Если говорить про наше дощатое строение, то есть палатку, она выглядела довольно интересно. Одноэтажный дом, вероятно, из лиственницы (кроме лиственницы на севере мало что выживает). Помню двери. Так сказать, входная группа состояла из маленького коридора, справа от двери зимой всегда стоял целый мешок брусники. Ей холод не страшен, она только за – на морозе побывать. А холода на Севере аж девять месяцев, погода не сахар. Зато сухо и свежо.
После прихожей был поворот влево, и по прямой меня встречал Боря. Мясистый – не кабан, а настоящий свин. Помню его смутно, так как мне дела до свиней не было, ребенку-то. Им папа занимался, кормил, поил, ухаживал. У Борьки была особенность, он не притрагивался к еде, пока его не поцелуешь. Представляете, целовать свинью каждый день? О, бедный мой папа! Но любили они друг друга, папа мясо, Боря – папу. Когда пришло время, папа не смог лишить Борю жизни. И попросил соседа, дядю Толика, сделать это грязное дело. Я в этом процессе не участвовал, кровь свежую не пил. Боря был съеден и роздан по «запчастям», кому это было нужно. Большая часть Бориса хранилась потом всё в той же палатке.
С тех пор люблю так называемые отбивные по-китайски.
Мама их часто делала: мясо тонко порезать, отбить, соль, перец, сковорода горячая на электрической печке – три минуты, и вкусно.
P. S. Оригинал статьи пришлю обязательно, кому угодно, куда угодно. #щедабр или ## otlf23
