В конце 17 века в России произошли почти один за другим сразу три стрелецких бунта, которые смогли изменить судьбу всей страны. Сегодня посмотрим на каждый из них, в частности на их причины и последствия, узнаем виновников свершившегося и поймём, для чего же они были?
1682 год.
После смерти Фёдора III Алексеевича страна оказалась без наследника. Царь умер бездетным, а от его предшественника, Алексея Михайловича на престол претендовали сразу несколько сыновей: интересы Ивана (на самом деле, свои собственные) представляли родственники его матери Милославские, а за Петра стоял его род Нарышкиных. Первый хоть и был старше, но отличался плохим здоровьем и слабым умом, а второму только-только исполнилось 10 лет. Но все же поначалу именно маленького Петра решили «посадить на царство».
В момент выбора следующего царя в обществе начались волнения, особенно среди солдат. Стрельцы, самые элитарные военные части государства, из приказа Карандеева отказались целовать крест во время присяги Петру. К ним были отправлены окольничий князь Щербатый, думный дворянин Змеев и дьяк Украинцев, которым удалось убедить воинов подчиниться новому царю.
Однако Милославские были недовольны случившимся. Они указывали, что мальчик еще не успел получить должного обучения, да и порядок наследования был нарушен. Они продолжали утверждать, что по праву царем должен стать его старший брат Иван. Всё это также сопровождалось заговорами их старшей сестры Софьи (тоже из рода Милославских), которая через своих приближенных передавала эти настроения в военные формирования.
Вскоре во дворец явились представители 16 стрелецких и Бутырского солдатского полка, которые требовали наказать 9 полковников, забиравших средства, выделенные на зарплаты воинам. Также они требовали возмещения денег за работу, к которой их насильно принуждали. При отказе полки грозились самостоятельно расправиться с ворами: наказать или даже убить, разграбить дома и забрать всё имущество.
Рядом с Натальей Нарышкиной, матерью Петра, в сложную минуту не оказалось людей, способных принять обдуманное решение, поэтому всё правительство оказалось в панике. В страхе перед настоящим вооруженным восстанием было решено заточить названых полковников в Рейтарском приказе. Но этого уже распаленным и подстрекаемым стрельцам оказалось мало, и они стали требовать выдачи голов военачальников. Долгое время с ними вели переговоры влиятельные архиереи и вельможи, которым по итогу удалось усмирить бунтовщиков.
По итогу полковников обязали выплатить все задолженные ими деньги (до 2000 рублей). А особо провинившихся приговорили к телесным наказаниям.
Однако на этом дело не закончилось. Только показалось, что все успокоилось, как Милославские пустили слух о том, что царевич Иван якобы убит во дворце. Возмущенные вероломством Нарышкиных и их приближенных стрельцы 15 мая 1682 года выдвинулись на Кремль.
Бояре и патриарх, узнавшие об этом, экстренно собрались в стенах царской резиденции. Наталья Нарышкина вывела на крыльцо обоих наследников, чтобы все могли удостовериться в том, что Иван и Пётр живы. Она говорила, что никто не собирался им вредить, что никаких заговоров во дворце не ведется, сам Иван уверял, что у него все хорошо и его никто не обижает. Окончательно пыл войск, казалось, усмирил Артамон Матвеев, выступивший перед войсками с речью.
Но тут вышел Михаил Долгоруков, начальник Стрелецкого приказа, и обрушился на своих подчиненных с руганью. Он приказал им немедленно возвращаться в казармы, но довел лишь до того, что воины окончательно рассвирепели и набросились на своего предводителя. Долгоруков был сброшен на копья и растерзан стрельцами.
На этом уровень кровожадности стал только нарастать. Стрельцы ворвались во дворец и стали искать в нем «изменников», круша все на своем пути. Был убит князь Ромодановский, Артамон Матвеев и несколько других высокопоставленных лиц. С особой тщательностью стрельцы искали младшего брата царицы Ивана Нарышкина, который был больше всего ненавистен Милославским. Но найти его им не удалось.
Одним дворцом воины не ограничились и принялись чинить беспорядки на улице, где убили ещё нескольких человек, в том числе Юрия Долгорукова, отца недавно умерщвленного командира. Беспорядки и издевательства над трупами продолжались до вечера, после чего стрельцы наконец разошлись по казармам.
На следующее утро бунт возобновился. Стрельцы продолжили казнить всех, на кого указывали Милославские в качестве предателей. Они требовали выдать им Ивана Нарышкина, которого видели своим главным врачом. После раздумий князь причастился и вышел к бунтовщикам, которые долго его пытали прежде чем убить.
Стрелецкий мятеж на этом успокоился.
Юный царь Пётр был свидетелем всех этих кровавых событий, что навсегда отразилось в его сознании. Хоть современники и отмечали, что правитель старался сохранять хладнокровие, но во взрослом возрасте он часто страдал припадками и нервным тиком, а бунтовщиков и вовсе возненавидел.
Восстание привело к пересмотру решения о выборе царя, и вместо единоличного правления Петра началось двоевластие вместе с братом Иваном, при которых регентом назначили Софью.
1689 год.
Вновь все началось со слухов. Заговорили, что царевна Софья, фактически правящая страной от лица младших братьев, якобы сговорилась с начальником Стрелецкого приказа Фёдором Шакловитым, и приказала убить 17-летнего Петра и вместе с его матерью. Как потом оказалось, эти догадки имели место быть - Софье и правда не понравилось, что Пётр стал проявлять самостоятельность и трон под ней зашатался. К тому же Пётр официально уже считался самостоятельным, так как незадолго до этого женился, и мог спокойно отказаться от помощи сестры в государственных делах. Последней каплей стал их конфликт во время крестного хода, когда Пётр запретил ей идти впереди него, а, услышав отказ, в гневе уехал.
Когда слухи дошли до Петра, проживавшего тогда в резиденции в селе Преображенское, он прямо посреди ночи вскочил на коня и отправился под защиту стен Троице-Сергиевого монастыря. Вскоре к нему перебрался ближний круг, в том числе мать Наталья Кирилловна и беременная супруга Евдокия. Началось открытое противостояние Софьи и Петра.
Петр имел в своих руках полноценную вооруженную силу, взрощенные им «потешные полки», что не давало возможности Софье открыто пойти с войсками на брата. Они настороженно наблюдали друг за другом, агитации Софьи против Петра в этот раз не возымели должного результата, а скорее даже наоборот - часть стрельцов отправилась к царю, чтобы предупредить его об опасности.
На переговоры к Петру был выслан патриарх, но тот назад в Москву так и не вернулся, оставшись рядом с правителем. За ним следом потянулась и вся боярская дума, пешие и конные полки, оставившие царевну без поддержки. За ними поехала сама Софья в надеже помириться с братом, но ее развернули на середине пути с угрозой поступить «нечестно», если она еще раз приедет к Троице.
С этого момента все планы Софьи пошли крахом. Стрельцы, еще остававшиеся в столице, не стали устраивать новый бунт, а затем и вовсе выдали Петру своего начальника Шакловитого. заставили царевну сделать это. Отправился к царю и другой близкий сподвижник Софьи, Василий Голицын, которого тот отправил в пожизненную ссылку. Шакловитому же отрубили голову, а Софью заключили в монастырь.
1698 год.
Пётр I хоть и стал полноправным правителем, все еще чувствовал угрозу от стрелецких полков, имевших в стране большое влияние, и опасался, что при первом же удобном случае они вновь перейдут на сторону Софьи и вернут ее на престол. Но пока он занимался другими государственными вопросами, в частности Азовским походом.
Московские стрельцы были оставлены в Азове в качестве гарнизона. Еще 4 полка были перенаправлены в Великие Луки. Они постоянно жаловались на голод и отсутствие лошадей, из-за чего все орудия приходилось нести буквально на себе. В марте 1698 года 175 стрельцов тайно сбежали в Москву, чтобы пожаловаться на своё положение. Но обратиться они решили к царевне Софье, заключённой в Новодевичьем монастыре.
Однако на пороге охрана воинов развернула и отправила обратно в казармы, куда они принесли свое недовольство и распространили его на остальных стрельцов. 6 июня 1698 года разгневанные полки (около 4 тысяч человек) сместили своих начальников и пошли на Москву. Они всерьез говорили, что готовы вновь возвести на престол царевну Софью, а если та откажется - то князя Голицына.
Петра I в стране в тот момент не было, он находился в своем Великом посольстве и путешествовал по европейским державам в поисках союзников. Однако пока он занимался внешней политикой, внутри страны пошел раскол. Оставленный Петров в качестве руководителя Федор Ромодановский отдал приказ выставить войско (около 2,3 тысячи человек) и боярскую конницу, которой командовали боярин Алексей Шеин и шотландец Пётр Гордон.
Шеин не хотел кровопролития, поэтому отправил Гордона к стрельцам на переговоры. Стрельцы ответили, что драться тоже не хотят, а в Москву идут, чтобы хотя бы пару дней провести вместе с семьями. Потом же солдаты были готовы вернуться к службе и отправиться, куда пошлют. Переговоры ни к чему не привели.
От слов пришлось перейти к действиям. К стану стрельцов подошли пушки, а кавалерия пошла в окружение. Гордон приказал дать залп поверх голов. Стрельцы в ответ на это начали кричать боевой клич «Святой Георгий!». Гордон велел стрелять по людям, если они не успокоятся. Стрельцы сумели ранить 4 человек до того, как грянул пушечный залп. Сами же они потеряли 22 человека убитыми и 40 ранеными. Остальных, разбежавшихся в стороны, бунтовщиков хватали и брали в плен.
После проверенного следствия к смертной казни были приговорены 57 стрельцов, остальные же должны были отправить в ссылку. Но в дело вмешался экстренно вернувшийся Пётр I, начавший новое расследование, после которого к казнено было еще 1182 человека, а 601 клеймено, наказано розгами и сослано. Головы рубили в том числе сам царь и его приближенные.
Те же стрелецкие подразделения, которые не участвовали в мятеже, были расформированы, а солдаты вместе с семьями - отправлены по разным областям России.
От восставших требовали, чтобы они дали показания против Софьи и назвали царевну организатором бунта. Пытали жен и родственников стрельцов, а также служанок, находившихся при Софье. Сама она тоже подверглась допросу, на котором сказала, что никаких писем с призывом к мятежу не посылала. Но ее все равно постригли в монахини и заточили в Новодевичьем монастыре, где Софья умерла в 1704 году.