Всем утра доброго, дня отменного, вечера уютного, ночи покойной, ave, salute или как вам угодно!
Сегодня я, помолясь изрядно, приступлю к первой части давно и даже как-то пугающе-призывно манящего меня текста с не вполне определёнными тематическими контурами. "Как сделать карьеру в Петербурге" - это да, так... чтобы попросту уместилось в название статьи. Сама же тема несколько расплывчата, и охарактеризовать её можно лишь обрывками лихорадочно роящихся в моём мозгу предложений. "Чем заняться мертвеце в Денвере?".. Как выжить в чиновном имперском Петербурге первой половины XIX века? Каков он - давно ушедший Петербург глазами остроязыкого наблюдательного провинциала? Как жили его обитатели, что ели, что их волновало? Крайне актуальный для нас сегодня вопрос: "чо почём?" Поверьте - нет для того более благодарного материала, нежели письма маминьке молодого Николая Гоголя Яновского-Гоголя, прибывшего в столицу для делания карьеры и, разумеется, для того, чтобы этот странный и жестокосердый, чуждый ему мир оценил по достоинству его дарования и... смелость. Да, смелость! Не всякий отважится вот так, запросто, рвануть из солнечной уютной Малороссии едва не на другой конец света - в двадцать-то всего лет, вооружённый всего лишь одним только неопределившимся покамест талантом и любовью уже далёкой, увы, маминьки... Строго говоря, рамки второго названия цикла "История одного письма" - также условны, ибо, чтобы раскрыть обозначенную мною тему, мы перечитаем никак не единственное гоголевское письмо, да и в одну статью тоже - никак не уложусь... Тем не менее, цель - поставлена, ноутбук ломится от нарочно загодя созданных закладок, какой пуш какому баттону отдать - вроде знаю... Вперёд, друзья?
С.-Петербург. Янв. 1829, 3 число.
Я много виноват пред вами, почтеннейшая маминька, что не писал вам тотчас по моем прибытии в столицу. На меня напала хандра или другое подобное, и я уже около недели сижу, поджавши руки и ничего не делаю. Не от неудач ли это, которые меня совершенно обравнодушили ко всему. Из числа их первая, что Лог. Иван. Кутузов был во всё это время опасно болен, и я до сих пор не являлся. Теперь узнал я, что ему легче и послезавтра предстану. Из прочих же, к кому письма имел, нашел одного только Ив. Косяровского, от которого думал выведать несколько сведений насчет житья в Петербурге. Но он хотя живет здесь долго, но столько же знает толку, сколько и всякой провинциал, не понимаю, как они живут здесь, ничего не видя и не слыша.
Скажу еще, что Петербург мне показался вовсе не таким, как я думал, я его воображал гораздо красивее, великолепнее, и слухи, которые распускали другие о нем, также лживы. Жить здесь не совсем по-свински, т. е. иметь раз в день щи да кашу, несравненно дороже, нежели думали. За квартиру мы плотим восемьдесят рублей в месяц, за одни стены, дрова и воду. Она состоит из двух небольших комнат и права пользоваться на хозяйской кухне. Съестные припасы также не дешевы, выключая одной только дичи (которая разумеется лакомство не для нашего брата). Картофель продается десятками, десяток луковиц репы стоит 30 коп… Это всё заставляет меня жить, как в пустыне, я принужден отказаться от лучшего своего удовольствия видеть театр. Если я пойду раз, то уже буду ходить часто, а это для меня накладно, т. е. для моего неплотного кармана. В одной дороге издержано мною триста слишком, да здесь покупка фрака и панталон стоила мне двух сот, да сотня уехала на шляпу, на сапоги, перчатки, извозчиков и на прочие дрянные, но необходимые мелочи, да на переделку шинели и на покупку к ней воротника до 80 рублей. К этому прибавить нужно, что начиная от Чернигова до самого Петербурга и в самом Петербурге рубль серебром ходит без двадцати пяти копеек, следовательно и тут я потерпел убыток. Комиссия мне была с письмами – ни на одном не написано адреса, и я принужден был нанимать мошенников здешних комиссионеров для отыскания их квартир, которые дерут предорого и ни на грош не приносят пользы.
Извините… Не могу более писать. На первый раз довольно. Ваш покорнейший, навек вам преданный сын
Н. Гоголь.
Исчерпывающее описание - для начала... 80 рублей за квартиру "за одни стены, дрова и воду". Однако!.. И где же квартирует приезжий? Адрес в письме Гоголь указывает точно: "III-й Адмиральтейской части на Гороховой улице подле Семеновского моста в доме купца Галыбина".
Сохранились письма Виссариона Белинского в бытность его московским студентом - и именно от 1829 года.
"...Я могу приискать квартиру рублей по пятнадцати в месяц на хозяйском содержании у какого-нибудь дьячка или пономаря, которые в Москве живут не хуже наших попов...
...Я уже вам писал, что я квартиру нанял по 25 ас. в месяц. На первый случай дешевле найти было невозможно. Впрочем, пища очень хорошая..."
25 рублей в Москве противу 80-ти в Петербурге... Разница огромная. Сдаётся, Гоголь не слишком-то рьяно искал квартиру, мог бы и подешевле снять, не обязательно столь близко к центру, к примеру, в Песках, или той же Коломне, но подальше. Вот что Белинский пишет ещё - это интересно!
"...Я очень истратился деньгами. По приезде тотчас купил чемодан, заплатил 10 ас., купил тюфяк и одеяло, заплатил 10 ас., хозяйке отдал за месяц вперед 25 ас. Сапоги, которые мне сшил Осип, от московских мостовых в два дни разорвались, и я должен был сапоги заказать. Сапоги в Москве очень дороги: хорошие опойковые стоят не менее 12 ас. Мне сапожника привел Ефим, человек Ивана Николаевича, и я за сапоги заплатил 12 ас. Сшил себе демикотоновые панталоны: они мне стали в 8 ас. Купил себе бритвенный ларчик с зеркалом, с жестяною мыльницею, чернильницею, песочницею, ящичками для денег, бумаг. За сей ларчик я заплатил 4 ас. Купил бритву, заплатил 4 ас, купил ножичек, заплатил 2 ас., купил картуз, заплатил 3 ас. Вы не можете себе представить, что вышло на разные мелочи; например: я купил пару ваксенных щеток, ваксы, помады, гребень, гребенку, рейсфедер, бумаги, перьев, чернил и прочих необходимых мелочей, на которые довольно вышло денег..."
"Ас" - это ассигнации, курс которых весьма чувствительно ниже "звонкой монеты" - примерно 30 копеек, об этом и Гоголь упоминает. Такие вот странности... Сравнивая письма обоих молодых людей, можно сразу заметить - до какой степени весома разница между столицами и самим образом жизни Гоголя и Белинского. Если первый - щёголь экий! - оперирует фраками, панталонами, перчатками, и платит за это соответственно сотни, второй укладывается в скромные 12 рублей за "хорошие опойковые" сапоги (да ещё искренне полагает, что это дорого), 3 рубля за картуз и 8 рублей за демикотоновые панталоны. Вот пример рачительности и бережливости! И что бы Гоголю не отважиться делать карьеру в экономной Москве? Насколько дешевле он обошёлся бы маминьке! И уж абсолютно точно не нужно полагать Москву провинцией! Давайте-ка перечислим хоть несколько имён людей, которыми щедрая Москва поделилась с чопорным и не слишком-то даровитым на таланты Петербургом. Василий Андреевич Жуковский - москвич не по рождению, но по годам учёбы и становления. Пётр Андреевич Вяземский. Пушкин. "Арзамасец", министр внутренних дел и Председатель Государственного Совета Блудов. Карамзин - долгое время жил в Москве. И список далеко не полон! Любопытно в связи с этим припомнить, чем, какою человеческой валютой - спустя без малого два столетия - Петербург расплатился с Москвою... Не надо, не благодарите!
Так что, думается, выбери Гоголь для своего "стартапа" более уютную, недорогую и ничуть не менее перспективную Москву, неизвестно ещё - где бы он быстрее добился успеха. Правда, мы бы рисковали в этом случае никогда не узнать ни "Невского проспекта", ни фееричных "Записок сумасшедшего" и запросто могли бы никуда не "выйти из гоголевской "Шинели".
Меж тем, проходит январь, февраль, март уж на дворе, а Гоголь всё никак не обустроится по службе. Его небольшое письмо маминьке - пожалуй, едва не единственное в своём роде: здесь он позволяет себе огрызаться - вероятно, на упреки Марии Ивановны в дороговизне его столичного житья.
"Вы мне советуете не беспокоить Логина Ивановича моим определением: оно бы и хорошо, когда бы я мог ничего не есть, не нанимать квартиры и не изнашивать сапог, но так как я не имею сих талантов, то есть жить воздухом, то и скучаю своим бездействием, сидя в холодной комнате и имея величайшее несчастие просить у вас денег, знавши теперешние ваши обстоятельства – Не даром я не любил никаких протекций: без них я давно бы определился к месту"
Ничего не меняется - кроме новой квартиры в доме каретника Иохима на Большой Мещанской - в жизни Гоголя и к концу апреля.
"... Вы не ошиблись, почтеннейшая маминька, я точно сильно нуждался в это время, но впрочем всё это пустое; что за беда посидеть какую-нибудь неделю без обеда, того ли еще будет на жизненном пути, всего понаберешься, знаю только, что если бы втрое, вчетверо, всотеро раз было более нужд, и тогда они бы не поколебали меня и не остановили меня на моей дороге. Вы не поверите, как много в Петербурге издерживается денег. Несмотря на то, что я отказываюсь почти от всех удовольствий, что уже не франчу платьем, как было дома, имею только пару чистого платья для праздника или для выхода и халат для будня; – что я тоже обедаю и питаюсь не слишком роскошно и несмотря на это всё по расчету менее 120 рублей никогда мне не обходится в месяц. Как в этаком случае не приняться за ум, за вымысел, как бы добыть этих проклятых, подлых денег, которых хуже я ничего не знаю в мире..."
На сегодня, пожалуй, довольно! В следующей части III главы мы вместе Гоголем прогуляемся по столице и узнаем поближе петербургское чиновничество. Надеюсь, будет интересно!
С признательностью за прочтение, не вздумайте болеть (поверьте - в том нет ничего хорошего) и, как говаривал один бывший юрисконсульт, «держитесь там», искренне Ваш – Русскiй РезонёрЪ