На фоне недавних опасений по поводу войны в Украине Москва выдвинула ряд предложений, поддерживая президента США Джо Байдена на его обещании прислушаться к озабоченности России относительно возможного дальнейшего расширения НАТО.
В результате Кремль подписал два проекта договоров: один касается отношений с Вашингтоном, а другой - с НАТО в целом. Эти документы выходят далеко за рамки непосредственного вопроса о пике напряженности в отношении Украины, страны, которая имела амбиции присоединиться к блоку после Майдана 2014 года. Вместо этого Москва предлагает план безопасности для того, что станет первой реальной «перезагрузкой» после окончания холодной войны отношений между США, с одной стороны, и Россией, с другой.
Для западных политиков должно быть очевидно, что это важное предложение, и им следует внимательно обдумать, нравится им или не нравится конкретные вопросы, поднятые Москвой. Это необходимо подчеркнуть, поскольку некоторые комментаторы уже отклонили эту инициативу как, по сути, не что иное, как хитрую уловку, чтобы подготовить почву для массового вторжения в Украину. Это предположение, хотя оно хорошо сочетается с параноидальным стилем American Russia Rage, скорее всего, неверно.
На самом деле предложения Москвы согласуются, как признали другие западные комментаторы, с давними опасениями России. Фактически, вы можете думать о них как о сумме вопросов, которые Кремль неоднократно озвучивал после выступления президента Владимира Путина на Мюнхенской конференции по безопасности 2007 года. Там он предупредил, что Москва глубоко недовольна односторонним подходом Америки и пренебрежением к суверенитету других стран. государства и, в целом, то, как интересы России не получили должного внимания со стороны Запада. В то время небрежная реакция НАТО заключалась в том, чтобы отклонить это сообщение как «разочаровывающее и бесполезное». (тогдашний генеральный секретарь НАТО Яап де Хооп Схеффер) и вскоре после этого используют саммит в Бухаресте в 2008 году, чтобы пообещать членство Грузии и Украине, двум бывшим советским республикам, граничащим с Россией.
Таким образом, озабоченность России, высказываемая на протяжении почти полутора десятилетий, не может быть простой импровизацией для создания предлога для нападения. К сожалению, нельзя полностью исключить войну, кто бы ее ни начал. Но два проекта договоров Москвы - это результат процессов, задолго до этого кризиса.
Что делать Западу, если мы серьезно отнесемся к российским предложениям? Первый ключевой шаг к разумному ответу - это провести ключевое различие. Это просто, но стоит пояснить. На карту поставлены два связанных, но разных вопроса. Первый, фундаментальный, - пришло ли время для серьезной перестройки отношений между Западом и Россией. Второй, более конкретный вопрос - какую точную форму должен принять такой настоящий сброс. Нынешняя российская инициатива явно направлена сразу на обе проблемы. Задача западных лидеров состоит в том, чтобы различить их и только потом разработать осторожный ответ.
Вот загвоздка в вопросе номер один: кардинальное изменение отношений между Западом и Россией неизбежно, фактически уже происходит. Однако восприятие Западом своих отношений с Москвой по-прежнему в основном основывается на исторически аномальной позиции России 1990-х годов. Но чрезвычайно и необычно слабая Россия того времени никогда не продержалась бы долго, потому что она была нестабильна до мозга костей: она могла только стать еще слабее, и в этом случае страна, вероятно, к настоящему времени распалась бы с поистине ужасными побочными эффектами войны и анархия или более сильная - вот результат, который мы видели в нашем реальном мире.
Другими словами, где-то между, скажем, 2008 и 2014 годами эпоха после холодной войны закончилась, и теперь мы находимся в мире после окончания холодной войны. Именно этот тектонический сдвиг, возвращение России, далекое от совершенства, но существенное, в корне обусловливает необходимость геополитической перестройки. Последнее может происходить осознанно и путем переговоров, или же движущие силы Запада, в первую очередь США, могут решить позволить геополитической природе идти своим чередом. Второй курс как бы злонамеренной халатности приведет к гораздо более трудному пути к новому статус-кво, вполне возможно, с катастрофическими последствиями.
Иными словами, нет разумного варианта жить как раньше. Вопрос только в том, какую форму примет управляемый сброс. А это значит, что нам нужно вступить в сферу творческих переговоров.
Во-первых, необходимо отказаться от трех отвлекающих факторов: Москва заявила решительный тон, настаивая на быстрой реакции Запада. Более того, Сергей Рябков, заместитель министра иностранных дел России, непосредственно отвечающий за этот процесс, подчеркнул, что Запад должен рассматривать идеи его страны в целом, а не «меню, из которого можно выбирать то или это». Однако это не означает, что здесь нет места компромиссам. Напротив, решительные первые шаги России имеют больше смысла как попытка избавить Запад от его самоуспокоенности.
Во-вторых, по крайней мере один американский аналитик уже жаловался на то, что то, что он считает сочетанием военного давления Кремля и предложений о переговорах, слишком грубо, чтобы его можно было квалифицировать как надлежащую дипломатию. Это озадачивающая жалоба, исходящая из Америки, страны, которая обычно сочетает свои «переговоры» с санкциями, иногда наносящими ущерб, и угрозами войны, которые неоднократно выполнялись. Но дело не в том, чтобы набрать «око за око». Просто смешение силовой тактики и дипломатии, к сожалению, не уникально - и поэтому нет причин избегать переговоров.
В-третьих, сейчас не время снова зацикливаться на том, что Запад пообещал России после холодной войны. На самом деле ответ очевиден: США обещали не расширять НАТО, а затем нарушили эти заверения. Если вам нравятся схоластические дискуссии, вы можете обсудить, было ли это обещание дано в 1990, 1993 годах или в обоих случаях. Это все. Как признала Анджела Стент, американский эксперт, которого не подозревают в мягком отношении к России, в этом заключается реальный масштаб разногласий. Но все равно вопрос переоценивается. Даже если бы Запад не дал и не нарушил никаких обещаний, мы, вероятно, посмотрели бы на ту же ситуацию сейчас, потому что восстановление России является ключевым фактором перемен. Непрофессиональная нечестность Запада добавила лишь дополнительного недоверия.
Что сейчас имеет значение, так это ключевые требования Москвы и то, насколько творчески - или нет - западные лидеры отреагируют на них. Короче говоря, Россия требует явного прекращения расширения НАТО; в частности, отказ от обещания НАТО 2008 года о будущем приеме в Грузию и Украину; прекращение дополнительного дрейфа вооруженных сил НАТО в тех странах, которые присоединились к альянсу после распада Советского Союза (если только с согласия Москвы); обоюдное соглашение не размещать ракеты средней дальности наземного базирования (которые могут нести ядерные боеголовки) в зонах поражения другой стороны; еще одно взаимное соглашение об ограничении размера маневров (и, следовательно, концентрации войск в мирное время) вблизи чувствительных границ между Россией и Западом, а также возрождение институциональных взаимных консультаций.
Обобщая свою недавнюю позицию по Украине, Москва также требует, чтобы США не создавали военные базы в государствах, которые раньше принадлежали бывшему Советскому Союзу, не использовали свою военную инфраструктуру или не сотрудничали с ними в военном отношении. Наконец, Россия предлагает, чтобы и она, и США прекратили размещение ядерного оружия за пределами своих границ.
Как бы ни было оправдано с точки зрения России, это очень сложная задача. Трудно понять, как Запад мог согласиться на все или даже на большую часть этого. Но вопрос не в этом. Несмотря на жесткий тон Москвы, у западных лидеров есть простая обязанность проявлять должную осмотрительность, чтобы исследовать пространство для компромисса. Это будет непросто по двум причинам: во-первых, Москва не будет вести переговоры против самой себя, как это часто происходило в 1990-е годы. Вместо этого он будет делать то, что обычно делают могущественные государства, и будет заботиться о собственных интересах. Например, Запад, притворяющийся, что его необоснованное и ошибочное обещание членства Грузии и Украины должно иметь статус священного Священного Писания, будет нелегко прийти к соглашению с Россией, которая, как никогда раньше, вцепилась ей в пятки.
Но, во-вторых, Запад не является монолитом: в то время как одни правительства и лидеры будут готовы к сделке (но не к любой сделке), другие займут чисто обструкционистскую позицию. В первый лагерь могут входить Франция, Германия и, что решительно, США Байдена (на данный момент), готовые к сокращению штатов; на втором будут представлены страны Балтии и Польша. Такие страны, как Италия, Греция или Чешская Республика, либо займут выжидательную позицию, либо окажутся в диапазоне между потенциальными участниками сделок и обструкционистами. Это лучший сценарий. В худшем случае Запад может просто отмахнуться от России.
К счастью, есть признаки того, что последнего может и не произойти. Первые ответы Запада были неоднозначными, включая ожидаемые повторения догм, таких как глупая мантра о том, что у России нет «вето», а также реплики, подчеркивающие, что у Запада тоже есть претензии и требования. Это может показаться нелогичным, но последний ответ является поводом для надежды: Запад, который обращается к конкретным деталям - будь то ощущение российского политического вмешательства, интервенция Москвы в Украине или ее ракеты в Калининградском анклаве, - это Запад, который может вести переговоры и искать компромисс. Было бы неплохо для разнообразия серьезно попробовать это.
Тарик Сирил Амар , историк из Германии в Университете Коч в Стамбуле , работающих на России, Украины и Восточной Европы, истории Второй мировой войны, культурной холодной войны и политики памяти