Впервые мы с Павлом Парамоновым познакомились на съемках трогательных любовных историй для благотворительного сбора денег на перелеты больным детям. Меня поразило, как он за пару минут человека, стесняющегося камеры, превращает в яркого рассказчика с потрясающей историей. Потом я узнала, что он часто участвует в подобных проектах, хотя коммерческие съемки у него идут одна за другой. Но и в благотворительные, и в глянцевые фото Павел всегда привносит что-то свое, неповторимое. Фотограф с невероятной эмпатией и стилем. И, как говорят о нем другие, человек с легким сердцем и открытой душой. Стало интересно разгадать его секрет.
— Когда я впервые увидела твои фото в ленте соцсетей, сразу поняла, что они отличаются от остальных, ты своих моделей видишь как-то иначе — не фотошопишь до целлулоидной искусственности. Как вообще сформировался твой взгляд в фотографии?
— В моем детстве все начинали фотографировать на пленку и мне подсовывали древний фотоаппарат: фотай, фотай. Потом началась эпоха мыльниц, я свою первую купил у каких-то забулдыг за тысячу рублей. После этого меня разлюбили все дворовые друзья, потому что каждый вечер они пили пиво, а я устраивал им, сидящим на корточках, фотосессии. Они меня ругали, а я продолжал набивать руку, но понимал, что возможности мыльницы уже не хватает. Потом был период, когда появились первые свободные средства, и я решил купить профессиональную технику для съемок, тем более, что вокруг все говорили: «Паша, у тебя так хорошо получается, почему ты этим не занимаешься?». Взял технику и, конечно, первое, с чего начал — съемка свадеб. Снимал, формировал портфолио, совмещал это с работой ревизора в строительной фирме. А потом стал начальником претензионного отдела, времени не стало совсем, работа, быт, и фотография из моей жизни почти исчезла. А два года назад внутри что-то стрельнуло — не могу больше сидеть в офисе, не могу отказываться от того, что мне нравится. В сентябре 2019 года я поехал к родственнику-бизнесмену в Волгодонск, чтобы посоветоваться, что делать дальше. А он сказал, что если сейчас в мои 33 года все не изменить, то в 40 уже наверняка не решусь. После этого я написал заявление на увольнение и ушел на вольные хлеба, а через пару месяцев наступил 2020-й год, пандемия, и людям стало не до фотосессий.
— Не пожалел тогда о своем решении? Как удалось выкарабкаться?
— Моя супруга, надо признать, была удивлена моим решением: у нас двое детей, а я отправился в никуда. Хотя и поддержала. В пандемию я взял на себя детей, так как заказов было немного, а она вышла работать в офис. Я решил развивать свое портфолио, хотя поначалу с клиентами было совсем туго. Мои друзья очень поддержали, советовали просто фотографировать все подряд так, как я это умею. В этот момент и изменился мой стиль: я приверженец натуральных цветов, а съемки для соцсетей требуют особой очень сильной обработки. Приходилось балансировать между своим видением и тем, что хотят видеть заказчики. Пришлось так же учиться все четко планировать, чтобы вписать работу в жизнь семьи и график детей. Получилось со временем. Начали появляться заказы, удачные фотосессии, я формировал свой стиль и взгляд. Стало интересно и тяжело, но больше интересно.
— Ты, получается, отец новой формации — из тех, кто погружен в детей, их воспитание, не теряет годы, пока они вырастут, чтобы сводить их в бар?
— Ну на первые дискотеки они меня пообещали взять! У меня два сына и сначала я был в шоке. Считал, что мальчиков очень сложно воспитывать: характер, хулиганские выходки, потом дворовые компании. Но я не мог сбежать на работу, оставив любимую жену разбираться с этим самой. Мне хотелось, чтобы она отдыхала и могла что-то себе позволить, кроме ухода за маленькими детьми. Был период, когда жена защищала диплом в Иркутске. Я с младенцем в слинге наматывал круги вокруг вуза, она между защитами выходила, кормила, я дальше гулял. И постепенно привык, ничего сложного в этом нет. Сейчас я им и строгий папа, и хороший друг, у нас близкие отношения, разговоры обо всем на свете.
— А сейчас тебя просят сделать фото по какому-то примеру, или доверяют твоему видению?
— Сейчас есть модное слово «контент», когда просят сделать съемку для контента, то свой взгляд не применишь, там довольно строгие рамки и требования у клиентов. Но в последнее время, когда удаётся снять так, как мне хочется, и заказчики мне доверяют, то получаю большой отклик — сделай нам так же. Хотя первая съемка была экспериментальной, как, например, фотосессия девчонок на острове Татышева в белых футболках, есть у меня в соцсетях. Уже раз пять попросили снять так же. У многих похожие фото, одинаковая обработка, люди начинают искать что-то необычное интересное. Меня радует, что мой стиль находит своих поклонников.
— У тебя же еще и стиль общения с моделями особенный, я смотрела несколько раз, как ты делаешь так, что самые неуверенные раскрываются?
— Да тут никакого секрета нет: девушки, женщины просто отвыкли от обычных искренних комплиментов. А я вижу красоту в каждой модели и знаю, как это показать на фото. И когда это начинаю озвучивать, модели расцветают. Как-то фотографировал девушку-психолога, она потом спросила: «А ты правду говоришь и хвалишь или это просто для работы?». А я смотрю на каждую как художник, даже в художественную школу в этом году записался, и действительно во всем нахожу красоту. Меня этому и коллеги часто учат, те, у кого взгляд на предметы чуть глубже. Иногда даже раздражает, как они в простом дереве могут найти идеальный изгиб, и идеально вписать в кадр модель, а я пока это не всегда замечаю. Но учусь, да. Этим летом в день приема в 5 утра стоял у дверей художки, и стал самым первым, кто записался. Сейчас сложно, многие рисуют гораздо лучше меня, я совсем новичок. Иногда хочется собрать свои каляки и уйти. Но вчера вот похвалили первый раз, остался.
— Я знаю, что ты очень хотел попасть на фотосайт итальянского Vogue, но пришлось долго ждать, почему?
— Европейская фотография идет немного впереди нас, потом эти тренды приходят к нам, мы их сначала отвергаем, потом принимаем. У них сейчас на снимках все натуральное, бодипозитив, отсутствие сильной ретуши. Поначалу я этого не понимал, отправлял. Первой у меня взяли фото кота, а потом целый год мои фото не брали, не совпадал по стилю. И когда снова взяли, это было как подарок на Новый год. Это стремление к натуральности тоже повлияло на мое видение как фотографа.
— Я знаю, что ты снимал сотрудниц благотворительного фонда, снимал мам больных детей. Потом с благотворительным фондом Добро24.ру решил учить детей из туберкулезного санатория «Пионерская речка» фотографировать. Зачем?
— Да, этот интересный проект родился спонтанно. В санатории много детей из неблагополучных семей, есть дети и из обычных, они лежат там долгими месяцами. Мы с фондом подумали, что хорошо бы организовать для них фотошколу, чтобы и им веселее было и время проходило с пользой. Назвали школу «Фотолифт», в ней я не учу, что такое диафрагма, не даю сложную теорию, только пытаюсь настроить видение. Задача фотошколы — подарить детям новые горизонты, помочь с профориентацией, позволить заглянуть в мир, который был для них закрыт. Они научатся мечтать, ставить цели и добиваться успеха. И что удивительное — эти дети даже на плохие телефоны теперь фотографируют интереснее, чем многие городские фотографы!
КОММЕНТАРИЙ
Ольга АБАНЦЕВА, пресс-секретарь благотворительного фонда «Добро24.ру»:
— Павел — человек с лёгким подходом к жизни, и для работы с не самыми простыми детьми он подошёл идеально. Он профессионал в своём деле и при этом такой эмпатичный, что смог стать значимым взрослым для детей, тем, кто может их замотивировать на лучшую жизнь. Причём название проекту «Фотолифт» он придумал сам, и оно как раз отражает то, чего мы хотели добиться — поднять этих детей на другой уровень. Сводки из санатория меня радуют порой до слёз: психолог-педагог в восторге, фотографии детей креативные, детям безумно интересно!
Текст Нина Фатеева
Фото предоставлены Павлом Парамоновым
Опубликовано в газете "Сибирский форум. Интеллектуальный диалог", декабрь 2021 года