Александр Островский принадлежит тому же поколению, что Толстой, Достоевский, Гончаров и Тургенев. Он шёл с ними примерно одним путём — публиковался в тех же журналах (в первую очередь самом прогрессивном — «Современнике») и сделал с драматургией примерно то же, что остальные литераторы этой эпохи — с прозой: создал её особую, ни на что не похожую русскую форму.
Пьесы драматурга составили репертуар русского театра второй половины XIX века и совершили настоящий прорыв: со сцены впервые зазвучал разговорный русский язык — с просторечиями и местечковым сленгом. И заговорили на нём о том, о чём прежде было принято молчать: о деньгах, карьере, коррупции, чиновниках, браке по расчёту и многом другом.
Уникальность пьес Островского — в том, что они создавались одновременно и для чтения, и для постановок на сцене. Ранние пьесы писались без особой надежды на сценическую судьбу — театральная цензура была ещё более жестокой, чем литературная, и напечатать драму было проще, чем добиться её постановки. Но начиная с 1860-х годов Островский стал фактически официальным поставщиком репертуара для двух главных театров страны, московского Малого и петербургского Александринского, тесно общался с актёрами, писал многие пьесы специально для них. Более того, к концу жизни он стал фактически «министром театра» — заведовал как репертуаром императорских театров, так и обучением молодых актёров в школах при них, и даже провёл театральную реформу.
С одной стороны, Островский в своих пьесах раскрывает новые для своего времени отношения между людьми. Он первым написал о том, как деньги заставляют людей идти на подлость, жестокость, а иногда совершать подвиги. С другой стороны, Островский пишет не только о своём времени: его герои обитают в универсальном, вечном пространстве, могут жить как в десятом, так и в двадцать первом веке. Это не типажи своего времени, а архетипы: актёры, самодуры, жулики, простаки. Островский — единственный в своём роде автор, которому удавалось одновременно быть архаично-сказочным и болезненно актуальным — и в своё время, и сейчас.
Пьесы Островского зачастую оказывались под цензурным запретом. «Свои люди — сочтёмся» была запрещена к постановке личным указанием Николая Первого, а за автором был установлен негласный полицейский надзор. Пьеса была впервые поставлена лишь спустя десять лет после первой публикации и только в сокращённой версии. «Доходное место» было допущено к постановке после шестилетних споров с цензурным комитетом. Иногда Островскому приходилось идти на ухищрения: к «Горячему сердцу» пришлось приписать уточнение, что действие происходит тридцать лет назад (чтобы снять претензии к образу городничего Градобоева).
Характерная черта пьес Островского — «говорящие» имена героев: Самсон Силыч Большов, Павлин Павлиныч Курослепов, Глумов, Бальзаминов. Это нужно автору как минимум по двум причинам: с одной стороны, «говорящие» имена как бы подсказывают зрителю или читателю, чего ждать от этого персонажа. Сразу кажется, что Самсон Силыч, например, должен быть могучим великаном, Бальзаминов — домашним мальчиком и так далее. С другой — такой приём позволяет превратить обычных помещиков и купцов в героев почти сказочных, вроде Пончика или доктора Пилюлькина из «Незнайки».
Интересно, что Снегурочка «зазвучала» и стала популярна благодаря Островскому. В 1867 году был опубликован второй том фундаментального труда фольклориста Александра Афанасьева «Поэтические воззрения славян на природу», исследование народных преданий и обычаев. В нём, в частности, пересказывался популярный миф о Снегурке, ожившей снежной бабе. Книга Афанасьева произвела огромное впечатление на современников — в том числе на Островского. Поэтому, когда ему предложили написать пьесу для представления в Большом театре, в котором были бы заняты и драматическая, и оперная, и балетная труппы, он обратился именно к этой истории. Популярности пьесе добавила музыка — к спектаклю в Большом музыку написал Пётр Чайковский, а затем Николай Римский-Корсаков сочинил по мотивам пьесы Островского оперу. Так героиня пьесы ушла в народ, а в XX веке превратилась во внучку Деда Мороза.
Пьесы писателя сыграли важнейшую роль и в истории русского кино. Например, «На всякого мудреца…» в начале 1920-х годов была поставлена на сцене Сергеем Эйзенштейном (он тогда работал в театре), и при этом режиссер превратил дневник, в котором главный герой фиксирует свои мысли по поводу героев, в фильм. Эта лента и стала его дебютом в кино, с неё фактически начался русский киноавангард. Другая известная киноверсия пьесы Островского — комедия 1964 года «Женитьба Бальзаминова» с Георгием Вициным, Людмилой Гурченко и Нонной Мордюковой.
В 1980 году свою версию «Леса» поставил автор «Белого солнца пустыни» Владимир Мотыль, но фильм вышел на экраны лишь спустя восемь лет. Наконец, автор советского «Шерлока Холмса» Игорь Масленников уже в наши дни снял трилогию по мотивам пьес Островского — «Банкрот» (по «Свои люди — сочтёмся»), «Русские деньги» (на основе «Волков и овец») и «Взятки гладки» (киноверсия «Доходного места»).
Почаще читайте и перечитывайте книги, используя портал НЭБ и мобильное приложение «НЭБ Свет». Это — интересно! А еще — это не скучно! Надеемся, что и сайт, и приложение вам понравятся и станут вашими верными и незаменимыми помощниками. Ведь это не просто компактные библиотеки, но ваши путеводители и консультанты в литературе, музыке, киноискусстве.