Если моя ученица, которой в два с лишним раза больше лет, чем мне, хочет на уроке показать мне фотки, как они с мужем ездили на шашлыки и поболтать со мной (по-русски), то не буду же я говорить: «Простите, у нас урок! Как можно?! У нас итальянский язык!».
Она взрослый человек, она мне за этот урок платит своими кровно заработанными. Ну, я, конечно, ввинчу в восхищения её шашлыками дюжину perfetto, magnifico и ещё что-нибудь. Но всё же.
И всё-таки надо отдать должное моей взрослой ученице Ольге, что таких отвлечений у неё за все всё время наших занятий было очень и очень мало. Только когда уж совсем невмоготу как хочется поделиться – улиток завела или волосы нарастила.
У меня нет, не было и не будет двух учеников, с которыми я провела бы два абсолютно одинаковых урока. Даже если они учатся в одном классе, в группе у одной учительницы. Подход ко всем разный. Отношения со всеми разные. Отношения детей к занятиям тоже диаметрально противоположные.
У меня как-то занималась итальянским девочка-соседка. Прибегала с двумя горящими фонарями-глазищами, сразу с порога громко говорила Buona sera! Даже на то, чтобы снять куртку и ботинки ей тратить ни секунды было не надо. Соседка же, из нашего же подъезда. Едва пятая точка стула коснётся, уже читает, пишет, меня слушает.
Жаль только, что также быстро и перегорела. Перестала ходить в одночасье, как это обычно и случается. Покрасилась в белый, стала по подъездам с девчонками тусоваться.
Ну что ж, это жизнь. Мы не знаем, что будем потом. Но заниматься мне с ней было легко и приятно.
Ни разу она мне не сказала:
- А давайте сегодня не будем читать! А давайте сегодня не будем писать…
Ни разу не сказала:
- Я сейчас папе позвоню, хорошо? Я сейчас маме напишу, хорошо? А можно я у вас телефон на зарядку поставлю? Ой, мне мама пишет! Сейчас, я расчешусь… А потом посмотрю в дневнике, может быть, домашка появилась…
Это Лиза у меня за этот несчастный час все свои «дела» переделает.
Ну не могу же я сказать: «Нет, нельзя! Нельзя папе звонить. Маме нельзя писать!»
Да-да, не торопись никуда. За занятие же отцовскими деньгами платишь. Когда будешь своими платить, тогда, может быть, начнёшь задумываться.
Что ж, если вас устраивает, что время от занятия тратится непонятно на что, то я-то что буду из кожи вон лезть. Дело хозяйское. Если вы за себя не переживаете, то я-то чего буду за вас переживать?
Если вы где-нибудь в «Меге» взяли напрокат коньки, кружок проехали и сели у бортика с телефоном, к вам ведь никто не подбежит: «А ну-ка давай! Встал! Тройной акселёк!»
Если вы забрались на батут и сидите не прыгаете, то батутная тётя или батутный дядя не будут вам кричать: «Прыгай мальчик, прыгай! Прыгай девочка, прыгай! Memento mori! Время не ждёт!»
Подумает: «Вот дурачок! Все бы такие были. Батут дольше прослужит!»
Я, конечно, ворчу, но даже на самом непродуктивном занятии мы всё равно пишем, читаем, слушаем, переводим столько, сколько в школе делают за четверть. Даже мой самый слабый, самый трудный ученик, третьеклассник Артур уже к октябрю перечитал все тексты в учебнике по три, а некоторые и по пять раз. И теперь читает уже другие книги.
Но если бы всех этих выкрутасов не было, могли бы успевать ещё больше. Гораздо, гораздо больше.
Ещё у меня есть: "Он слишком любопытный такой нам не нужен". Что мы с одноклассником подслушали против воли"