Володя похож на шамана. Когда я открыл дверь, он сидел в окружении трех гармоней, красных и зеленых цветов, двух дже́мбе (западноафриканский барабан в форме кубка), с гуслями, похожими на древесный щит — возвышался на троне. У Володи худое стоическое лицо, впалые щеки. Очелье (славянская налобная повязка) оттесняло его длинные волосы.
Весь инвентарь шамана пока молчит. Звук тянется откуда-то из межреберной глубины, выпрыгивает из глотки Володи и рассеивается по комнате. Комната — это звук. Люди в комнате — тоже звук. Пространство сужается и вибрирует. Когда шаман пересекает комнату размашистыми шагами, бубенцы на стопах идущего продолжают его рассказ.
Внимание входящих в комнату привлекает двух или трехметровая лампа в виде медузы, свисающая с потолка. Она дает пространству мягкий свет. Лампа бросает свет на стоическое лицо Володи; он похож на отшельника, одиночку, — в его глазах и в его голосе пульсирует океанской глубины тоска, и смирение с бездной и беспомощностью перед ней.
Звук, который тянется из глубины и выпрыгивает из глотки Володи задевает во мне струны. Я хочу плакать. Он рассказывает мне об отречении от самого себя, о том, что все, чего я достиг и достигну — иллюзия и прах. Володя говорит о тьме, по которой он бродил, в одиночестве. О безлюдной и бесчеловечной пустыне — где будут все. Какого черта он там искал, я не знаю.
Завариваю молотую арабику в турке — утро. Август. Небо затянуто тучами, верхушки сосен вдали слегка раскачиваются, как танце. За ними спрятаны деревня, откуда тропа ведет к железной дороге, там сейчас, наверно, гремит поезд. За дорогой спрятано поле, вытянутое и прозрачное как блюдце. Там в небе рассыпаются крики птиц. Поле, где я сидел в одиночестве, и ничего не искал
#шаманы #одиночество #медитация #интроспекция #самопознание #самоанализ