градостроительные нормы и как можно на них повлиять, чтобы проблемы социализации выпускников детских домов, их социальная адаптация и включение их в жизнь общества не была так трудна для самих ребят и так неудобна соседям.
На фото представлен наиболее характерный пример жилищного фонда, в котором выдаются квартиры по договору социального найма — поселок Шушары Пушкинского района города. При условии жесточайшего дефицита жилья, в том числе и для очередников, тенденций к изменению градостроительной политики не предвидится. Будут застраиваться территории окраин и появляться так называемые «моно-города» с многоквартирными домами. В силу экономических причин именно в них будут получать квартиры выпускники детских домов.
Специфика этих районов в том, что туда едут жить очень много социальных категорий граждан — со всеми вытекающими последствиями. Это и ограниченность в возможности передвигаться (как с физической, так и с финансовой точек зрения, это и элементарное неумение и незнание (если говорить о выпускниках детских домов). Можно ли что-то компенсировать в нарастающих проблемах при планировании территорий? Можно ли что-то сделать заранее, обдумывая это?
Эти вопросы мы обсудили с Дарьей Маргеевой, директором Иркутского Образовательного центра «Точка». Центр занимается разработкой образовательных программ в сфере градостроительства. Дарья поделилась с нами опытом строительство жилья для детей-сирот в Иркутске и Иркутской области.
Смотреть презентацию Дарьи Маргеевой, директора Иркутского Образовательного центра «Точка»
Также мы пригласили экспертов из социальной сферы. Специалисты из АНО «Родительский центр «Подсолнух» занимаются помощью и сопровождением выпускников детских домов. Они поделятся тем, с чем сталкиваются в своей повседневной работе.
Елена Петрусенко, психолог и руководитель программы «Мое завтра», Наталья Андреева, Координатор, психолог, ведущий индивидуальной работы, АНО «Родительский центр «Подсолнух»*
— В чем проблема расселения выпускников детских домов в многоквартирные дома на окраинах города? И зачем ребятам нужно социальное сопровождение?
Елена — Тут очень широкий спектр причин. Во-первых, они самостоятельно не жили никогда. Если сейчас семилетнего ребенка в обычной семье оставляют одного на час, на два, дают ему возможность дойти до школы одному, то эти дети — постоянно на развозке в формате сопровождения. Во-вторых, они не остаются одни и ничего не делают самостоятельно. Все, что в последние годы они делают самостоятельно – готовят или еще что-то такое, — это все равно в сопровождении воспитателей, волонтеров, педагогов.
Есть еще фактор травматический. Попадает в новые условия человек с высоким уровнем тревоги, человек с нарушениями привязанности, переживший насилие, а если еще это коррекционный ребенок... Он, становясь взрослым, попадает в новые условия, и в рамках этих новых условий он никогда не жил и испытывает невероятно высокий стресс. Сложно для него даже то, что он уже привык делать, например, снять штаны и положить их в стиральную машину. Но эта его машина выглядит не так, как в прачечной детского дома, и понять, сколько нужно добавить порошка, если порошок всегда засыпал кто-то другой, уже трудно. Потом ребята рассказывают истории, как всю кухню пеной залило, потому что они высыпали в стиралку полпачки порошка. Проблема для них и в том, как пользоваться газом, например. Даже в детских домах, где стоят кухни, в основном электрические плиты. Ребята не умеют пользоваться газом и вообще не пользуются плитой — только микроволновкой. Очень многие только разогревают еду.
Высокий стресс — особенность этих ребят.
Конечно же, совсем другая история с теми, которые социальные сироты. Которые, например, год или два пробыли в детском доме. Мы не можем знать, что они делали в своей кровной семье, как им жилось. Тогда встает вопрос возможной не проработанности проблем, которые были у такого ребенка в своей кровной семье. Насилие или еще какие-то созависимые линии поведения. Когда он выходит — он начинает по инерции делать какие-то вещи, похожие на то, что делали, например, родители. То есть, возвращается к той картине, которую он знал.
У одних ребят высокий стресс, потому что изменились условия и они не могут применить имеющиеся знания. У других – это просто возвращение к привычным формам жизни.
— Получается, что количество пробелов в бытовых знаниях приводит к накоплению стресса и каким-то обострениям.
Елена — К регрессу, скорее. Потому что когда они сталкиваются с тем, что кто-то им что-то сказал в подъезде, с тем, что их критикуют, или когда должен прийти с проверкой социальный педагог и у них, не дай бог, нет дивана, который должен быть по списку нужных вещей, то это вызывает у них нежелание адаптироваться и услышать советы и рекомендации взрослых, а еще больший стресс — несоответствия каким-то правилам, какому-то образцу. Конечно же, стресс рождает защитные реакции.
Наталья — «Бей или беги» классические.
Елена — Да, или «замри». Они и замирают, и вешаются, и выходят из окон — это тоже частая история. Другая часть ребят, которые выбирают «бей или беги», очень агрессивными становятся по отношению к ближайшему окружению.
— Попробую суммировать ответ на вопрос, в чем состоят проблемы, когда ребята начинают жить самостоятельно. Первая проблема – они чисто психологически не могут жить одни. Они не привыкли жить одни. Они привыкли жить в группе и пытаются имитировать такую жизнь, собираясь в группы. Особенно когда к этому располагает такой факт, что кто-то из «своих», из «стаи» остается без жилья. Вторая особенность – это пробелы в бытовых знаниях, которые их отбрасывают назад. Происходит своеобразная деградация.
Наталья — Мне кажется, важно сказать, что это не просто пробелы в знаниях. Мы с этим сталкиваемся, когда ребят много раз пытаются научить: это нужно делать так, то нужно делать вот так. Тут срабатывает то, что это на автоматизм не выведено. У человека, который растет в семье, из года в год складываются чисто имитационные действия. Он наблюдает. Понятно, что имитационных действий у выпускников детских домов просто нет, и когда это сжимается в точку, когда за один год тебе надо впихнуть в себя большой объем чего-то, что ты должен вывести на автоматизм... Поэтому, например, многие ребята боятся забыть и пропустить платежи и ставят автоплатежи в «Сбербанке».
– На что ребята сами жалуются, когда поселяются с этих домах?
Наталья — Конечно, они жалуются на одиночество. Они жалуются на то, что ничего не понимают. У них нет понимания, как общаться с людьми. Хотя, как только мы оказываемся в условиях тренинга или организации их деятельности, мы напоминаем им педагогов детского дома, и у них срабатывает авторитет сразу. Ребята, приходя на биржу труда или в тот же центр помощи, в ЖЭК или на собеседование, не получают такого понимания, такого темпа и возможности повторений. И тогда они говорят: там все непонятно, мне никто ничего не объяснил, я туда больше не пойду. Они жалуются на то, что к ним не проявляют понимания и нет такого же «разжевывания», как было в детском доме.
— На что жалуются соседи?
Наталья — Это очень простые вещи. Например, история с мусором – это вообще классическая тема, когда на ребят жалуются за то, что они мусор выбрасывают из окон. Это не желание в кого-то попасть, это не желание что-то показать обществу. Просто мусор скопился — что делать? Я сижу дома.
Елена — Да, очень часто можно заметить жалобы на мусор, который стоит за дверью. Потому что в детском доме мусор выставляли за дверь для технички. Техничка идет по этажу, моет его и от комнат собирает мусор. Сейчас потихоньку стали делать так, чтобы дети хотя бы куда-то его собирали, и уже потом дежурный относит это к мусорке. Но по нормам СЭС дети не имеют права эти штуки делать — мыть полы, раковины, унитазы. Это может делать только обученный сотрудник по специальной технологии. Поэтому ребята не моют у себя ничего, не убирают, и поэтому нет у них такой привычки.
Из того, что мы описываем, очевидно, что рано или поздно у ребят возникнут какие-то столкновения с окружающими людьми, если они не такие же, не в таком же хаосе живут. Для ребят нормально перепутать день с ночью, потому что у них нет никакого понимания ни о режиме, ни о заработке, ни о чувствах и потребностях других людей, да и свои чувства не вполне ясны и понятны. Поэтому, конечно, нет никаких проблем пригласить к себе друзей, устроить какую-то вечеринку, шум, гам. Это может закончиться – логично – ссорами, потому что, как мы понимаем, коммуникативно все тоже очень слабо. Зацепит один другого случайно, и вообще ситуация закончится плачевно или трагично — это вполне реально: драка или ранения, даже смерть бывает. Поэтому — шумовые эффекты.
Если говорить про чистоту, есть тоже какой-то эффект, который можно исследовать. Очень часто у наших ребят сопровождаемых , и семейных, и несемейных, встречается проблема, связанная с клопами и тараканами.
Елена — У нас чаще всего это с чем связано? Они у себя в комнате едят и не убирают. И едят чаще всего разные снэки – чипсы, сухари. Очень часто едят в кровати, потому что в их комнате нередко кроме кровати и нет ничего. Есть кровать, и есть шкаф. Часто кровать не заправляется – это место жизни. И тогда крошки, какая-то еда, все это начинает в кровати жить. Кровать, кстати, может быть и без постельного белья – не выдали же, не было Мойдодыра.
— Мы этим материалом попробуем проявить эту ситуацию и ее аргументировать. Каков прогноз, что будет происходить дальше?
Елена — Пока конкретные люди не обращают внимание на проблемы, глобально сверху это не решить. Нужно действовать изнутри. Вариант, когда люди конкретные жалобы на конкретные вещи пишут, может дать возможность продумать какие-то аспекты на этапе планирования жилья для выпускников детских домов. Например, был опыт Новой Охты – когда во всех выданных квартирах стояли одинаковые замки и ребята могли заходить в любую квартиру. Это навело их на мысль, что их ключи подходят везде, и они пошли по всем домам. Это же тоже проблема, которую создал застройщик.
Наталья — Там, где это социальные поселения, надо снижать напряжение. Мы не можем никак поменять объемы заселения, явно, что они финансово обосновываются, и это мощные аргументы. Тогда надо думать про специфику людей. Стали же говорить, что если вы заселяете инвалидов, то подумайте, как они будут выезжать из подъездов. Здесь, наверное, такая же схема: как помочь сориентироваться тем ребятам, у которых эта ориентировка совершенно сбита и хаотично представлена.
По поводу экономики. Получается, что ребятам просто дают это жилье без денег. Фактически понятно, что им выдают жилье не на Невском проспекте, а там, где город может себе это позволить. Но эти массовые заселения, несмотря на то, что они могут быть экономически выгодны, с точки зрения пролонгированного наблюдения и стратегического планирования оказываются не очень выгодными. Нам известно, что там, где живет очень много сирот, практически нет неповрежденного жилья. И все эти полу-плачевные ситуации, которые звучат, как анекдоты: когда денег не было – ребята летом срезали батарею, унесли ее, сдали в металлолом, получили деньги. А потом вдруг почему-то зимой всех затопило. Просто не было, опять же, у них причинно-следственных связей, не было слова «завтра» в их лексиконе. Я уже не говорю про огромные долги — жилищные и коммунальные, которые годами копятся. Про проводку, трубы, общедомовое хозяйство — в каком они состоянии. Это первый момент. Насколько это выгодно. Потому что коммунальные службы все время находятся в напряжении: там опять что-то сломалось.
Второй момент — это, конечно, социальный, который связан с экономическим. Потому что повышение криминального фона, напряжение всех служб — насколько это выгодно экономически?
Есть бюджет и закон, задачу надо решить. Но если раньше хотя бы поднимали голос и говорили, что давайте ограничивать количество заселений [сирот] на общее число населения в каком-то процентном соотношении, то сейчас, в вале этого экономического ужаса, просто даже перестали эту тему упоминать. И вряд ли она в ближайшее время поднимется, и все скажут: да, конечно. В Санкт-Петербурге очень дорогое жилье, если это не какие-то поля-леса-луга, поэтому сложно вообразить, что снесут какую-нибудь постройку на Васильевском острове и туда поставят дом для выпускников детских домов. Такова наша реальность.
Еще важно признавать, что есть большой процент населения с такими особенностями. Если бы это были инвалиды, то все бы думали, как поставить для них пандусы, — это очевидно. Но никому не приходит в голову, что для кого-то нужно правила дома написать, не приходит в голову, что если у тебя на территории много больных людей, то тебе надо усилить станции скорой помощи, чтобы они успевали всех откачивать.
То же самое по социальной сфере. Если где-то живет тысяча выпускников детских домов, а где-то сто, то какой там должен быть набор социальной сферы? Какой должен быть объем усиления полиции, как она должна работать, какие должны быть алгоритмы?
Даже такие многоквартирные дома, как мы видим, не решают вопроса по обеспечению жильем всех нуждающихся. Предсказуемо, что впереди нас ждет только торжество этого типа градостроительных решений. Главное, чтобы люди, которые проектируют и застраивают эти территории думали о важных вопросах. Наша задача, то почему мы поднимаем эту тему, в том, чтобы провести интеграцию знаний. Чтобы специалисты социальной сферы и общество знал о чем думают градостроители, а градостроители понимали и знали что происходит в так называемой «социальной архитектуре».
*Справка
В АНО «Родительский центр «Подсолнух» работает Программа "Мое завтра". Российская социально ориентированная профессиональная организация, основанная в 2007 году. Направления деятельности центра - профилактика социального сиротства.
Она направлена на поддержку и сопровождение старших воспитанников и выпускников интернатных учреждений Санкт-Петербурга на пути подготовки и вступления в самостоятельную жизнь.
Программа помогает молодым людям:
Брать на себя ответственность и самостоятельно организовывать свою жизнь;
Справляться с различными трудностями;
Устанавливать и налаживать контакты с людьми, которые могут стать авторитетными в процессе принятия решений, планировании и постановки целей;
Облегчить процесс адаптации к социуму.
Подробности о программе http://podsolnukh.org/programms/moe_zavtra/
*Справка
В октябре 2021 года Благотворительный фонд «Волонтеры в помощь детям-сиротам» выступил с инициативой и запустил петицию с просьбой пересмотреть проект изменений в Федеральный закон № 1134459–7 «О внесении изменений в статью 8 Федерального закона «О дополнительных гарантиях по социальной поддержке детей-сирот и детей, оставшихся без попечения родителей»» (ред., внесенная в ГД ФС РФ, текст по состоянию на 23.03.2021 г.).
https://otkazniki.ru/events/news/petitsiya-protiv-zakonoproekta-o-sirotskikh-getto/
К петиции присоединилось сообщество НКО, которые занимаются помощью детям-сиротам и детям, оставшимся без попечения родителей. Напомним суть проблемы: закон предлагает увеличить процент выдаваемых детям-сиротам квартир в одном доме с 25 до 50%.