– Николай, я хотела поговорить с тобой о двойной морали. Вот моя любимая опера, я знаю, что это и твоя тоже любимая. Я ее знаю наизусть. Это «Травиата» Верди. Я ее слушала просто сто тысяч раз.
Но меня всегда поражала трактовка. Все говорили, что Травиата – падшая женщина, а вот ее полюбил аристократ. А я всегда думала: «Елки-палки! Какой он аристократ, если он жил за ее счет? Она продавала свои последние бриллианты, которые заработала «потом и кровью». А он вдруг говорит: «Как?! Я не знал!».
И вот впервые я увидела, когда ее в Геликон-опере поставили. И там впервые его показали альфонсом. И папаша его тоже хорош, который, может быть, даже ухлестывал за ней когда-то. Но не в этом дело.
Вот эта двойная мораль, в которой нас воспитывают и говорят, что это плохо, а это хорошо. Вот как ты к этому относишься?
Или, например, двойная мораль в произведении, опять же твоего любимого писателя Толстого – «Анна Каренина». Вот скажи, пожалуйста, я слышала, что у тебя там Анна Каренина совсем не положительный герой. А вот кто у тебя там положительный герой?
– Каренин!
– Каренин? А нам так говорили: «Какой ужас! Он такой жуткий человек!».
– Дело в том, что не надо путать советские догмы, которые нам обычно преподносили, с тем, что есть на самом деле. Но мне здесь очень повезло с мамой, которая мудро говорила о таких вещах.
«Травиата» – это моя первая опера. Я там обожаю музыку, прежде всего. Еще очень давно, когда я уже подрос и стал понимать, в чем тут дело, я с мамой даже решил поговорить об этом. Что ремесло-то у героини не уважаемое. Потому что в том обществе, в котором я рос, я прекрасно понимал, что есть женщины полусвета, но все-таки их не очень уважают. Что есть альфонсы – это я тоже видел, и мне мама это объясняла, и их тоже очень много вокруг нас.
Очень часто люди идут на это. Но они же сами идут. Понимаешь?
Что касается данной профессии – это одна из самых сложных профессий. И я вообще это никак не осуждаю. Я осуждаю только тех, кто этим зарабатывает себе продвижение и так далее и так далее, а «играет монашку». Вот этих я не принимаю.
– Но если возвращаться в наш мир. Вот мы смотрим твои замечательные «цискаризмы». Например: «Спать с народным артистом и стать народным артистом – разные вещи». Прекрасно сказано! И вот тема: в примы через постель. Меня постоянно спрашивают: можно ли так стать телеведущей? Промолчу. Ну а вот в балете, как с этим?..
– Боже, столько! Если не дай бог до нас дойдет дело Вайнштейна и они откроют рот…
А вот про отель история, когда один начальник предлагал всех снять и перевести, он что, предлагал там действительно искусством заниматься? О чем ты? Всем было понятно, зачем это сделано. Кто собирается оплачивать этот отель и для чего.
Понимаешь, дело в том, что я бы сейчас никогда не стал бы артистом.
– Почему?
– Слишком способный. Когда я пришел в театр, тогда еще брали по способностям. Понимаешь?
– Ну вот хорошо. Вот сейчас какая-то прима...
– Прости меня. Но если мы сейчас возьмем список действующих лиц в Большом театре – таких, о которых ты говоришь, очень много!
– Да, ладно! И все всё понимают? Все всё знают?
– И главное то, что нельзя поступить иначе, иначе тебя снесут.
Из разговора с Еленой Хангой