Глава VII, ещё можете почитать о Гоге Яниной, и о табурете,,...
Набирайте полные карманы смыслов и отсылок, жуйте, пейте и что-нибудь съешьте. А то совсем худые.
Упоитель Сумбурности
Неси ношу до конца. Даже если ноши нет, то неси её. До конца.
Заметки Светлейшей
Пупсик проснулся из-за странного света, бьющего прямо в подсознание. Открыв глаза, он был сражен наповал и начал медленно перекатываться с боку на бок; Муся летела в слоях красного дыма, из звезды в её лбу вверх поднимались языки пламени. Кюсимуся пыталась затушить её фишками от покера, но те только разлетались злыми духами азарта и меняли формы. Вскоре Единорожка была окружена искрящимися тёмными сущностями, жадными до наживы и подверженными меланхолии. Пупсик, вообще не думая, кинул бутылкой (как он её берёт, у него нет рук, какое мужество) прямо в клубы дыма. Что-то взвизгнуло, прямо в носка полетели мандариновые кожурки, символ люмпинов, позволяющих себе витамин С исключительно по праздникам, и жало пчёл, обозначение мёртвой смерти. И, так как Пупсик не разбирался в конспирологии и механике социума, он воспринял такие действия личным оскорблением своих убеждений, проговорив резко ядовитые слова:
- Жалкие злые духи, ради чего вы забрасывайте меня кожурой и жалом ос?! Ой.
Духи сделали хорошую мину при плохой игре, и Пупсик торжественно полетел высоко-высоко в розово-красные небеса. К его удивлению, эти действия не причинили особенного вреда его оболочке. Плавно опустившись на землю и обусловив её колебания, Пупсик заметил не ладное. Мир стремительно серел, падая куда-то вдаль. Пупсик чувствовал некую отстранённость, и вдруг, окружённая красным мерцанием, перед ним возникла Муся.
- Муся! Что происходит? Что за дым!
- Пупсик! Я догадываюсь! Не знаю!
- Хватит копировать Стюк.
- Это Стюк копировала меня. Предвосхищая твои вопросы, подсознательно, ведь я – идеал.
В этот момент, перед усомнившимся Пупсиком предстала Стюк, уже в футористично-уютном наряде Очень Давних Времен и с розового-чёрными дредами до плеч.
- Вам стал нравиться чосонский поп? – почему-то спросила Муся.
- Такое можно слушать только после смерти. А у вас кончики неправильно осветлены.
- Это мой естественный цвет, в отличии от вас.
- Чёрный – мой естественный цвет.
- Я же вижу, что у вас вороной краситель.
- Скажите, где мы! Пожалуйста! – вскричал Пупсик.
- Мы в Этих Местах, если тебе так нужна эта информация. А ты кто? Червь? Змея? Червяга? Мармелад? Четыре года назад я не обращала внимания на видовую принадлежность дундуков вокруг меня. – сказала Стюк.
- Он носок, а мы в Наизагробнейшем мире. Пришло время раскрывать карты, а вас здесь никто не ожидал, ведь вы явно инагент, вас обязательно надо было посадить в тюрьму за разжигание феминизма среди гермафродитов-деревьев четыре года назад. Но вы изволили уехать отдыхать, и через несколько лет вернулись с целой ордой инагентов. Наши милиционеры бросили нормальную преступность и пошли расстреливать митинги. Гибло от лап убийц мирное население. Вам не стыдно?
- Ни капельки. И про митинги: могли бы сначала расстрелять убийц, а потом уже мочить оппозицию.
- Нам нужны материалы и для «Материя упаси», и для «РясТв», и для газеты «На-обум».
- Почему «нам»? – спросил, недоумевая, синеватый носок.
- Потому что я – правящая, хотя и не всегда справедливо, но имеющая прочные отношения с Господином Изморозью верхушка. Единица правящей верхушки – это я.
- Ничего себе заявление, никогда не слышала о Мусе Правительнице – снова ввязалась в дискуссию Стюк.
- Это всё связано с вашей неосведомлённостью – у меня много всяких имён. Ума, Минерва, Кошка, да просто Животное – всё это я.
После подобных заявлений, меняющих все установки его души (почти все, он перед сном чуть не догадался), Пупсик обычно впадал в ступор, но сейчас его наполнила бессмысленная желчь, желание всё крушить и взрывать, которое было напускным и легко запихиваемым обратно к Чёрти Что.
- Так тем самым тёмным Животным была ты! Как можно рушить судьбы ещё живых зверей! Ты убила меня, Сагославина – дважды, и госпожу Пеньвизаесс, я даже не знаю и не берусь гадать, где она! Ты изверг…
Но Ума-Муся-Кошка только парировала:
- Да-да-да, я всех-всех-всех использовала, я всем на свете сломала жизнь. Но ради благой цели, о которой ты успешно забыл. Назови эту цель.
- Упоитель Сумбурности?
- Именно. И красный дым явно означает его добычу! Его добыли! Ещё раз предвосхищая вопросы, это могут быть либо Саги, либо же Гога Янина, но скорее первый. Пеньвизаесс слишком стара…
- Семьдесят шесть лет, это не так много! – вмешалась, до этого внимательно слушавшая, Стюк.
- Хватит везде совать ваш феминизм!
- Это – не феминизм, это защита прав личности.
- Тем более, ещё хуже. У личности не должно быть прав.
- Вот! Цель номер один для Поборников Справедливости.
- А вы – главная кандидатура на сожжение на костре.
- Вообще-то оппозиция сжигает чиновников на костре.
- Вот! Я всегда это знала! Вы просто пытайтесь обмануть наш разношёрстный, бедненький народец, называя себя «праведным гневом народа», а правящую верхушку – «жалкими деньги сосущими насекомыми». Все мы – из одного грубого ржаного теста.
- Я не бородинский хлеб и не хочу иметь с вами ничего общего! Я вызываю вас на дуэль и понимаю, что слова имеют силу! Выясним, кто тут жалкий изверг!
Вмиг серое пространство обратилось в богатый по-убогому ринг с колоннами из этилен-пропиленового каучука, символа все возможных напастей и бального танца, и хурмы, олицетворения древних олигархов и олигофренов. На месте Пупсика вырос тот самый бобёр в белёсом парике, выдал всем желающим глёг, который круче глинтвейна, и начал медленно и со значением нести чушь:
- Я, Морис Люсиан, назначенный самой Материей…
- Материи нет! Всех верующих надо расстрелять! Космонавты и астронавты никого не нашли. – взвизгнула какая-то свинья-хиппи.
- Что вы ерепенитесь, он праноед, у него в голове каша с мантрами.
-…судьёй этой великой воистину дуэли между герцогиней Второй Грани Куба и богиней поворотов судьбинушки нашей нескучной, возьмите оружие, о великие дуэлянты, бла-бла-бла….
Перед Мусей и Стюк продвигались, постепенно и плавно, проверяя ключи в карманах, блестящая серебристая катана и сборник цитат Разбойникова; Муся выбрала второе, и Морис, улыбаясь немного странно, продекламировал:
- Великие дуэлянты, на что идёт битва?
Стюк хотела ответить, но Муся пригрозила ей сборником и певуче, с величием богатого осла, молвила:
- Битва будет идти. Морис, будьте пожалуйста поаккуратнее в выборе времён. Битва будет идти на Упоитель Сумбурности!
Зрители ахнули, Стюк с недоумением покосилась на Пупсика и шёпотом осведомилась, с некоторым волнением:
- Мармелад, что такое этот Упоитель? Я слегка не в курсе.
- Вроде-бы это коктейль…
- Алкогольный?
- Скорее наркотический. Судя по запрету на курение клея везде, кроме Мялы. Я точно не знаю. Вы что больше предпочитайте: - виски или ликёр?
Но Стюк не успела ответить на столь важный вопрос, ведь Морис подал команду начинать дуэль. Муся встала в стойку «пень с глазами от И. В. Г.» и вырвала пару страниц из Разбойникова, которые обратились в живые испражнения. Стюк не была готова к ТАКОМУ буйству потерянного рассудка и впала в некоторую прострацию, но ненадолго. На Пупсика тоже накинулись изречения, это заметил Морис и отвёл носка-глисту к остальным зрителям. Стюк тем временем успешно проигрывала и только кружилась по рингу. Но в какой-то момент самонадеянность Муси была разбита в кишки: синий свитер герцогини обагрила кошачья кровь. Дуэлянты удивлённо посмотрели подруга на подругу. Муся сидела на розовом мраморе и глубоко дышала, маша лапками. Стюк выпустила из своей розовой ладони катану и выкрикнула:
- Вы же не умрёте? Вы же богиня, правда? Я не хочу марать руки и ломать кому-то жизнь!
- Нет, я не умру… Я пойду на следующий круг, на новую Грань Куба.… Но вы всё равно сломали мне жизнь… - с придыханиями произнесла кошка свои посмертные слова. Но вдруг она крикнула:
- Пупсик! Возьми ножницы и окуни их в Упоитель… почикай ими в воздухе… с тобой я уже явно не встречусь…- и Мусино тело медленно растворилось в Силе Дебила, оставив хвост ещё на полчаса валяться на розовом полу.
!!!!!
Через несколько минут после испарения хвоста, Пупсик и Стюк наблюдали магическое явление рюмки народу.
- Это и есть то самое, что я выиграла? Рюмка.… У меня дома была одна.
- Наверное.
Когда рюмка опустилась, Пупсик заметил несовершенство её линий и странное белёсое содержимое. Стюк своей тёмной, дрожащей, рукой обмакнула ножницы в этот состав и осторожно привязала их скотчем к носку. Пупсик совершил магическое усилие. Ножницы громко и со значением щёлкнули, размывая грани реальности. Стюк и Пупсик упали в розового-серую трубу, где жили потерянные паучки.