ОСЕНЬЮ 1941-го ОН РУКОВОДИЛ МОСКВОЙ
Нет среди сталинского окружения фигуры более неизвестной широкой общественности, чем Александр Сергеевич Щербаков. Это парадоксально, однако для значительной части нашего обывателя даже имя этого человека, сыгравшего поистине огромную роль в Великой Победе, ничего не говорит. В художественных кинофильмах, в которых показывают руководителей советской страны периода Великой Отечественной войны, мы привычно узнаём всех соратников Сталина; и едва ли не единственный, кого старательно обходят вниманием наши деятели культуры и искусства, это Щербаков – он даже мельком не появляется в кинокартинах, в том числе, и рассказывающих об обороне Москвы. Раскроем справочники или энциклопедии, посвящённые тому же периоду – Щербакову в них уделяется разве что короткая сухая биографическая справка.
Между тем, Александр Сергеевич Щербаков в годы войны это:
…Первый секретарь Московского городского и областного комитета партии;
…Организатор и руководитель Совинформбюро;
…Начальник Главного политического управления РККА (с лета 1942 года);
…Секретарь ЦК ВКП(б) по идеологии;
…Оргсекретарь Союза писателей СССР;
И множество других должностей.
Почему такое замалчивание?.. Справедливо ли это?.. Вот на эти вопросы я и попытаюсь ответить. Поскольку тема (и текст) получилась слишком развёрнутой, предлагаю вашему вниманию его в несколько подач – так читать легче.
.
Иосиф Виссарионович Сталин зарекомендовал себя руководителем, дальновидно проводившим кадровую политику. Он умел распознавать и выдвигать на руководящие посты людей, соответствовавших требованиям и ответственности, умевших на своём посту проявлять разумную инициативу – в адекватных пределах, разумеется. Иногда, конечно, Вождь и ошибался, но такое случалось крайне редко – куда чаще он по мере надобности попросту заменял выполнивших свою миссию чиновников.
Щербакову едва исполнилось 33, когда он попал в поле внимания Вождя. И с тех пор только поднимался по иерархической лестнице. До самого последнего дня своей жизни.
…Восхождение Александра Сергеевича на советский политический Олимп получилось стремительным. Скромный функционер центрального аппарата ВКП(б), выпускник Института красной профессуры в 1934 году вдруг становится куратором Союза писателей СССР от ЦК партии. Между тем, Союзом писателей руководил сам Максим Горький – человек в ту пору довольно влиятельный; и в целом отношения у них складываются вполне рабочие.
В тот момент ещё никто не мог предположить, насколько важную роль сыграет знакомство Щербакова с писательским миром в жизни страны.
Затем в биографии Александра Сергеевича происходит стремительный калейдоскоп назначений на партийно-административные должности: 2-й секретарь Ленинградского обкома, 1-й секретарь Иркутского, затем Сталинского (Донецкого) обкомов…
Сталин как будто оценивает деловой потенциал своего выдвиженца, и параллельно даёт ему возможность набраться опыта в практическом руководстве крупными партийными организациями. Вспомним, какое время стояло – конец 30-х, шла жёсткая чистка управленческого аппарата страны; время, когда карьеры легко крушились и столь же стремительно выстраивались.
И вот уже Александр Щербаков – член ЦК ВКП(б), кандидат в члены Политбюро ЦК, секретарь ЦК… Причём, секретарь ЦК, отвечающий именно за идеологию – важнейшее направление для Советской власти.
И параллельно, с 1938 года, он же становится Первым секретарём Московской областной и городской партийной организации, сменив на этом посту Никиту Сергеевича Хрущёва!
Этого ему Хрущёв никогда не простит!
Вот в этих чинах, на этих постах Александр Сергеевич Щербаков и встретил начало Великой Отечественной войны. Войны, которая взвалила на него ещё большую ответственность, высосала из него все – до последней капли – силы, остановив сердце в первый день мира.
Во главе столичной партийной организации
Советский Союз к войне готовился. И всё же началась она внезапно. Оглянуться не успели – а вражеские полчища вот уже, у самых стен столицы…
Воевала Красная армия. Но только что она могла бы сделать без опоры на прочный тыл?.. Александр Щербаков возглавлял партийную организацию столицы и области; Моссоветом руководил Василий Пронин – они работали в тесной связке. Вот только особенность советской системы состояла в том, что партийный руководитель стоял выше любого другого; впрочем, и спрашивали с него жёстче.
В том, что Москву удалось отстоять, заслуга Щербакова и Пронина ничуть не меньшая, чем военного командования.
…Советские и партийные органы организовали призыв. Шло срочное формирование частей народного ополчения. Создавались истребительные подразделения – для борьбы с вражескими диверсантами в своём тылу. В районах области, над которыми зависала вероятность оккупации, готовились партизанские и диверсионные группы. И всюду на ключевые позиции мобилизовались коммунисты; расстановка и рациональное использование кадров – прямая забота Щербакова.
Всем комплексом мобилизационных мероприятий занимались военкоматы и другие структуры. (Начальник Московского гарнизона – генерал-лейтенант Павел Артемьев). Но обеспечивал их бесперебойное функционирование – город.
Общеизвестный факт: советские части противовоздушной обороны сорвали намерение люфтваффе разбомбить, уничтожить Москву с воздуха. При бомбёжках Лондона погибло от 30 до 40 тысяч мирных жителей и примерно 50 тысяч получили серьёзные ранения; а при налётах на Москву – две тысячи погибших и шесть тысяч раненых.
Чтобы свести успехи гитлеровской авиации к минимуму, в Москве провели огромную работу. Деятельность частей ПВО – это тема для отдельной, самостоятельной публикации (командир Московской зоны ПВО – генерал-майор Михаил Громадин). Но от руководства городом требовалось также многое. Размещение всего многообразного комплекса средств противовоздушной обороны невозможно без согласования с городскими властями… Общеизвестны фотографии, где пушки или пулемёты, прожекторы, посты ВНОС расположены на крышах московских зданий, на улицах и площадях города. Опять же, хранение, транспортировка и фиксация в воздухе аэростатов…
А добровольные команды, дежурившие во время налётов на крышах и тушившие зажигательные бомбы – официально считается, что их количество составляло 12.736!.. И расчищавшие потом развалины, в первую очередь чтобы найти раненых… Формирование и обеспечение их всем необходимым – забота городских властей.
А проведённая грандиозная работа по маскировке Москвы!.. Конечно, план маскировки разработала группа архитекторов (её возглавлял Борис Иофан), однако воплотили задуманное в реальность рабочие руки горожан, отряженные для этого городскими властями.
Шла эвакуация части предприятий в тыл – требовалось наладить взаимодействия с Наркоматом путей сообщений. Параллельно проводилась плановая эвакуация мирного населения.
Между тем, остававшиеся предприятия продолжали выпуск самой разнообразной продукции, и требовалось наладить как доставку сырья, так и вывоз готовой продукции – не говоря уже об обеспеченности трудовыми ресурсами.
И школы, и больницы, и библиотеки, и кинотеатры, и даже парикмахерские и предприятия общепита – всё оставалось в ведении города. Продолжали выходить газеты, журналы, листовки, книги – а для этого требовалось завозить бумагу и краску, и доставлять к местам назначения готовую продукцию.
Жителей Москвы, рабочих и служащих предприятий, сотрудников государственных учреждений, военнослужащих гарнизонов требовалось кормить, по возможности обеспечивать их нужды… В условиях карточной системы и нехватки продуктов в свободном доступе махровым цветом расцвела спекуляция – и с ней пришлось вести самую непримиримую борьбу…
И ещё много каких задач пришлось решать Александру Щербакову и его оперативному штабу. Об этом много писали, и вряд ли есть необходимость повторять сказанное другими.
В этих условиях 15 октября 1941 года Государственный комитет обороны принял известное Постановление «Об эвакуации столицы СССР г. Москва». По сути, советское руководство тем самым признавало, что не исключается вероятность оставления Москвы.
Чтобы пресечь панику, 17 октября 1941 года по городскому радио выступил Щербаков. Александр Сергеевич заверил горожан, что город никто сдавать не намерен, что лично товарищ Сталин и высшие руководители государства и Красной армии остаются и работают в Кремле… Ну и о жёстких мерах по наведению порядка в городе также предупредил.
И эти меры не заставили себя долго ждать. В тот же день Щербаков снял с должностей и исключил из партии (самолично – чего миндальничать!) двух руководителей районов столицы. С жёсткой формулировкой «за паникёрство». 21 октября – ещё двоих. 18 октября на Курском вокзале бдительные граждане нашли утерянные секретные документы (как будто даже полтора десятка чемоданов) – виновных разыскали и отдали под суд, ими оказались работники Московского городского комитета партии. 28 октября под суд отданы руководители предприятий, которые пытались на служебном транспорте наряду с эвакуируемым заводским имуществом вывезти и личные вещи…
Этот список жёстких мер против партийных и советских работников, которые повели себя недостойно (а то и преступно), можно продолжать.
Приходится повторить ещё раз: очень трудно провести разграничительную линию, где оканчивалась ответственность военного ведомства, и начиналась зона партийно-хозяйственная.
Например, для организации оборонительных сооружений внутри городской черты требовалось задействовать какие-то квартиры или иные жилые помещения. Но куда девать людей?.. Их требовалось расселять, помогать с переездом…
Или вот ещё задача…
Москву врагу сдавать не собирались. Однако до этого не собирались сдавать и Смоленск, и Киев, и даже Можайск… А потому, наученные горьким опытом, руководители соответствующих структур исходили из худшего – вдруг, да и падёт город!..
На этот случай в столице оставались группы чекистов, которым предстояло организовать борьбу в тылу врага. И вот теперь от московских властей требовалось срочно залегендировать агентуру, обеспечить её пребывание в столице так, чтобы документы не вызывали никаких подозрений.
…И как тут умолчать!.. В Москве, которую осенью 1941 года отстояли во многом благодаря деятельности Александра Щербакова, его имя сегодня отсутствует: нет ни памятника ему, никакой топонимики… Только в Зеленограде имеется улица его имени, в родной ему Рузе, а также в Санкт-Петербурге, Перми, Екатеринбурге и Липецке; в Белоруссии, Казахстане, на Украине (если в последние годы не отменили) – а в Москве нет… Такие вот парадоксы.