Самым таинственным местом моего детства был чердак бабушкиного дома, где хранились старые, вроде бы ненужные вещи, но они-то и вызывали мое любопытство. Среди этих вещей особое место занимал старый кованый сундук с его загадочными «артефактами». С каким-то очарованием вынимал я альбом со старыми фотографиями и открытками, журналы и книги... Открытки мало привлекали – люди, города, пейзажи хоть и красивы, но недосягаемы, вроде бы и не существуют.
История одной фотографии
Фотографии – иное дело. На каждой вполне знакомые лица, они живы и рядом: слышу, внизу суетится на кухне моя бабушка, здесь на фото она ещё девчонка с огромной книгой, а рядом изображение степенного старика. Это ее дед, мой прапрадед – офеня Иван Трофимович. Одет он как типичный зажиточный крестьянин, но в отличие от него имел светскую, дорогую одежду. «Модник был, - комментировала бабушка, - шелковый азиатский халат на вате имел, выходя на прогулку, надевал его поверх панталон. Галстук, жилет, часы на цепочке...» Тогда это было модно и стильно. «Уж больно он меня любил, - объяснила бабушка, - с дороги всегда приносил подарки». От нее-то я впервые и узнал о моих предках.
А любопытство тянуло к старичкам, пытался их разговорить, выявить у них тайны загадочных офеней. Наградой становилась новая история. От них (а это уж были сыновья и внуки офеней), я и услышал много интересного о своих предках. Как-то, слушая рассказ дяди Тимы, дальнего родственника моего отца, поразило четкое определение, которое он дал: «это люди дороги». Как точно, ведь часто они в наших краях назывались «ходебщиками» и отправлялись из дома со своими подвижными лавочками во все концы по дорогам России!
О происхождении офеней имеется несколько преданий, но я придерживаюсь одного, которое относит их к торговцам города Офена. Именно отсюда на лодочках-масаловках развозили они свой товар по южным рекам в прибрежные поселения и далее на Русь, от названия города и получили они прозвище «офени».
В период захвата Балкан турками многие коренные жители переселились на Русь, сохраняя свое ремесло – торговлю. Первое упоминание об офенях я обнаружил в Великой новгородской рукописи, где в 1613 году упоминался офеня Мартьян Гордый, еще одно – в реестре поселения Брянск за 1848 г. записан офеня Велимир Гришачков. Когда Юрий Васильевич Мошков собирал материалы по истории книги, обнаружил еще одного офеню по фамилии Книжка... Дороги по бескрайным просторам Руси приводили их в разные города и села, но прочно закрепились они в наших краях.
Коробейники и офени
Часто можно слышать, что «офени» и «коробейники» – слова-синонимы, но здесь я бы не согласился, это разные социальные группы. Коробейник – мелкий торговец, торговец единоличник. Он обслуживал в большинстве случаев население уезда, близлежащие села и деревни, закупая товар у купцов-оптовиков или на ярмарках. Многие из них, оказавшись в крупном городе, продолжали мелкую торговлю и зачастую специализировались на продаже какого-либо одного товара – так появились гребенщики, разносчики выпечки, сбитники... В их коробушках были товары собственных мастерских, или же они служили при магазинах, лавочках и являлись при них простыми разносчиками-коробейниками или, по-современному, курьерами.
Офени же – это более высокая ступень торгового люда, которые, в первую очередь, опирались на семейные традиции и составляли собой зачастую замкнутую группу родственников. Так, например, были связаны узами родства мои предки Масаловы, Мосаловы, Левичивы и Симагины – все они из офеней, и семейственность позволяла им выжить. Особенность торговцев-офеней – это дальние странствия по дорогам России. Коробейник со своей мелочевкой из Владимирской губернии куда-то в Сибирь не отправится, это просто экономически невыгодно, а вот для офеней выбор дальней дороги был естественным, собирались артелью, которая была закрыта от взоров непосвященных (характерно для холуйских и мстёрских крестьян-предпринимателей офеней).
Исследователь и этнограф И. Пантюхов в своем описании селения Холуй (что характерно и для всего уезда) пишет следующее: «Будучи самой зажиточною частью населения, офени вместе с тем и самые развитые. Они, с небольшим исключением, все грамотны. Хотя в списке населенных мест Владимирской губернии число офеней показано всего 5000, но, по обеим сторонам дороги от Вязников через Мстеру, Холуй до Палеха, на протяжении 75 верст, где проживали офени, их значительно больше. Из 545 населенных мест Вязниковского уезда, по крайней мере, в 200-х большая часть взрослого мужского населения занимаются торговлею».
В самом цветущем состоянии офенская торговля находилась до 1820 года, и с этого времени она начала постепенно угасать, потому что крестьяне-капиталисты записались большей частью в купечество и переселились на житье в разные губернии, особенно в Сибирь. В XIX веке торговля ходебщиков-офеней не так значительна, и число их насчитывало не свыше 4000 человек в Ковровском уезде и до 1000 – в Вязниковском. Годовые обороты офенской торговли доходили до 6 миллионов рублей.
На Тихвинской ярмарке
Перед тем, как вступить на дорогу, офени ежегодно спешили на Тихвинскую ярмарку в Холуе, которая проводилась 24 июня и была самой крупной в губернии. Ярмарки в Холуе – офенские, именно здесь находилось единственное место, где офени были у себя дома, а московские и владимирские фабриканты сами шли к ним, выискивая покупщиков их товара. Главные обороты совершались партиями и, естественно, не на виду. К лавкам подходили торговаться только покупщики-потребители: крестьяне и бабы, и мелкие торгаши-коробейники. Главные сделки производились в трактире, где офеней угощали фабриканты, и также по домам.
В рядах можно только приглядеться к уловкам торгашества мелких офеней в схватке с не менее продувными московскими и владимирскими приказчиками. «Товар больно бел, давайте краснее». – «Чего же вам краснее, краснее не бывает». Торгаш удаляется от лавки, но приказчик останавливает его: «Есть и покраснее», - «Так вы его показывайте» - «Да ведь на какой товар – какой покупатель: покраснее – будет подороже»... В. Безобразов, разговоры среди торговцев и покупателей. Он же в «Русском вестнике» в 1861 году пишет:
«Для закупки товаров и свидания с семьями со всех концов России собираются «ходебщики» — офени на Тихвинскую ярмарку г. Холуе. Дорога, идущая от Нижегородского шоссе на север к Шуе, к Иванову, к Волге, принадлежит к числу так называемых коммерческих трактов, чрезвычайно оживленных».
А вот как описывается в «Русском вестнике» часть этого тракта от Вязников до Мстёры:
«...Толпы офеней шли в Холуй на ярмарку. На всем протяжении дороги то толпами, то поодиночке снует парод; едут возы с самым разнообразным товаром. Дорога более похожа на улицу, даже весьма оживленную улицу, нежели на русский проселочный тракт.
Группы народа по дороге чрезвычайно оживлены присутствием женщин. Во всей местности, которую я здесь описываю, сарафан и все принадлежности женского одеяния совсем исчезли из употребления, их почти но увидишь. Преобладающая здесь одежда для женщин и девушек состоит из платья (ситцевого, шерстяного, а иногда и шелкового), передника, всегда другого цвета и большого платка (с пестрыми узорами, шерстяным или шелковым), надетым на голову и висящем со всех сторон до пояса…»
«Торгашество офенского мира, связанное в своем историческом развитии с иконописью, дает жизнь Холую, - продолжает В. Безобразов, давая образную характеристику жизни Холуя того времени. – Эта жизнь не безбедная вследствие постоянного (даже и не в ярмарочное время) движения: коммерческих оборотов и прибылей, беспрестанного прилива офеней, возвращающихся на побывки, и легкости разных случайных барышей и заработков».
С 20 августа по 10 сентября офени начинали отправляться из домов своих в Малороссию, польские и западные губернии, на Кавказ и в самые отдаленные края Сибири. В конце XVIII века в Иркутске, Харькове, Пскове были особые ряды, известные как «Суздальские» и «Вязниковские», где и производился торг. Товары развозились и по домам, на ярмарки. Возвращались офени к маю и июню; последние приезжали к июлю.
Берут за полтину, сбывают за рубль
Офени, отправляясь из дома по торговле, объединялись в артели, нагружая коробья свои по десяти и более на один воз, и таким образом, за одним возом набиралось человек по 10 и более. Офени – большей частью люди, не имеющие никакого собственного капитала, но умеющие заслужить своей аккуратностью и оборотливостью доверие московских и шуйских купцов, холуйских и мстёрских иконописцев. От первых они получали сукно, плис и разные мелкие товары: серьги, кольца, пуговицы, помаду, духи и т.п., а также книги, которые при помощи их достигали иногда нескольких изданий: у любого офени вы непременно нашли бы сочинения «Гуакъ, или непоколебимая верность», «Битва Русскихъ съ Кабардинцами», «О Милорде Английскомъ» (вспомните у Некрасова «милорда глупого») и «Анекдоты о Балакиреве», которых у каждого, наверно, есть десятки экземпляров. От шуйских купцов офени получали ситцы и миткали. Купцы снабжали офеней торговыми свидетельствами и поручали им свои товары для распродажи по России.
Порой у покупателя не хватало денег, но офени сейчас же выходили из затруднительного положения: производили обмен товара на товар, который сбывали с выгодой в другом селении, проехав какие-нибудь 5 верст. «Нередко онъ беретъ за полтину то, что сбываетъ потомъ за рубль», - пишут исследователи жизни офеней. Уезжая в дальние края, они оставляли управление домами на отцов, братьев, матерей и жен, которые и оплачивали все казенные подати и помещичьи оброки и занимались хозяйством и полевыми работами.
О том, как далеко уходили офени от родных мест, можно судить из сообщения члена губернского по крестьянским делам присутствия А.И. Смирнова. Вот что он сообщал о Вязниковском уезде в 1858-1859 годах: «Находясь в центре и составляя, так сказать, ядро офенского населения, здешнее население снабдило торговцами всю Восточную, главным образом, и отчасти Западную Сибирь и низовые губернии. Крестьяне проникаются товарами до Якутска, Охотска и берегов Камчатки и располагаются торговыми оборотами на устьях Амура и по границам Китая. Некоторые, служа приказчиками у золотопромышленников, живут в Заалайском и Алтайском хребтах. Промышленники такого рода разделяются на хозяев, приказчиков и мальчиков и так называемых мелочников-ходебщиков».
Удивительные люди
Были у офеней свои «маркетинговые ходы», один из которых раскрывает Николай Лесков в статье «Адописные иконы»:
«Ради увеличения сбыта один иконщик заказывает так называемые подделки „под древность“ с чертиками на грунте и, набрав такого товара, едет и распродает иконы с чертиками, а следом за ним вскоре непременно по тем же местам, которые он только что снабдил своими иконами, едет другой иконщик, состоящий с первым в плутовской сделке; но у этого уже все иконы без чертиков. Приехав в село, следующий за первым второй плут предлагает свой товар, но ему отвечают, что „уже накупились“; тогда он просит показать ему, „чем накупились“, и, зная, где искать потайных чертиков, объявляет, что это у них иконы „не христианские, а адописные“, и в подкрепление своих слов тут же сколупывает на иконе, проданной его предшественником, краску и открывает изумленным крестьянам дьяволенков по всем их иконам. Крестьяне бывают по этому случаю в большом ужасе и отдают этому пройдохе все свои „адописные“ иконы, на которых открыты чертики, чтобы только увез их подальше, а у него покупают или обменивают себе другие, на которых такого сюрприза для себя не ожидают».
Подобным же плутовством промышляли «офени-старинщики». Покупая, скажем, во Мстёре дешевые новописные древлеправославные иконы с окладами из фольги, такие офени затем в отдаленных старообрядческих селениях выменивали их на дорогостоящие старинные иконы, утварь, богослужебные книги — чтобы потом перепродать антиквариат коллекционерам. Особое развитие эта специальность получила во второй половине XIX века в связи с растущим интересом к русской иконе и русской древности вообще в состоятельных слоях общества. Конечно, офени этим пользовались: в той же Мстёре существовали целые мастерские иконных подделок «под старину».
Еще одной чертой являлась очень высокая грамотность офеней и членов их семей, что отмечали все исследователи быта офеней. Промысел был наследственным, а значит, дети мужского пола (офенское дело очень опасно, и девушки, разумеется, с коробами не ходили, а вели хозяйство дома) с ранних лет учились грамоте, чтобы знать свой товар (книги и иконы), вести его учет и, конечно, читать и писать на офенском языке. Образовательный уровень был высоким и потому, что большинство офеней во Владимирской губернии были не крепостными, а государственными крестьянами. Именно эти крестьяне после реформы государственных имуществ, проведенной министром Павлом Дмитриевичем Киселевым, первыми получили построенные на государственные деньги школы и больницы, которые у большинства крестьян стали появляться только после отмены крепостного права.
Отличались от обычных и офенские жилища. Избы были крыты не соломой, а тесом, наличники и ворота испещрены резными узорами. На воротах можно было видеть прибитые пучки ковыля, не произраставшего в наших краях — знак того, что хозяин бывал в дальних странствиях. Необычными были горшки с цветами на подоконниках и занавески на окнах. Работа офеней во все времена была весьма опасная, лихих людей бродило немало, а это требовало способности защиты себя и товара, что предполагало владение боевыми искусствами. Старички в беседах с гордостью рассказывали о победах своих предков, которые были закаленными в кулачных боях бойцами, умеющими постоять за себя. Силушку же они набирали в постоянном труде, мои предки всегда с удовольствием ходили в кузню, где в качестве молотобойцев помогали кузнецам. Они были далеко не слабаками, впрочем, мой отец всю жизнь проработал молотобойцем.
Офени соблюдали традиции гармонии с миром, например, растирание снегом после баньки считалось «вбиранием» в себя силы Земли. Общение с природой помогало обрести здоровье, силу и мудрость.
Говоря об офенях, надо отметить еще одну особенность – владение навыком «невидимки», способность растворяться в толпе, быть незаметным, выполняя своеобразную роль разведчика. Всегда в кабаке, попивая сбитень, прислушивались к разговорам, на ярмарках, среди торговцев и простого люда офени собирали информацию о местах наиболее богатых, о ценах на товары, что позволяло им выбрать наиболее выгодные маршруты предстоящей поездки (вот когда зародились основы современной логистики).
Дорога вдаль и вдаль ведёт...
Для офени дорога становилась образом жизни. Эта тяга дороги передалась и мне – всегда любил путешествовать. Помню, в 70-е многих заворожили солоухинские «Черные доски», началось повальное увлечение иконами. Коснулось оно и меня. Как-то мы, группа студентов ленинградского университета, отправились на их поиски, дорога привела в Грузино, бывшее поместье Аракчеева. Вечерело, решили порыбачить. Здесь-то я и встретил старичка рыболова, разговорились, обратил внимание на окающий акцент, и выяснилось, что его предки из наших краев. Оказалось, что его прадед из Вязников с артелью пытался наладить в Новгороде торговлю иконами, но неудачно, вытеснили конкуренты. Тогда отправились они вниз по Волхову и лишь на востоке Новгородской губернии смогли закрепиться, а дед моего собеседника приболел и остался в Грузино, где и обосновался.
Позднее земляки, вязниковские офени, стали нередкими гостями в этих краях и везли сюда иконы мстёрских мастеров, которые часто встречал я в округе.
Совсем недалеко находился небольшой городок Чудово, куда мы попали, узнав о существование там музея Н. Некрасова, где, по рассказу местного краеведа, и встретились в давние времена наши офени с поэтом. Та беседа вылилась в договор о распространении его книжек для народа. Позднее Н. Некрасов приезжал в Вязники и привез обещанные книги, предложив бесплатно распространить их среди народа, но офени (на то и были торговцами) не раздавали книжечки, а продавали и немало заработали.
Рассказ об офенях будет неполный, если не вспомнить их взгляд на мир, на веру. Меня всегда забавлял спор бабушки и деда, который постоянно утверждал, что бога нет, а вот Христос есть и, по убеждению офеней, это не христианский мученик, это свой, «полевой» Христос, о котором писали А. Блок в цикле «Пузыри земли» и А Ремизов в своих рассказах. Дорога – это встречи с природными духами, которыми, согласно славянским традиционным представлениям, населен окружающий мир. В реках и озёрах живут водяные и русалки, в лесу – лешие, на болотах – кикиморы, дома - домовой… Они вовсе не являются «бесами», неким абсолютным злом, враждебным человеку. Напротив, от духов можно получить помощь и поддержку. А тому, кто относится к лесу и его обитателям с уважением – поможет. Например, выведет на верную тропу, если человек вдруг заблудится.
Офени, при входе в лес оставляли лешему небольшой подарок (ломоть хлеба, булочку и т.п.). «Конечно,- говорил дед, - дух хлеб есть не станет – но важно выразить своё уважительное отношение к «хозяину». Можно даже ничего не оставлять – просто поклониться лешему, поприветствовать его». Когда я с ним ходил на рыбалку, всегда видел, как он, о чем-то пошептав, бросал в воду корочку хлеба, а то и капал винца.
Офени вроде бы ушли в вечность, но жива в их потомках родовая память, их потомки все так же в дороге, бабушка моя всю жизнь была книгоношей и развозила книги по деревням. Даже сейчас, уже в XXI веке замечаю за дочерью непреодолимое желание куда-то идти, ехать, колесить по дорогам в поиске неизведанного…
Н.А. МАСАЛОВ,
книготорговец.
Иллюстрации из архива автора и открытых источников.
#вязник
#вязники
#офени
#история
#торговля
#коробейники
#краеведение
#фольклор
#мстёра
#мировоззрение
