Выбрав место под баню, Катип с Мадиной вдвоём заливали фундамент. Для этого вначале накупили цемента, натаскали камней, кирпичей. А его родная сестра по телефону стала учить:
— Зачем из шпал строите баню? Это вредно для здоровья.
— А мы уже фундамент залили, не будем же ломать сделанную работу.
— Ну и что залили, долго, что ли исправить дело?
— Тебе какая разница, это наше дело и не вмешивайся! Мадина не на шутку разозлилась на золовку.
Зять Гафур приехал к ним по делам. Он подрядился кому-то заливать фундамент под дом, и из пеноблока строить дом. А не хватало ещё одного человека, поэтому заехал за шурином, то есть за Катипом. Гафур говорил, что можно хорошие деньги заработать. Мадина обрадовалась, что муж заработает на материал для бани. Она приготовила ему вещи; рабочую одежду и одежду на выход.
Приготовив обед на скорую руку и накормив мужчин, Мадина проводила их. Они уехали на машине в посёлок зятя. Мадина осталась одна дома и легко вздохнула. Она любила иногда побыть одной.
В том посёлке связь была плохая, поэтому ладом и поговорить нельзя было.
Через неделю Катип засобирался домой. За работу, то есть за фундамент, хозяин заплатил мизерную сумму, поэтому работники отказались дальше заниматься стройкой. Катип за неделю заработал пять тысяч рублей. Мадина от этой суммы отстегнула энную сумму золовке за пропитание мужа. Она всегда считала, что никто не обязан бесплатно кормить кого-то. Для приличия она отказывалась, но взяла.
Баню Катип строил вместе с сыном. В основном командовал молодой человек, а хозяин был на подхвате.
Старая баня стояла рядом, снести её, пока не было времени. Когда дети приезжали с детьми в гости, они топили новую баню.
Старая баня летом быстро нагревалась, тем более печка железная и новая ещё была. Даже зимой старая была удобной, привычной, а к новой баньке супруги не могли ещё ладом приноровиться. Не знали, сколько охапок дров нужно топить. И ещё боялись переборщить, чтоб не устроить пожар.
Когда сын спрашивал, в какой бане купаются хозяева, те честно отвечали, что в старой баньке.
— Я не понимаю, для чего построили новую баню, если всё ещё моетесь в старой баньке?
— Вам какая разница? Успеем и в новой купаться.
— Вот приеду в следующий раз и снесу до основания. Вообще не понимаю, как так можно?
Действительно, летом в один из приездов детей, Катипу пришлось помочь сыну ломать баньку. Убрали крышу, аккуратно сняли бачок из нержавейки, печку тяжёлую выкатили и убрали в сараюшку. Дети собирались строить на дачном участке баню, и они попросили никому не отдавать ни печку, ни бачок.
Вот совершенно недавно они забрали к себе домой, на прицепе. Банька вместе с домиком была у них двухэтажной, поставили под крышу и остались внутренние работы.
Старую баню полностью сносить не стали, стены сохранили и приспособили под дровяник, который завалили до отвала берёзовыми дровами.
Очень скоро у них в доме подключат газовое отопление, поэтому дров для бани хватит лет на пять, если не больше. Запасов наделали очень много.
Катипу из пенсионного фонда приходили письма, потому что подходил возраст пойти на пенсию. Вдвоём с Мадиной они съездили в город, сдали необходимые документы, и оставалось ждать год.
Нынче летом снова получили письмо, где указывалось довезти нужные бумаги. Решили поехать снова вдвоём, потому что Катип один боялся, ссылаясь на то, что в очках даже не сможет прочитать то, что написано.
За всю свою сознательную жизнь этот мужчина никогда ничем не занимался. Несколько раз только вынужден был по просьбе жены сходить на почту и заплатить за электроэнергию и всё.
Дом был оформлен на супругу, поэтому с документацией, оформлением «зеленки» на землю и на дом всегда занималась сама Мадина. Она никогда на него не надеялась, да и не доверяла такие важные дела. Если бы и попросила его, он тут же в горячке бы и бросил дело, не доводя его до конца.
Пару раз пришлось им съездить в пенсионный фонд, побывали в Сбербанке, заказали карточку на получение пенсии. Мадина категорически отказалась насчёт получения на почте, а Катипу пришлось согласиться.
И вот уже несколько месяцев Катип получает пенсию. Что характерно, он стал спокойней, уверенней, что ли вести себя. То, что сидел на шее жены, как – никак угнетало его. А тут заработал на кусок хлеба сам.
Конечно, с пьянством совсем не завязал, но и по - страшному, слава Богу, не напивался. Сам иногда повторял:
— Что-то слабый стал в выпивке, наверняка, старею. То ли дело раньше: выпивал и немало, а крепко стоял на ногах. А тут после одной бутылки крышу сносит. Честно говоря, много и не лезет.
— Да что греха таить, ты свой лимит давно исчерпал, дружок!
У Катипа телефон был кнопочный, поэтому переводить деньги куда-либо не получается. Но отовариваться, конечно, можно в магазинах. Мадине при каждом удобном случае приходилось ехать в райцентр и снимать в банкомате деньги.
Катип умудрялся залезать в долги, когда хотелось ему выпить. Мадина много не отстёгивала ему из пенсии, поэтому брал по старой привычке в долг. А потом она ему давала, сколько он просил, и он таким образом погашал свои долги.
Правда, за месяц пропивать успевал тысячу, когда и меньше.
Чаще она отказывала давать денег, считая, что от выпивки никакой пользы, кроме вреда. Хотя он старался вести себя спокойно, но порой любил привязываться к ней, но уже тише, потому что Мадина так поставила его на место, что ему ничего не оставалось делать, как успокоиться и замолчать. Жена долго не разговаривала с ним, тут же урезонивала и замолкала и сама, переставая общаться с ним.
Теперь он, молча и беспрекословно, выполнял обязанности истопника и повара. Мадина жалеет, что ещё раньше не заставляла его работать по дому. Просто она привыкла все делать сама. Раньше он всё время отказывался, поэтому гордая женщина не любила несколько раз повторяться. Вот и приучила его не оказывать помощь по хозяйству.
Посуду мыть никогда брался, а как-то помыл и задаёт жене вопрос:
— А что необычного замечаешь на кухне?
Мадина поглядела туда- сюда и ответила:
— Ничего необычного не вижу, всё как есть.
— Не видишь, что ли, что посуда вся перемыта?
Когда Мадина сильно устаёт и нет силы справиться с ней, она оставляла на утро эту неблагодарную работу.
Она очень удивилась, что Катип решился на такой «подвиг». Её ответ не пришёлся по нраву мужу, и он обиженно заявил:
— Больше не прикоснусь к твоей посуде.
Продолжение следует
НАЧАЛО МОЖНО ПРОЧИТАТЬ ЗДЕСЬ: