День следующий
После своего первого триумфа я чувствовала в себе огромную силу и непреодолимое желание помогать всем страждущим. Конечно, это было несколько самоуверенно, но тогда мне так не казалось. И именно поэтому я сразу согласилась на предложение Николая Петровича совершить ещё одну магическую вылазку в соседнее село.
Утром за завтраком знахарь объяснил мне ситуацию:
- Чертовщина там давно творится, девонька. Они давно меня просили разобраться. Ну, то есть жители этого села. Да только сам-то я не в силах выезжать, старый стал, хоть и недалеко от нас сельцо-то это. А отсюда если смотреть, не всё вижу, не всё понять могу. А ты теперь у нас стреляный воробей, разберёшься. А я тебе несколько подсказочек дам. Есть там три магических места, с которых можно информацию считать. Первое - старое сельское кладбище, аккурат возле самой дороги. Есть там могила местного ведьмака. Помню я его: много кого лечить мне приходилось после его порчи. Второе – заброшенная церковь и погост вокруг неё, где священники, в ней служившие, похоронены. И третье – на изгибе реки, где раньше стояла баня, а теперь только остов от неё остался. Там часто чернота «подлечивалась» на добрых людях.
А еще подсказка – это люди местные. Слушай, от кого смердит.
- Смердит? Что значит «смердит»? – первый раз осмелилась я перебить стройную речь ведуна.
- Это значит, вонь от него идёт. Энергетическая вонь. «Надломленный» он, понимаешь. Слабый. Энергию у него забирает кто-то. Через таких людей можно много увидеть и понять.
Я не совсем понимала, о чём говорит Николай Петрович, но моя недавняя победа и территориальная близость следующего поля битвы, укрепляли мою веру в себя, порой нанося удар здравому смыслу. Хотя внутренний голос пытался докричаться до моего разума: одумайся, девочка, не суйся туда, ты ведь ещё так мало знаешь!
Подбодрили меня и следующие слова знахаря:
- И запомни, здесь принятия решений остаётся за тобой – я тебе в этом деле ничем не помогу, ну разве что молитвой.
Он произнёс эти слова тихо и просто как само собой разумеющееся. Потом строго продолжил:
- Цель у тебя сейчас одна – правильно определить причину, по которой страдают жители этого села, понять, когда и с кого это началось. А как это снимать – вместе с тобой подумаем. Ну, ступай, Таисья отведёт тебя. Тут недалеко: по мостку через речку да через поле. Она с тобой и побудет, Таисья то есть, чтоб не так одиноко тебе там было.
Когда мы добрались до места, был уже полдень. Создавалось впечатление, что нас вышли встречать все местные жители: и стар и млад. На лицах многих читалось разочарование: люди ждали мощную фигуру ведуна, а пришла девчонка, пигалица.
Не знаю, откуда взялась во мне эта смелость и твердость, с которой я начала разговор с окружившими меня людьми:
- Здравствуйте, люди добрые! Рассказывайте, зачем звали?
Я почему-то была уверенна, что Николай Петрович начал бы именно так.
Из толпы вышел невысокого роста мужичок, точнее сказать дедок: солидный его возраст выдавали старая вязаная шапка и обутые не по погоде стоптанные войлочные ботинки. Он с некоторым сомнением и, как мне показалось, ехидством, ответил:
- Здорово, коль не шутишь. Не тебя ждали, честно говорю. Старого ведуна. Тебя не знаем.
Пауза висела недолго. Не ожидая от самой себя такой прыти, я продолжила:
- Ну, вот сейчас и узнаете. Рассказывай, дед, не тяни.
И мужичок, вдруг послушавшись меня, начал говорить:
- Страдаем мы очень, во как! А по чьей вине, из-за кого, не понимаем, во как!
- Что значит «страдаете»?
- А то и значит! То скотина полегла почитай во всех дворах. А теперь и люди помирать начали: что ни сороковины, то новый гроб, во как! И что интересно, молодые мрут – на дороге на новой, по всей округе, но все из нашего села. А ещё такая чертовщина бывает: как только луна полная на горизонте показывается, собаки наши все, будто по сговору, такой вой ночью на всю округу поднимают, что аж жутко становится. И не унять ведь ничем. Выхожу я как-то на двор, чтоб, значит, Тузика своего в сени загнать, а он не даётся, огрызается, укусить норовить, а глаза у самого бешеные, пустые, словно он видит что-то. Вот так всю ночь на луну воют, а в пустоту брешут, во как!
Старик замолчал. Не скажу, что его рассказ как-то прояснил ситуацию, но своей растерянности и смятения я не могла показывать никому. Я помнила слова Николая Петровича о трёх магических местах, но с кладбища начинать не хотела и попросила отвести меня к старой бане.
По наставлениям своего магического учителя я знала, что могу посмотреть ситуацию через четыре стихии. Землю логичнее было оставить до кладбища: в этом сакральном месте именно она – основной источник информации. Я решила обратиться за помощью к огню. К сожалению, день был хоть и солнечный, но ветреный, и свеча, которую я зажгла здесь же, постоянно гасла. Я решила брать информацию через воду. Зачерпнув в заранее подготовленную емкость речной воды, расположилась на берегу. За моей спиной, чуть поодаль, стояли внимательно наблюдавшие за мной местные жители.
Я прочитала заговор, чтобы считать информацию с воды, но не смогла этого сделать. Я терялась в догадках, почему: или я перепутала слова, или мне не хватило магической силы?
Вдруг я затылком почувствовала вредоносный взгляд, испепеляющий меня, прожигающий насквозь. Он шёл откуда-то слева из толпы и явно преследовал цель сбить меня.
Я резко, неожиданно для всех зрителей обернулась и увидела этого человека, который даже не успел отвести глаз. Этим недоброжелателем оказалась Таисья. Она продолжала буравить меня своими мелкими рептильими глазками, не смогла остановиться даже тогда, когда я уже в открытую смотрела на неё. В порыве ярости она даже не поняла этого. Вскоре сообразив, что выдала себя, поспешила затеряться в толпе.
А я получила свой первый жизненный урок, который запомнила на всю жизнь: не всегда тот, кто с тобой, за тебя!
Я продолжила работу. Свечка гасла. Вода «молчала». Я сосредоточилась и вспомнила подсказки ведуна – «ищи того, кто смердит».
Я молча развернулась и пошла на толпу, затягивая носом воздух, как собака-ищейка. И, к моему удивлению, очень быстро нашла того самого «смердящего», с пробитой аурой, вернее ту. Это была женщина лет тридцати, полноватая, но очень миловидная. Глядя на неё, я слышала в своей голове звенящее слово «ПОТЕРЯ». Она кого-то потеряла. Кого? Когда? Этого я понять не могла, сколько не старалась.
Я подошла к ней вплотную и попросила:
- Отведи меня на кладбище к могиле того человека, которого ты так сильно оплакиваешь.
Она, не спросив ничего лишнего, побрела в сторону погоста. Я шла рядом, всю дорогу держа её за руку.
Любопытные сельские жители пошли вслед за нами.
Оксана (а женщину эту звали именно так) остановилась возле свежей могилы. Венки ещё не были убраны, а значит, еще нет 40 дней. Но ленты на венках выгорели настолько, что надписи на них было невозможно разобрать. Под венками и засохшими цветами виднелся угол выцветшей на солнце фотографии. Понять, чья это фотография, тоже было невозможно.
Не выпуская руку Оксаны из своей, я прочитала определённый заговор, и небеса приоткрыли мне завесу неизвестного…
- Это мужчина…Молодой… Моложе тебя...Не муж…Это брат твой, - видения обрывками приходили мне в голову. – Одно лицо с тобой…Близнец твой. Тогда почему говорят, что он моложе? Не пойму…
- Он моложе, правда, - подтвердила Оксана. – Мама мучилась почти сутки. Особо к ней подходить никто не спешил. Новый год. Я родилась 31 декабря, чуть ли не под бой курантов. А он 1 января. У нас даже годы рождения получаются разные.
- Он с какой-то меткой родился, -продолжала озвучивать я то, что мне показывали.
- Да, была у него родинка в виде сердечка на спине слева, как точная проекция сердца.
- Это метка обречённых. Она показывает, как его из этого мира заберут. Он через эту родинку должен был умереть, - произнесла я то, что слышала свыше.– Только не пойму, как это связано. Он же в автокатастрофе погиб.
Оксана объяснила мои видения:
- Он врезался в стоящий на дороге прицеп, гружённый металлоломом. Темно было, опознавательных знаков никаких не было. Железная арматура ровно в центр этой родинки вошла и пронзила сердце, насквозь его пропорола, - пояснила Оксана.
- А почему ты себя винишь в его смерти? – задала я вопрос больше себе, нежели ей. И сама же ответила на него. – Он в тот день ехать не хотел, чувствовал что-то. Ты настояла.
Оксана разрыдалась.
Я не стала успокаивать её, хотя понимала, что она тут ни при чём: его смерть была предопределена ещё при рождении.
Сделав необходимый ритуал на могиле её брата, я продолжила искать причину всех бед этих людей.
Вслед за ним, затылок в затылок, стали вставать другие покойники, погибшие в авариях на этой дороге. Я легко считывала с них информацию, как из открытых книг. Они показывали мне места своей гибели. Но как эту информацию систематизировать, я не знала. Вдруг меня осенило: а что если нанести места их гибели на карту местности? Что будет? Удивительно, но результат превзошёл все мои ожидания. Глядя на эту схему, я поняла: места гибели людей идут строго «по кресту». Дорога, которая уносила жизни жителей села, проходила по нескольким населённым пунктам. Стёжки – вершина креста, Валы – его низ, Гужики – левая сторона, правая его сторона – Яснево.
Если я правильно рассудила и рассчитала, следующая трагедия «по кресту» должна была произойти в Стёжках. Оставалось определить время трагедии. Нанеся на схему всю информацию, полученную от погибших и подтвержденную живущими, я определила это время – 19-20, сегодня.
Я поняла, как действует это проклятие, но от кого оно пошло, пока не могла понять.
Вдруг я вспомнила про могилу колдуна. Спешно начало её искать. Но чувствовала, как меня опять кто-то сбивает. Таисья. Она. Я увидела её в толпе и ринулась в её сторону:
- Не смей, слышишь. Не смей мне мешать. Раздавлю! – твердо сказала ей я, и это были слова не ученицы знахаря, а маленькой ведьмочки, уже чувствующей свою магическую силу.
Это поняла и Таисья, поспешив снова затеряться в толпе.
Она мне больше не мешала, но время было упущено. Я боялась ошибиться, поэтому попросила помощи у местных. Они указали могилу колдуна, мне лишь оставалось проверить эту информацию.
Свечи гасли, не хотели «говорить», вернее он не давал им говорить. Оставалась надежда на могильную землю - её «замолчать» ни один колдун не заставит.
Без огня обряд был не совсем таким, каким быть должен, но всё, что мне было нужно знать, я узнала.
Все беды местных начались после проклятия этого колдуна. Одна пожилая женщина подтвердила мои слова.
Однажды на рынке ему плюнула в лицо торговка зеленью, обвинив его в болезни своего младшего сына. Тогда колдун, вытирая рукавом со своего лица чужую слюну, сказал так, чтоб слышали все: «Вы обвиняете меня во всех своих несчастьях без причины, голословно. Что ж! У вас будет причина обвинять меня во всех своих несчастьях!».
Сказав так, он собрал всю ненависть, и плюнул торговке под ноги.
С тех пор жители этого села несут на себе это проклятие. Но началось оно сбываться только после смерти колдуна. А первой на себе его испытала та самая торговка: не прошло и 40 дней после его смерти, как её муж с двумя сыновьями разбился на машине – не справился с управлением на скользкой дороге.
Дальше по цепочке, как во время цепной реакции, в каждые сороковины – гроб.
Чтобы спасти того, кому суждено было разбиться сегодня в Стёжках в 19-20, нужно было сделать обряд на могиле этого колдуна: отправить проклятие обратно или откупиться от смерти.
Я понимала, что не могу тягаться с этим колдуном – отправить проклятие обратно мне не под силу, а вот откупиться можно было бы попробовать.
Среди местных женщин я стала искать ту, которая должна была сегодня вечером оплакивать дорогую потерю – сына. И я нашла её. Как я поняла, что это именно она? Я увидела у неё на правом плече плачущего ангела. Он оплакивал вместе с ней её сына.
Подойдя к ней впритык, я спросила:
- Твой сын сейчас за рулём? В дороге?
- Да, - испуганно ответила она. - Он шофёр, в командировке сейчас. Сегодня вечером должен вернуться.
- Он едет верхом, через Стёжки? Или низом, через Валы?
- Он никогда не ездит через Валы. Ему та дорога не нравится.
Я нашла её, нашла. И теперь вместе мы сможем спасти её сына.
- Уйдите отсюда все, кроме неё, - громко крикнула я, и люди послушались меня.
На могиле колдуна остались только я и она.
Я знала хорошо обряд откупа – это одно из первых знаний, в которое посвятил меня старый знахарь. Я сделала всё так, как он меня учил. Я была уверена, что помогла этой женщине. И я ей действительно помогла. А вот какой вред я нанесла сама себе, я тогда ещё не понимала.
*****
В Хрулёво я вернулась поздно вечером. Этот путь я проделала в одиночестве. Таисья словно испарилась после моей угрозы.
Меня нисколько не удивило то, что, вернувшись, я увидела её сидящую за столом в доме отца.
- Вернулась, - радостно сказал хозяин. – Вот и хорошо. А то Таисья давно пришла. А тебя нет. Спрашиваю, где ты есть, молчит. Слова из неё не вытянешь.
Я подняла на Таисью острый взгляд, выдержать который она не смогла.
Я решила ничего не рассказывать Николаю Петровичу о её «помощи» мне. Сначала хотела сама во всём разобраться.
- Ложись спать, дочка! – знахарь впервые назвал так меня. И я заметила, как Таисью всю передёрнуло от этих его слов. – Утро вечера мудренее! Завтра обо всём поговорим и всё обсудим.
Я тогда сразу и не поняла, что это «завтра» для меня могло и не наступить, если бы не Николай Петрович…