Задумывалась ли я, что эта болезнь может коснуться меня? Конечно, нет. Более того, я относилась к этому скептически. А оказалось, что от этого вируса не застрахован никто…
Моя история – не чтобы бояться, она для того, чтобы быть осведомленным, что такое может случиться с каждым из Вас.
…Ах, как не вовремя закончился бензин. Машина заглохла перед затяжным поворотом, как ехать на Терновое. Придется ждать помощи, опять мёрзнуть…
В ночь температура 38 градусов (думаю, всё-таки просквозило), жуткая боль в спине (крутятся мысли - опять почки), ощущение, что повыше поясницы два свинцовых слитка, и они тянут, ноют, болят. Несколько дней и ночей держалась высокая температура, спина болела так, что хотелось «лезть на стену»… А через 4 дня пропало обоняние. Первая мысль паническая – «Корона? Что делать? А как же дети? А как на работу?»… и ни одной, о том, как помочь себе. В итоге, вечером «скорая» сбила температуру. На следующий день вызвала врача на дом, взяли ПЦР-тест, прописали лечение.
А дальше становилось всё хуже – вставала с трудом, в груди щекотало, началась одышка, появилась слабость, пропал аппетит, температура не спадала почти 10 дней.
Родные забили тревогу, и меня в тяжелом состоянии госпитализировали в Уваровский ковидный центр. Поступила с сатурацией 62%. Дышала уже плохо – вдох был, выдоха нет. На каталке срочно доставили в палату, подключили кислород. А в ночь мне стало хуже… Спасибо огромное соседкам по палате, одна из них, наша землячка, постоянно звала для меня медсестру, хотя сама только недавно начала вставать с постели. Немало хлопот я доставляла девчонкам по ночам. Они очень переживали за меня и боялись, что могу умереть. Так вот, после резкого ухудшения состояния в палату прикатили аппарат для инвазивной и неинвазивной вентиляции легких , он обеспечивает искусственную поддержку дыхания через маску, пациент при этом находится в сознании, дышит самостоятельно и получает аппаратную помощь при вдохе.
Маска устроена так, что фиксируется на голове, создавая ощущение, что надевают намордник. Когда аппарат подключили, пошел воздух с таким напором, словно сразу включили несколько фенов. И так надо было дышать в круглосуточном режиме, все 24 часа. Если снимаешь аппарат, раздается громкий сигнал. Медперсонал слышит, что больной сорвал НИВЛ, и бежит к нему. Но благодаря этому неудобному «аксессуару» мне удалось нормализовать дыхание и через несколько дней отказаться от нее. В эти тяжелые полубессознательные дни организм привыкал лежать на животе (без привычки делать это изо дня в день, из ночи в ночь очень трудно, ломит все мышцы), сон – урывками, ночь – в бреду. Говорить не могла, даже сообщения родным написать не было сил. Делала каждый день «селфи» и оправляла домой, просто чтобы видели, что я жива.
В такие моменты, «на краю», по-настоящему осознаешь цену жизни, понимаешь, что «дышать полной грудью» - это самое настоящее счастье! А когда видишь, как на соседней койке тяжело умирает женщина, а усилия медперсонала напрасны, понимаешь, что смерть от ковида – не где-то там далеко, а рядом, на расстоянии вытянутой руки… И это страшно.
Через несколько дней назначили оксигенотерапию через аппарат Боброва. Это метод лечения увлажненным кислородом. Всю ночь не спишь, боишься, что вода закончится, и кислород не пойдет. А без этих «волшебных трубочек» дышать первое время просто невозможно.
Через 11 дней после госпитализации впервые попыталась дойти до умывальника. В моем исполнении это выглядело, как «смертельный номер» - каждый шаг, как в бездну. Ну, а потом первая «вылазка» в коридор с пульсом под 160, несмелые попытки дышать без кислорода по несколько часов. И долгожданная выписка домой.
Только после больницы каждый шаг давался с трудом, выполнить привычные домашние дела оказалось просто нереально! Постепенно, изо дня в день училась делать всё заново, через неделю удалось выбраться в магазин, но ноги не шли, задыхалась, наваливалась жуткая слабость. Конечно, предстоит долгий период восстановления, но оптимизма прибавляет понимание того, что я всё это пережила. Нелегко, но пережила. Сейчас, главное, жить дальше и крепче держаться за самые надежные якоря — работу, любовь близких и друзей. Все это помогло мне выжить.
Друзья, не надо ждать, если появились признаки простуды. Не занимайтесь самолечением. Доверьте себя профессионалам. Не руководствуйтесь советами соседей, мнением «желтой прессы» и сомнительных личностей в соцсетях. Главное - не упустить время, не дойти до точки невозврата.
Ведь любое наше выздоровление – это незаменимая рутинная работа простых людей, медицинских сестёр и санитарочек. За все время госпитализации повидать пришлось много. Но самым важным стало – отношение человека к человеку. Были бессонные ночи, когда «ходячие» постоянно звали «сестру». Были беспокойные дни, когда не справлялись без санитарочки. Буду откровенна – меня поразили добродушие, отзывчивость, готовность прийти на помощь без упрека и брезгливости здешних медицинских сестёр и санитарок. Ни для кого не делалось исключений: для каждого было припасено доброе слово и улыбка. Такое отношение к своей работе, к пациентам вызывает искренне удивление и восхищение, ведь через них проходит огромный поток больных людей, порой ворчливых и капризных. А добрые, отзывчивые, неунывающие санитарочки всегда находили для нас слова утешения, подбадривали, не отказывали ни в какой просьбе. Девчата с определенной периодичностью проводили влажные уборки, меняли биотуалеты, памперсы лежачим больным. Кроме того, они занимались раздачей завтраков, обедов и ужинов. Каждый «комплект» еды был индивидуально упакован, а порции находились в одноразовых контейнерах. Пища, как правило, жидкая, мягкая, перетертая, потому что жевать жесткую еду у больных нет сил. Каждого, кто не в состоянии кушать самостоятельно, кормили санитарки. Это происходило не быстро, поскольку каждый глоток сопровождался сниманием маски. Проглотил – надел – подышал – снял – проглотил.
В особом напряжении круглосуточно в ковидном отделении работают медсёстры. Они разбирают листы назначения, которые пишут доктора, затем приступают к выполнению процедур: ставят капельницы, меняют дистиллированную воду в кислородных установках и многое другое. Сутки дежурства они проводят в специальных костюмах (к слову сказать, и врачи, и медсёстры, и санитарки находятся в красной зоне в этом «обмундировании»). Работать в них крайне тяжело. Сказать, что ты в нём мокрый, – не сказать ничего, рассказывали мне девчата. Костюм совсем «не дышит», а в респираторе очень тяжело дышать.
Одна из медсестёр мне призналась, что для них счастье, когда пациент оказывается послушным и уходит из отделения «своими ногами». Поэтому они до последнего продолжают помогать: капать, колоть, кормить, поить, утешать и поддерживать – одним словом, спасать. Медсестра также бывает последним человеком, которого порой больной видит перед смертью. Это очень тяжело. Но ему говорят: "Ничего не бойся, с тобой всё будет хорошо". А потом остаются с этим комом в горле еще очень долго… Действительно, я заметила, что больные бывают дисциплинированные и нет. А по некоторым даже видно: хочет человек жить или нет. Были в нашей палате и такие, кому не нравилось лечение, самовольничали: срывали и ломали маски, не выполняли рекомендации врача и получали за это печальный результат. Очень важно выполнять все принципы лечения – не снимать маску, лежать только на животе, как бы трудно не было, и другое.
Ежедневный обход врачей мы ждали с нетерпением. И каждый житель нашей палаты думал: а вот сегодня я спрошу то-то, а я узнаю про результат теста, а я похвалюсь, что начала вставать и так далее. Нашим лечащим врачом был необыкновенно спокойный, обстоятельный человек, который внушал уверенность, что сегодня лучше, чем вчера. Осмотр начинался с ритуального действия – измерения сатурации. Пока аппаратик набирал цифры, каждый успевал рассказать, что же с ним произошло за предыдущий день. И всем хотелось, чтобы доктор подольше задержался возле его койки, ведь когда он рядом, на душе спокойнее и безопаснее. Отдельный обязательный обход заведующего отделением воспринимался как маленький праздник – яркий, легкий, позитивный. Каждому – несколько обнадеживающих слов, и больные заряжены нужным настроем на выздоровление.
Огромная благодарность за нелегкий труд всем медсёстрам , врачам и санитаркам.
Спокойных вам дежурств, «легких» и послушных пациентов. Пусть их станет как можно меньше.