Моя печаль сегодня громкая.
Он кричит у меня в ушах, и я пытаюсь остановить его, прежде чем он станет единственным, что я могу слышать.
Он формирует меня по-своему, и у меня нет выбора, кроме как быть сформированным.
Я меняюсь каждый день, и трудно игнорировать то, что эти изменения больше похожи на смерть отдельных частей меня, чем на их рост.
Я становлюсь осенью, заставляя мои версии сбрасывать одежду до гола.
Пока они не обнажены.
Пока не останется ничего, кроме воспоминаний о том, что было что-то, чего было достаточно, чтобы скрыть серость, я чувствую, что все мое пропитано.
Мой разум превращается в кладбище, каждый день нужно копать новую могилу, а затем засыпать ее.
К настоящему времени я похоронил так много людей, что это стало утомительно.
На что похоже горе, когда горевать становится вашей привычкой?
С могилами тоже есть проблема с воспоминаниями, я не знаю, как с ними бороться.
Меня преследуют мои собственные воспоминания, и я слишком боюсь потерять что-либо еще, чтобы изгнать их.
Все, что я могу сделать, - это ждать, пока они примирятся с кончиной своего настоящего.
Хотя это не имеет особого значения, потому что всегда приходят новые воспоминания, им нет предела, и мир обычно приходит только тогда, когда конфликт ограничен.
А на сегодня? Что ж, сегодня я готов смириться с тишиной, она мне нужна, как пустота требует эмоций, я слишком устал от воев, чтобы слышать что-нибудь еще.