Часть 1. Большая проблема дяди
1
Впервые за длительное время отец заговорил со Стефаном о дяде Мартине в июне, когда тот окончил школу. За завтраком он ему сказал:
— Сынок, впереди у тебя целых два месяца каникул, а дальше — комиссия на поступление. Знаешь, я бы на твоём месте не тратил время зря и отправился бы работать.
— Ну вот ещё! — сказала мать. — После экзаменов дети должны отдыхать, а не работать!
— Ему уже восемнадцать, большой мальчик — пускай работает себе.
— Ох! И куда ты ему предложишь пойти? Уборщиком, как и ты?
Отец рассмеялся и похлопал Стефана по плечу. Тот сидел в сторонке, нагнувшись над кашей; он думал только о том, как пройдёт первая встреча после экзаменов с Мартой Кольб. Встреча должна состояться через час, а пока он не особо торопился.
Между тем отец перестал смеяться и сказал:
— Нет. Предлагаю ему подработать в редакции у дяди Мартина.
Мать выругалась и вскочила.
— Ты не посмеешь! Отправлять Стеффи к этому алчному распутнику? К этому бабнику? Только через мой труп!
Стефан посмотрел на неё.
— Что случилось, мамочка? О ком вы говорите?
Отец повернулся к нему.
— Сынок, ты разве не помнишь дядю Мартина? Ну ты что! Он приходил к тебе, когда тебе исполнилось шесть лет, помнишь? Вы ещё тогда гуляли по парку.
— Только один раз за всю жизнь! — говорила мать. — Ему совершенно всё равно на тебя Стефан, у него свои проблемы...
— Да помолчи ты! Стеффи, помнишь его? Ну такой, бледнолицый, рыженький?..
Внезапно Стефана осенило.
— А-а... Вспомнил! Да, мы с ним гуляли в парке. Помню, тогда продавали разливное пиво в бочках, и он дал мне его попро... Ой, извините, мама.
Мать со стоном села.
— Господи! Стефан, неужели ты пойдёшь к нему работать? Конечно, можешь там поработать каким-нибудь стажёром, но на особое расположение не рассчитывай.
Сын пожал плечами.
— Ну, не знаю. Как получится...
Отец поморщился.
— В смысле «как получится»? Ты пойдёшь работать — и точка. Кабан такой — а всё сидишь на нашей шее! Без обид, сынок, но как есть, говорю. Я сегодня же звоню дяде, понял? Завтра едешь к нему в Торговый квартал, в редакцию.
— Ну ладно.
— Сынок, неужели тебе не всё равно? — сказала мать и тут же махнула рукой. — Ай, ладно! Я тебя предупредила; поступай, как знаешь.
Потом они ели в полном молчании и слушали радио. Стефан чмокнул родителей и отправился на улицу. Весь разговор тут же выветрился из его головы: он думал только о предстоящей встрече с Мартой. Последний учебный год они не виделись, так как её мать вышла на пенсию и девушка устроилась на хлебозавод. Сердце стучало у самого горла, когда Стефан вышел из коммунальной квартиры на улицу и направился в парк Искусств, который располагался на соседней улице, Киноплатц. Солнце слепило прямо в лицо и жарило асфальт, но положение спасал прохладный ветерок, который тревожил кустики и цветы, стоящие вдоль ворот парка гербарии. Поскольку воскресенье, парк полон народу: дети плескались у фонтана и возле одиноко стоящих скульптур, а их родители и другие люди постарше пытались укрыться от зноя в тени, но мест не хватало, и некоторые усаживались на траву под деревьями. Стефан прошёл в главные ворота, вдыхая аромат цветов: пионы, лилии, розы... Он уже представлял, как Марта сидит рядом с ними, возле статуи мудреца, срывает один цветок за другим и прячет его за коротко постриженные волосы...
Он нашёл её сразу, у бюста Сократа. Она, точно как в его воображении, сидела в тени, в матросском платье, и нюхала пион. Стефан сел рядом и поцеловал её руку.
— Господи, ты такая красивая!.. Что с тобой?
Она подняла на него побелевшее лицо с мешками под глазами и натянула улыбку.
— Да так, всё хорошо... Ну, как? Сдал?
— О да, все экзамены на «отлично». Пойду туда же, куда и планировал: в университет имени Гёте, на журналиста. А ты?
— Хорошо экзамены сдала.
— Так всё-таки пойдёшь в медицинский?
Она покачала головой и вздохнула.
— Лишь бы хоть куда, где растёт трава, и нет забот.
Неожиданно Марта закрыла лицо руками и заплакала. На минуту Стефан опешил, пододвинулся к ней и обнял за плечики, погладил по голове.
— Что с тобой? Почему ты плачешь?
— Всё хорошо, — сказала она, прижавшись к его груди.
— Нет. Скажи!
— Извини, но не хочу нагружать своими проблемами. Ты мне ничем не поможешь...
— Ну хотя бы поделись... Ну же, не плачь, а то я сам сейчас расплачусь.
Он почувствовал, как саднит грудную клетку, в глазах защемило. Это её несколько успокоило, она отстранилась и вытерла слёзы.
— Дело всё в моей маме, Стефан. Господи, моя мать просто... идиотка!
— Марта, не говори так! Надо матерей уважать...
— Я её уважаю, но других слов подобрать не могу, когда она меня тащит ко дну. Вот посмотри на это! — Она указала на платье. — Как думаешь, сколько оно стоит? Пять чёртовых марок! Меня его мать заставила надеть, чтобы ей обидно не было, а я так хотела сказать, что оно мне незачем!
— Ты обижаешься на то, что она дарит тебе дорогие платья?
— Во-первых, они мне не нужны. Но самое главное то, что я бы её за это на руках носила, если бы было на что тратить. Чтобы купить это платье, она взяла в долг. У нас куча долгов, Стефан! Когда она накопила их со всех наших родственников — в то числе и среди тех, кто вообще в Нордеграунде живёт, — то она стала просить у друзей и знакомых!
— Ну, может, у неё трудности, квартира...
— Ха, как бы то ни было! Она уже старенькая, она полностью на моём содержании. Ты же знаешь, я работаю на том хлебозаводе и сама плачу за нас двоих. Это ладно, продукты и всё необходимое тоже есть... Но тут вот какая проблема: понимаешь, она вообще с детства жила в достатке. И замужем также, пока отец не умер... А потом она осталась одна, всё пошло под откос и... О боже!
— Погоди, Марта. Прошло уже пять лет, и неужели...
— Нет, сначала всё было хорошо, но как только она вышла на пенсию — вот тогда и распустилась. Господи, всю свою пенсию тратит на шляпы, выписки на журналы и на платья! Обедать в кафе для неё — ежедневный ритуал, обязательно чашечка кофе с круассанами, покупка пластинок, духов, шляп...
— Но зачем ей всё это?
— Господи, я не знаю! Я ей триста раз задавала этот вопрос, а она говорит: «Ну что же это, под старости лет и пожить-то нельзя?» Я ей объясняю, говорю: «Мамочка, у нас положение не очень, пожалуйста, давайте обойдёмся хотя бы без ежедневного обеда в кафе и чашки кофе. Мы можем и дома его попить; да, он не такой вкусный, но что поделать?». И при этом она смотрит на меня так, как ребёнок на новую технику, на иностранца — ей остаётся для пущей картины слюну пустить, честное слово!
Она замолчала, переводя дух. Грудь её вздымалась и опускалась, щёки покраснели, глаза налились кровью. Стефан почувствовал себя неловко; внезапно ему стали противны и Сократ, и пионы. Солнце скрылось за облаками, словно испугавшись этой внезапной вспышки гнева.
Стефан хотел приобнять Марту, но та зарычала:
— В общем, не знаю, что делать... У нас уже накапливается долг за газ; как бы это ни вылилось нам в ком, который приведёт к выселению. Я уже начала прятать от неё деньги под своим матрасом. Надеюсь, не найдёт.
— Если всё так печально, давай я поговорю со своим отцом. Он...
— Нет, спасибо. У вас и так с финансами не очень, но ещё раз спасибо за то, что ты пытаешься помочь.
Марта встала, Стефан подскочил.
— Ты куда?
Она обняла его.
— Извини, что нагрузила тебя. Не стоило мне срываться, в итоге встреча не удалась... Я просто хотела поделиться, я не хотела проявлять такие бурные эмоции... — Она виновато улыбнулась. — Давай встретимся как-нибудь в другой раз, ладно? Я тебе позвоню.
С этими словами Марта, не давая Стефану опомниться, убежала. Вдруг он услышал вдали грозу и поплёлся домой. Парк внезапно опустел.