По коньку крыши домика у самого конца города неслышно и осторожно ступал черный кот. Мех его поблёскивал в свете луны, скуластая морда поворачивалась настороженно из стороны в сторону. Наконец кот дошёл до своей цели: спрыгнул в открытое окно третьего самого верхнего этажа.
При тусклом свете лампочки в кровати лежал ребёнок. Мальчик шевелился и чмокал сухими губами. Кот взглянул на стол, там стоял полупустой кувшин с водой. Черный красавец обмакнул лапу в жидкость и смочил лоб ребёнку, тому сразу стало легче. Потом кот шмыгнул на крохотную кухоньку, где не было из еды ничего, кроме буханки старого батона и куска дешёвой колбасы.
Оценив всё взглядом, черныш выпрыгнул на улицу и вновь пошёл по коньку.
– Ветерок! – воскликнул он, подзывая шаловливый ветер осени. – Ты силён и весел, как всегда, мой вечный дружок! Сегодня я вновь наведался к тому мальчику! Его уставшим родителям и ему очень нужны силы! Дай же мне по три капельки на каждого!
Ветерок пронёсся мимо, но вскоре кот вновь ощутил его присутствие.
– На! – прошелестел осенний шалунишка листьями осинок у дороги и опять исчез.
Шварц, а именно так звали кота, улыбнулся почувствовав неимоверную распирающую силу, теперь-то он поделится ею со своими знакомыми. Всё повторилось, кот снова залез в приоткрытое окно. Он замурчав потерся о ноги спящего малыша, потом о руки его родителей.
Их измождённые лица вдруг заулыбались и расцвели, щечки мальчика покрыл румянец. А Шварц залез на стол и взмахнул хвостом над тарелкой со скудной пищей. Тут появились различные яства и коробочки с различными игрушками для ребёнка. Помимо этого на столе лежала большая сумма денег, которую в этой семье даже не видывали.
Вдруг кот заметил детский рисунок, там виднелся маленький рыжий котёнок. Шварц ухмыльнулся и выскочил на улицу. Долго искать подходящего малыша ему не пришлось, в первом же переулке он заметил маленького рыжего котёнка.
Держа его в зубах он вернулся в квартиру, и остался ждать рассвета. С первыми же лучами солнца, когда алое светило даже не выглянуло из-за бледного горизонта и предрассветные сумерки слабо очерчивали контуры предметов, Шварц незаметно ушёл, удовлетворённый и счастливый. Эту ночь он прожил не зря.
