Суд прошел, но я, увы, проиграла сама себе.

Пришло время рассказать, как прошел суд 8 декабря по лишению родительских прав биологического отца Ивана.

Еще с утра меня начало трясти. Но успокоительное, как я считала, спасет мир. Запихнув в себя две таблетки, я немного успокоилась. И закрутилась по домашним делам, поскольку заседание было назначено на 15.00. Времени было-вагон. Перебрав еще раз документы, нужные мне к суду, я доложила в папку выписку из медицинской карты Ивана. Подготовилась.

Это кухня в доме, куда мы переехали на зиму с вагончика в ноябре 2017 года. Мои старшие. Тут мы и находились до самого отъезда в город, практически не выходя на улицу, чтобы не сталкиваться с био лишний раз во дворе. Мелкий опять добрался до шкафов и все вытряхнул из них)

Где-то, часа в два, уже одеваясь, поняла, что проходит действие успокоительных. И я в догонку запустила в себя еще одну капсулу.

А это мой бывший подсоединил нам титан, что бы можно было топить его, греть санузел и мыться горячей водой. Только меня смущает странное подключение воды и полное отсутствие дымовой трубы?

Приехали мы вовремя, обычно пробки и добираться приходится по часу до места назначения, хотя без пробок, это дело пятнадцати минут. Поэтому выехали заранее. Мама тоже была со мной-ее вызвали на заседание для дачи свидетельских показаний. Она ведь все то время была с нами. И даже когда я ей предложила тогда, в другой семейной жизни, уехать в город и не мерзнуть в октябре в вагончике, где мы жили впятером-я, мама и дети, и где с внутренней части на двери по утрам намерзал лед толщиной в пять сантиметров, она наотрез отказалась. Когда в строящемся доме подготовили с горем пополам кухню, мы перебрались туда. горячей воды не было и мама сама споласкивала посуду, не давая мне возиться в холодной воде, в то время как я таскала обледенелые чурбаки, рубила их и топила малюсенькую печку, что бы в кухне , где мы жили, было тепло. Ой, я опять отвлеклась, простите.

Вся крыша была дырявая. На кухне нас спасал только утепленный потолок, с которого безбожно стекал конденсат.

Так вот. Пройдя контроль на входе в суд, мы с мамой поехали на лифте. Я на них вообще не езжу, даже не знаю, какую кнопку жать. У меня клаустрофобия. Но я же с мамой. Не брошу же я инвалида одну в лифте. В общем, вцепившись в поручни, я благополучно доехала до шестого этажа. Уже на подходе к залу заседаний, я увидела представителей опеки и прокуратуры. Они обязаны быть в суде на таких мероприятиях.

Вот такой он построил дом, почти 300 квадратов. Пока готовила статью, нашла у мамы на планшете эти, чудом сохранившиеся фото. Они почти перед самым отъездом были сделаны.

Скоро нас позвали, мама пока осталась ждать. Я доложила в дело бумаги с детской поликлиники. Доктор написала, что я хорошая мама, исполнительная и заботливая. Спасибо доктор.

Бывший был коллекционером. Это он выпил за два месяца.

Потом выступала опека. Написали все хорошо, сухим казенным языком. Мне большего и не надо. Получилось, что "тетя", которая приходила к нам и немного угрожала, просто пугала и несла отсебятину. На деле оказалось все по-другому. И слава богу. Что мне не особо понравилось в выступлении опеки, это то, что они просили назначить алименты, а родительских прав не лишать, поскольку это крайняя мера. Я немного расстроилась, но, вроде как, все было под контролем. Это я о своем внутреннем состоянии. К слову сказать, в Башкирии био так и не нашли. Опека задавала вопрос, почему я раньше не подавала на алименты. Я ответила, что и сейчас это не является моей прямой целью, поскольку если бы не было подачи на алименты, суд бы проходил по месту регистрации био, как мне объяснила адвокат, я бы в Башкирию на суд в жизни бы не доехала.

Бывший привез ковры с моей квартиры и покидал их во дворе на землю, что бы ребенок на них играл, до первого дождя. Ругаться уже не хотелось... Бог с ними, с коврами...

Потом выступила прокуратура. Помощник прокурора города меня поддержала и настаивала требования удовлетворить в полном объеме в соответствии с материалами дела. Спасибо. А в иске было требование о выплате в сто двадцать тысяч рублей. Она уточнила у меня, за какой период, на что я ответила, что мне все равно, деньги мне от него не нужны ни сейчас, ни потом, никогда.

А это мы с Иваном. Он тут еще маленький совсем. Это уже апрель, за месяц до нашего побега. Перед Новым годом я машинкой состригла волосы, совсем-трудно было гриву промывать в тазике. А так кружкой воды обходилась. Уже отросли))))

Вызвали маму. Она вкратце подтвердила сведения, указанные в иске. Вроде все. И тут опека встает и задает вопрос, что я пишу о жестоком отношении к ребенку, а пока не сказала и слово.

А вот это мы обнаружили, когда закидывали в грузовик вещи и я хочу сказать, что за месяц до этого, перестилала все постели, этого не было. Место на матрасе-под подушкой у старшего, больного астмой и аллергией. Там плохо видно, но лежит малюсенький тоненький пакетик. Что био за дрянь в постель ребенку подсунул-я даже догадаться не могу.

Как вы думаете, если ребенок с рождения с пороком сердца и мама охраняет его от любого плача, создает ему спокойную и доброжелательную обстановку, а био, тем временем, играя с ребенком шлепает его по попе за то, что малыш в игре ухватил его ручонками за ухо и не совсем аккуратно потянул, ребенок закатился в плаче ( ребенку шесть месяцев), это является жестоким обращением? Я считаю, что-да. Тем более, если био знает изначально, что у ребенка шесть отверстий в сердечной мышце и врач сказал его не расстраивать и создать спокойную обстановку.

Потихоньку пакуем вещи за три дня до отъезда.

И тут судья просит меня встать и рассказать, как дело было. И на этом все. Моя уверенность меня в секунду покинула. И шторка закрылась. И я выпала мысленно в то время, когда все это происходило. Я думала, что с этим справилась, но откуда-то, из самых глубин, это чудовище вылезло наружу и моментально меня поглотило.

Это наш санузел. Тут отопления не было, электробатарея плохо согревала комнату. По утрам попа, простите, примерзала к унитазу.

Стою и не могу произнести не слова. Передо мной снова отверстие авто-ма-та (надеюсь, что Дзен это пропустит) , а сзади вагончик с детьми и матерью. И я знаю, что сейчас будет фарш. Доля секунды-залетаю в вагон и кричу детям-На пол!, не знаю, на что надеялась, еще доля секунды, вижу зад отъезжающей машины в окно вагончика. До сих пор не знаю, что его тогда остановило. Почему он, с перепоя, такой смелый и решительный, все-таки не выпустил в нас рожок, с забитыми туда транс...

Я еле выдавила из себя, что бы судья задала вопрос. Долго она меня не мучала. Я с трудом пробежалась по датам, упомнила, что у старшего теперь навсегда разбит копчик строительным ботинком с металлическим наконечником. Что средний до сих пор, вспоминая о той жизни, вытирает слезы. И что мне, видимо, все-таки придется обратится к психологу...

Судья отправила всех из зала, она будет позже оглашать решение. Надо ждать. Все вышли уже, а я трясущимися руками, собирала документы в папку и услышала, как сквозь туман, голос судьи-"Езжайте домой, не ждите." Я медленно повернулась к ней, в глазах у меня стояли слезы.

-Я вас умоляю, скажите мне сейчас, я не дождусь утра, что бы позвонить и узнать... Мы свободны?

-Не волнуйся, все хорошо, отдыхай, завтра позвонишь.

Я вышла в коридор. Мама ждала меня, сидя на скамейке у стены. И мы поехали домой.

Сказать, что я спала эту ночь, значит безбожно соврать. Я встретила рассвет, с пятой кружкой кофе. Приехал старший сын, мы вместе утром всегда пьем кофе и удивился, когда узнал, что я так и не ложилась.

Я еле дождалась десять утра. И, когда в трубке я услышала, что иск удовлетворен полностью и био лишен родительских прав, моей радости не было предела. Спасибо, уважаемая судья!

Я благодарна всем, кто поддерживал меня, кто помогал словом и делом, добрыми советами. Те, кто в моих статьях, готовил меня к суду, подсказывая, что еще надо и на что обратить внимание. Мы выиграли!!!

Только я себе проиграла. За это время я думала, что справилась, что я сильная, но на деле это оказалось совсем не так. Я опять оказалась мысленно там, откуда бежала все эти четыре года. И поняла, что вся работа над собой у меня еще впереди.

Осталась одна незаконченная страница этого романа. Но об этом я напишу в другой раз.