38
Я поднимаюсь на четвёртую, пятую и наконец, шестую ступень.
За моей спиной хлопают выстрелы.
Позади меня остаётся обугленный, дымящийся остов партизана. Остаются снег, мороз и лес, и звёздная ночь на вторичной земле, забытая богом стоянка, и пурпурный фортуне тоже замирает закладкой в книге памяти. Галя, и её жуткая не человеческая смерть.
Настоящая, незабываемая, с запахом гари и палёного мяса, с непереносимым одиночеством и прогорклым першением в горле.
Вся моя предыдущая, суматошная, по-сути безрадостная жизнь, превращается в насыщенный свежими красками, запахами, ощущениями, чувствами и эмоциями дагерротип прошлого.
Течение жизни не повернуть вспять.
Я ясно осознаю, что постепенно и неизбежно отдам своё будущее время по капельке, по ручеёчку, и нынешний слепок моего суетного недавнего, уже можно сказать, ставшего историей, прошлого, неизбежно потускнеет, утратит стопроцентную детализацию. Некоторые фрагменты видоизменятся, а некоторые и вовсе исчезнут.
Появляется резкий звук, вместе с ним рождается и невесомость в животе.
Я прекрасно понимаю, что это означает.
Неприятный звук свербит в ушах. Проникает глубже, вибрации достигают дна глазных яблок.
На этот раз я не теряю осознания того что со мной происходит. И я не собираюсь выписывать кривые вензеля ногами.
Он во мне, я в нём и он не глушит моё мировосприятие. Хотя мог бы запросто это сделать. И вот вопрос: для чего ему понадобилась человеческая, противоречивая, в моем лице, болячка в голове?
Ну и, всё сложилось, так как сложилось, очень просто и банально — обратного пути ни у меня, ни у него нет.
Я улавливаю его мысли, он свободно читает мои. Мои мысли он видит абсолютно ясно, как строчки в раскрытой книге. Я не в силах этому воспрепятствовать.
А что в этом случае остаётся на мою долю?
Узнаю́ ли я также все его помыслы, или только те немногие, которые он приоткрывает специально для меня?
Ответ на этот вопрос тут же отыскивается в моей голове.
Он не тянет попусту время:
«Ты знаешь только то, что должен знать».
Предельно ясно и кратко.
И спорить тут не с чем.
Перед глазами темнота, один шаг, второй. Передо мной больше нет ступеней, я чувствую приятный ветерок. После ночного мороза, он мне кажется едва ли не тёплым. Я слышу запах пряной сырости, по ощущениям, то-ли ранней весны, то-ли поздней осени. И ещё, я понимаю что нахожусь уже не на стоянке и не в лесу.
Вокруг меня заводские корпуса. Старые и кое-где разрушенные.
Я стою в тёмном простенке между двумя зданиями. Через небольшой дворик, чернеет вход в другое двухэтажное строение. Мне нужно попасть именно туда. Там опасно, и меня с лёгкостью могут убить, но на втором этаже этого заброшенного цеха, я даже представляю себе примерное место на бетонном, выщербленном полу, лежит начало нашего пути.
Моего пути.
Интересно, Программатор сам выбрал это место прибытия? Точнее, может ли он по своему усмотрению смещать его в сторону? Или я нахожусь сейчас в строго синхронизированной между двумя версиями реальностей географической точке?
Была бы на вторичной земле, под моими ногами, в этом же месте, чёрная лестница, а здесь, по этим же координатам, находился бы тёмный простенок?
Он не удосуживается ответить, только краткое уведомление замирает горящими буквами перед моим внутренним взором:
«У нас есть пара минут невидимости, необходимо спешить»
И я побежал.
Там, в тёмном зеве лестничного проёма, находятся мои враги. Мне нужно успеть их обезвредить пока есть время. А времени очень мало, минута или две.
Переход программатора через ка-литку даёт возможность оставаться в поле невидимости для живых человеческих глаз некоторое краткое время.
Эти самые, искомые две минуты. Но на электронные средства видеонаблюдения ка-литка не оказывает никакого воздействия.
Если кто-то сейчас, какой-то неведомый злопыхатель на экране монитора наблюдает за этим заводским двориком, то он прекрасно меня видит.
Наверное, видит.
Если этот кто-то замыслил по отношению ко мне недоброе, то ничто не помешает ему осуществить задуманное.
Лёгкий озноб пробежал по позвоночнику. Я опасливо пригнулся. На секунду я явственно представил себе свою вихляющуюся, беззащитную спину в прицеле бесшумного дрона убийцы.
Стоит только оператору неспешно отставить чашку с недопитым кофе и небрежно надавить пальчиком на кнопочку...
Воспроизведение фильма ужасов с кадрами воображаемой смерти Олега Переверзева прервала острая как бритва мысль программатора. В будке призрачного кинооператора мгновенно обрезало плёнку.
Бабину безудержно размотало, зашамкало перебитым ацетилцеллюлозовым хвостом об катушки доисторического кинопроектора.
«Они тебя не видят...»
Я практически добрался до входа в двухэтажное здание. В жизни я никогда так быстро не бегал. Ещё пару метров и я на месте.
Прямо за входной дверью кто-то присутствовал.
Кто-то затаился в темноте.
Он не представляет непосредственной угрозы для меня, он смотрит в другую сторону.
Прикрывает отход своих?
Сколько их всего, этих своих?
Через доли секунды я уже знал правильный ответ.
Их семеро.
Здесь и сейчас, их семеро.
Ещё один наверху, не рыба не мясо, скорее друг чем враг. Расплывчатый.
Есть ещё один человек, первая веха на нашем, на моём пути.
Этого человека зовут, Пётр Сергеевич Санников.
Этот Пётр знает о Га-лине, он причастен к смерти моей жены в первичном мире, следует расспросить его поподробнее.