Первым, обогнув стоящий поперек дороги автобус, к Дубиной подбежал Колыванов.
-Лен, Леен, что с тобой? Ты жива, ты не ушиблась?
Он потряс девушку за плечи. Та сначала открыла один глаз, отрешенно посмотрела им на Сашу. Затем открыла и второй. Понемногу в её взгляде появилась некая осмысленность. Подбежал и Коля, даже не пытаясь отряхнуть снег с одежды.
-Вы с Колей, как снежные человеки. Все в снегу.
Тихо сказала она, посмотрев на приятелей. Потом взгляд её уперся в стоящий поперек дороги в нескольких сантиметрах огромный железный автобус, в глазах мелькнул страх, руки её упали, колени подогнулись, и она просто рухнула бы на дорогу, если бы приятели вовремя не подхватили теряющую сознание девушку.
------
-Лена, вы мне очень нравитесь.
Паша несмело взял её руку, лежащую на колене. Нежно погладил немного огрубевшую за время походов ладонь. Несмотря на то, что ей были приятны такие вот прикосновения, Дубина с недовольным видом высвободила кисть руки, и начала одной рукой поправлять бантики в косичках, а второй непрерывно отмахиваться от комаров.
-Я многим нравлюсь, ну и что с того?
Они сидели вечером у ручья, на той самой импровизированной скамейке, сразу прозванной в турлагере "местом для поцелуев". Комары тучами кружились над головами, не давая людям ни минуты спокойствия. Невдалеке, за деревьями и кустами, на другой похожей "лавочке", отчетливо слышался громкий шепот Доронина, и смешки Холмогоровой.
-Может, мы уже перейдем на "Ты"?
Несмело спросил Паша.
-Давай перейдем. А то и правда, "выкаем" друг на друга, как старики какие-то старые.
Хихикнув в ответ, согласилась Дубина. Паша тоже улыбнулся.
И сложив губы для поцелуя, потянулся к ней…
--------
-Лен, Лееееен, очнись!!!
Резкий запах нашатыря ударил в нос. Дубина фыркнула, чихнула, и сразу вынырнула в действительность.
Она полулежала на коленях у Колыванова, Коля снимал с неё лыжи, возясь с хитроумными креплениями, а Юркин водил перед её носом открытой склянкой с нашатырем. Остальные туристы двух групп столпились вокруг.
-Очнулась, ну слава богу!!!
-Вроде живая, и ничего не сломано.
-И лыжи целы.
-Лен, ты как?
-Всё в порядке? Ничего не болит?
Посыпались участливые вопросы. Дубина с помощью Колыванова поднялась с дороги, неловко начала отряхивать и поправлять свою одежду.
-Ай да, Ленка!!! Ну и дала наша завхозяечка!!!
С восхищением закричал Слобода.
-Куда там старику Некрасову, с его "конём на скаку". Наша Ленка не одного коня, а целых сорок железных коней остановила одним взмахом руки.
Радостно зашумели. Похлопывали по плечам, жали руки, дергали за её одежду.
-Молодец, какая!!!
-И не испугалась. Кто там про её трусость разлагольствовал? Щас у меня по шее схлопочешь.
-А ну-ка, быстро извиняйся!!!
-Да что там, извиняйся!!! Качай её, ребята!!!
Окружили, подняли над землёй. Начали качать. Дубина неловко, со смехом, отбивалась.
-Иии, раз!!! Ииии, два!!!
Ольха радостным лаем приветствовала это захватывающее действие.
Наконец, поставили девушку на дорогу. Лена радостно смахивала слезы, выступившие от пережитого стресса и последующего "прощения".
Холмогорова при этом стояла в стороне, сложив руки на груди, смотрела на происходящее, и хмуро, как то вымученно улыбалась. Затем круто развернулась, и быстро пошла к сложенным на повороте дороги вещам.
------
Совсем не до смеха было горе-водителю.
Дятлин, убедившись, что с девушкой всё в порядке, ловко перемахнул через капот, и рванул на себя дверь автобуса. Доронин с Колывановым последовали за ним, и грубо вытащили упирающегося водилу наружу.
Экзекуция длилась недолго.
Сначала совсем немного, "чисто по дружески" , похлопали незадачливого Степана по плечам и другим деталям его фуфайки, но уже после третьего макания лицом в сугроб, водила взмолился о пощаде.
-Ребятки, да что вы делаете? Ну, простите!!! Ну забыл я про вас!!! Покалечите, кто тогда вас довёзет? Кто рулить то будет?
-Да хоть и я за руль сяду. Вспомню молодость свою фронтовую.
Отозвался Золотняков, степенно обошедший автобус, как и было положено человеку сренего возраста. Степан кое как извернулся в фуфайке, удерживаемой за ворот Дорониным, и в упор посмотрел на Семёна.
-Ты что, воевал? На каком фронте?
-А ты что? Тоже воевал?
Золотняков жестом показал парням, чтобы они больше "не приставали к человеку".
Те, видя что Семён сам, и без них разберется с возникшей проблемой, через облюбованный капот присоединились к остальной группе.
Степан кое как оправил свою одежду и протянул Золотнякову правую руку.
-Я на Воронежском фронте начал, а потом на третьем Украинском. До Бухареста дошёл, пока не списали по ранению. Всю войну водителем. А ты?
Золотняков отвел свои руки назад, не желая отвечать на рукопожатие. Степану ничего не оставалось, как уныло опустить протянутую руку.
-Я на первом Белорусском. Победу в Кенигсберге встретил. Саперная рота, был старшим сержантом. Сейчас лейтенант. Что же ты так нехорошо с нами поступил? На фронте, сам знаешь, что за такое бывало.
Степан пристыженно молчал.
Вернулись Дятлин и Доронин.Семён продолжал укорять.
-Девушку нашу чуть не сбил, нас всех продинамить хотел. А мы ведь как договаривались? И деньги заплатили. Да что деньги? Уговор то, он ведь, как известно, дороже денег.
Степана прорвало. Он начал объяснять, какая у него сложилась ситуация, но Золотняков жестом быстро остановил его словестные излияния.
-Я всё понял. Ну вообщем так. На гауптвахту я тебя сажать не стану. Под трибунал тоже не отдам. Война ведь уже давно закончилась. Но и оставить без внимания такой проступок, сам понимаешь, не стоит. Ребята, какие будут предложения?
-Да что тут думать? Отметелить его как следует, чтобы впредь неповадно было.
Дятлин был категоричен. Но Золотняков решил немного подругому.
-Я думаю, вы ему и так уже достаточно накостыляли. А вот наказание ему пусть придумает наша Леночка. Ведь именно она чуть не пострадала из-за этого, гм.., афериста.
Прижатый с обоих боков туристами водила был немедленно препровожден на другую сторону стоящего автобуса, и театрально брошен к ногам раскрасневшейся от качания и чествования Лены.
-Извиняйся давай. А то, сам знаешь…
Степан вырвал руки из тисков, с достоинством оправил одежду.
-Извини, девочка. Так получилось, что… ну в общем… извини, пожалуйста… делайте со мной, что хотите… да!!! Я виноват…
Лена зарделась. Ей уже было противно это устроенное ради неё представление. Она растерянно оглянулась на товарищей. Но в их глазах читалось только желание наказать водителя как можно суровей.
-Ну давай, Ленка, изобрази ему наказание!!!
-Вот как ты скажешь, так и будет. Хочешь, мы его на "запчасти" разберем? Да как делать нечего!!!
-Да вы что?
Глаза девушки округлились от ужаса.
-Зачем же, на запчасти? Ну ладно. Пусть он..пусть он… нам в Вижае ночевать негде. Ну так тогда мы у него в доме и переночуем!!! Я всё правильно сказала?
Дубина обернулась к товарищам. Те одобрительно зашумели.
-Да как же у меня?
Возмутился водитель.
-Я же на вахте!!! Ночую в конторе, в комнате отдыха водителей. Где вы все там поместитесь? Да и сторож вас не пустит.
-Ну а это, папаша, твои личные проблемы. Иначе, сам знаешь, что мы с тобой сделать можем.
Золотняков категорически отверг все возражения водилы.
Дружно вытолкнули застрявший в сугробе автобус, погрузили вещи.
На душе Дубиной царило веселье. Место "отверженной", которое раньше занимала она, теперь досталось Холмогоровой. Та сидела на краю сиденья, и уныло смотрела в заледеневшее окно. Рядом примостился Золотняков, внимательно наблюдавший за всеми действиями Степана. На ухабах автобус подкидывало, и Семён буквально наваливался на Зою, причиняя ей боль. Извинялся перед красавицей, но на следующем же ухабе история снова повторялась.
Душа Дубиной, обласканная товарищами, теперь буквально пела. И она радостно подхватывала припев известной песни
"Мы едем, едем, едем, в далекие края….".
Продолжение следует.
Берегите себя.