Всем, заглянувшим на новую историю, добро пожаловать!
Это реальная история. История моей семьи. История моей мамы. Непростая, тяжёлая, местами невероятная, но какая есть. Без добавления и прикрас.
Во время войны, Великую Отечественную имею в виду, моя мама еще ребёнком была. Когда всё начиналось, до села только слухи доходили. Вроде и война, а вроде ещё и мирная жизнь. Мамин папа, мой дедушка, с работы тревожные новости приносил. А работал он на железной дороге, ремонтировал её. На станции радио висело. Оно-то и произнесло впервые страшные слова: фронт, бои, потери… Война неотвратимой волной накатывалась, надвигалась, добрались первые зарницы и до нас. Вражеская авиация камня на камне от воинской части и маленького аэродрома не оставила. Но железнодорожную станцию не тронули, виды имели.
Многие старожилы и сейчас помнят, как вошли немецкие войска в село. Ехали по главной дороге на машинах, мотоциклах, строго соблюдая строй. Все военные в парадной форме. Сапоги до блеска начищены. Как на парад вырядились.
Местные жители свои дома побросали, на улицы вышли. Не приветствовать, не радоваться… Молча смотрели, не веря в то, что неминуемо произойдёт дальше. Знаете, в войну не так просто поверить. Даже, когда она уже вот тут, на пороге. Даже, когда проводили уже все семьи свои мужчин на фронт. Трудно, просто невозможно принять неизбежное. Проснуться хочется, забыться. Вернуться в простую привычную обыденность, которой больше нет… Может и не приняли войну, а привыкли быстро. Выбора ни у кого не осталось.
Заняли село быстро, без единого выстрела. Да и некому тут сопротивляться. Одни женщины, дети да старики. Мужчины да и поди что вся молодёжь на тот момент под ружье встали и на фронте сражались. Фронте, линия которого стремительно удалялась от нашего села. Но в лесах разворачивалась, крепла и ширилась сеть партизанский отрядов.
Как обосновались немцы в селе, первым делом все съестные запасы да мелкий скот позабирали. Кто сопротивляться пытался, на месте расстреливали, в урок другим.
Мой дедушка, мамин папа один из немногих мужчин, что село не покинул. Работал на железной дороге ремонтником. Дело своё знал прекрасно. С новым начальством не пререкался. Он был связным партизанского отряда. Передавал время прибытия и отбытия эшелонов, какая техника и в каком количестве на станции присутствует. Как принялись евреев расстреливать, то помогал уцелевших в леса переправлять. Словом, всеми силами способствовал ухудшению условий работы воцарившихся на нашей земле властей.
На местах массовых расстрелов после войны братская могила обустроена. Памятные мероприятия там проходят. И не только они. Сама земля помнит:
Насколько опасна подобная деятельность? При условии, что вся семья на виду. Жена, дети, родители, вся родня рядом. Если бы узнали… Даже подумать боязно, что со всеми сделали бы. И спрятать, переправить куда подальше нельзя. Сразу заподозрили бы. Так и жили не один год.
Немцы в селе освоились, под свои нужды взлетную полосу поправили. Стали от нашей авиации немцам подарки по такому случаю всё чаще прилетать. А как не поздравить дорогих «друзей», когда новый год скоро. Партизаны от себя пожеланий добавляли, активизировались, во вкус вошли. А войска наши уже к границе области подобрались. Такая каша заварилась. И во всём этом военном безумии приходилось мирному населению как-то выживать. Днями напролёт в погребах прятались. Конечно, если бомба прямиком попадёт, но не спасётся никто. Да и завалить может. Однако, от шальной пули да дурного осколка погреба надёжнее стен родного дома укрывали.
Мама моя со своей мамой, папой, бабушкой, маленьким братиком и ещё соседями в нашем погребе прятались. Так случилось, что трое суток во двор выйти не могли. Бои не прекращались. Да ещё немецкие солдаты перед Рождеством алкоголем сильно увлеклись, всякий разум потеряли. Бесчинствовали, как никогда.
Мамин же братик маленький совсем, плакал постоянно, есть просил. Это взрослые голод перетерпеть могут, а ребёнку, как объяснишь. До хлева каких-то два шага. Обидно, жуть. Там же корова. Коров-то немцы не у всех забрали. Во многих хозяйствах они наличествовали. Только тем в селе и выживали.
Вот его мама (бабушка моя) и рвалась в хлев, чтобы молока надоить. Понятно, что опасно очень. А как сутками плачь своего ребёнка слушать… Но родные её не пускали, ждали, когда обстрел стихнет.
Тише ухать стало, не вытерпела она. Взяла сына на руки, дочь за ручку, идти хотела. Но тогда бабушка внучку схватила и наотрез пускать отказалась. Сказала, взрослая уже, потерпеть может. И их не пускала, просила до темноты дождаться. Но ребёнок так плакал, что аж заходился.
Дальше ждать сил не нашлось, вышла во двор. Двух шагов сделать не успела. Огласила окрестности пулеметная очередь. А после непривычная, давно забытая тишина опустилась на улицу… Когда выглянули из погреба, увидели, что и мама, и ребёнок лежат на земле без движения. И помочь им уже нельзя…
Так моя мама жива осталась, потеряв разом и свою маму, и братика. Ей долго потом не решались сказать, что они погибли. Говорили, что уехали далеко и вернуться не могут. Уже потом поняла, сама поняла, только всё равно ждала…
Поздней ночью ползком перетянули погибших в дом, а на другой день так же ползком хоронили. До кладбища на лошади добирались, еле добрались. В одну могилу обоих положили. Как закапывать принялись, обстрел начался. Все в землю так и вжались. Даже лошадь между могилами легла, ноги подогнула и голову в траве спрятала.
Бои вскоре к селу вплотную приблизились. Всех местных жителей партизаны одними им известными тропами в леса увели. По дороге многих потеряли. Кто на мине подорвался, кто под обстрелом погиб. Однако же в лесу всё равно безопаснее, чем в родных домах. Мамин папа их до места провёл, а сам назад в село вернулся, чтобы его на работе не хватились. Так и трудился там, пока немцев совсем из села наши войска не выбили. Немало он этому поспособствовал.
Село немцы покидали в спешке. Никаких начищенных сапог и мундиров уже ни на ком не было. И строй никто не соблюдал. Убегали по главным улицам, сжигая всё на своём пути. Нашему же переулочку повезло. Через нас на дорогу не пройти, не проехать. Не добрались до нас. Потому и дома уцелели.
Лишь в марте в село из лесов вернулись люди, которым посчастливилось остаться в живых. Село уже наши солдаты освободили. Моя мама с бабушкой тоже домой вернулись. Благо дом уцелел. Селились тогда по десять человек под одной крышей. Где место свободное оставалось, туда и шли. В приюте не отказывали. Через два воскресенья случилось и вовсе немыслимое. Пришла наша корова. Где она бои пережидала… Как выжила… Жизнь потихоньку налаживалась. Днём развалины разбирали, есть варили на всех разом. А ночами застилали полы в хате и укладывались спать.
Ночами-то второе уже менее приятное происшествие случается вздумало. Только мою маму спать бабушка уложит, только в доме всё стихнет, как кто-то берет её рукой за ногу и не отпускает. Она уже и так освободиться пытается и эдак. А рука сильная и очень холодная. Утром она у своей бабушки спрашивала, почему у той руки такие холодные, и зачем она её за ножку берёт. Холодно же, ножка мёрзнет.
Бабушку внучкины рассказы очень взволновали, но вида она не подала, ответила, что не будет больше. Сама же сильно расстроилась. Следующей ночью всё повторилось. Добавлю, может кто не знает: про электричество и речи не шло. Просто так включить свет ночью и посмотреть, кто пришёл, возможности никакой. Про фонари я молчу.
Повторялось это чуть ли не каждую ночь. Бабушка же ничего толком не объясняла, но переживала сильно, думала, что делать. Пошли они к батюшке, у него помощи попросила. Он серьёзно их выслушал, долго молитву читал. Не сразу, но прекратились ночные визиты.
Уже когда моя мама выросла, тогда бабушка ей рассказала, что это мама к ней приходила. И она её видела. Проверяла ли мама свою дочь или с собой забрать хотела – не понятно. Когда их под обстрелом хоронили, то батюшка их не отпевал, потому-то она и могла приходить. Да и полгода на тот момент ещё не прошло. Дорога домой не забылась. А прекратились визиты лишь, когда бабушка панихиду заказала. Да батюшка по всем правилам службу справил и молитвой живых от почивших отгородил. Может где, в другой местности, такое за сказку принимается, но не у нас. Эхо войны слышится и теперь:
Это история моего села, моей семьи, моей мамы. Я слышала её с детства. Слышала именно так, как здесь написала.
#мистика #мистические истории #мама #война #великая отечественная война #мистические рассказы #рассказ из жизни #реальная история