Марк с наслаждением вытянул ноги на кровати. Они немного ныли после усердных роликовых гонок с сыном, но это была приятная боль. Он давно хотел начать как-то уделять внимание своему телу, сделать его более гибким, выносливым и натренированным, но все никак не получалось.
Он прикрыл глаза, прислушиваясь к дыханию Лии. Эта привычка появилась у него практически с первого дня, когда он повстречал ее: надломленную, всю состоящую из острых осколков, испуганную, тревожную. Прошло не так много времени с тех пор, как она перестала много раз просыпаться среди ночи, но он все еще прислушивался, хотя и скорее по привычке.
И тогда, и, видимо, сейчас, она искала в себе и других людях то, что он уже давно нашел. И если бы кто-то спросил его — каков самый главный секрет его жизни, то он бы ответил, что у любой жизни всего лишь один секрет — это смерть. Потому что как только ты понимаешь, что в один прекрасный день все, что окружает тебя сейчас, исчезнет, у тебя не останется выбора, как только найти ответ на простой вопрос: что с этим делать.
Вариантов на самом деле масса: от самоубийства до попытки получить от этой истории, по имени жизнь, по максимуму всего, что можно, пускаясь во все тяжкие; хотя разница по сути между первым и последним не так уж и велика. Логические выводы приведут, однако, к необходимости как — то примирить себя и свою жизнь с этим фактом. И с этого момента все будет оцениваться по — другому, и на все будешь смотреть иначе. Каждый раз с тех пор, когда он впервые это понял, попадая в неприятную ситуацию он спрашивал себя: «Будет ли это иметь значение через 5 лет? Через 10? А через 50?» И таким образом оставлял в своей жизни только то, что на самом деле важно, безжалостно выбрасывая за борт все временное, сиюминутное и эфемерное.
Факт смерти — настолько тотален, что непременно рождает попытки понять, а зачем ты вообще тогда тут появился, если тебе со временем придется отсюда уходить? Какой смысл в твоих потугах, попытках, дерганиях? И если он есть, и нам внутри самой жизни он не известен, то тогда он располагается где-то снаружи ее? Ибо, где же еще ему быть? А значит после жизни, там, снаружи ее, за ее границами — есть что-то. Какое оно — это уже не так важно, как понять, что оно в принципе есть.
Большинство людей в итоге именно в это и упираются — в невозможность эмпирически доказать наличие чего-то вне жизни, как нет вроде бы и того, что нельзя пощупать, потрогать, измерить. Удивительно, что логика в этом отношении редко является помощником — люди не готовы думать. Им проще заранее объявить несуществующим все, что не поддается непосредственному восприятию, чем заняться вдумчивым изучением этого вопроса. Ведь тот простой факт, что электрическое и магнитное поля тоже нельзя увидеть глазами или потрогать, не отрицает их наличия.
Впрочем, поле логических доказательств он с радостью был готов оставить Лие, просто в силу того факта, что жизнь ему доказала и показала все сама. Так уж случилось.
Бабушка Марка умерла рано. И он достаточно остро переживал ее уход — настолько остро, что, начиная с какого-то момента, она вдруг начала приходить к нему во сне, сопровождая с тех пор его на его жизненном пути достаточно долго. Самый первый сон запомнился ему наиболее ярко. Она сидела на поваленном дереве в каком-то лесу, лицо ее было залито лучами утреннего весеннего Солнца. Она тепло улыбалась и смотрела на него такими любящими и добрыми глазами, какие он привык видеть каждое утро пока она еще была жива. Она сказала, что знает, как ему сейчас трудно. И знает, о чем он думает. И что правильно поступить будет так-то. Но его в эту минуту занимало совершенно другое. Он смотрел на нее и понимал, что именно сейчас он может задать какие-то очень важные вопросы. Быть может — самые важные. И он спросил:
— Скажи, ба, а правда, что после смерти есть жизнь?
Она улыбнулась и покачала головой.
— Я знала, что ты спросишь именно это. Как же трудно, порой, бывает до вас достучаться. — В ее голосе не было осуждения, лишь тепло и покой.
— Что значит — «знала»? Ты можешь угадывать, что будет? Тебе оттуда это видно?
— Жизнь человека расписана, милый. На много лет вперед. Но не настолько, чтобы ничего нельзя было изменить. Это не так просто понять, как кажется, но свобода воли — не пустое слово. Однако, есть то, мимо чего пройти будет невозможно. И в твоей жизни это тоже будет. Так уж все устроено.
— И ты знаешь, что меня ждет?
Она снова улыбнулась. Помолчала какое-то время, словно уклоняясь от ответа.
— Жизнь после смерти есть. И у многих она похожа на ту, которую он вел на земле. Ничего особенного. Если тебе будет нужна помощь, дай мне знать.
Марк резко и неожиданно проснулся, словно выдернутый могучей и сильной рукой из-под слоя упругой воды, хватая воздух ртом от неожиданности. Кажется, тогда ему было 12…
Лет через 5, когда он уже привык советоваться с бабушкой во сне, он увидел ночью целую стаю прозрачных сгустков. Словно маленькие кусочки молочно-белого тумана они кружились над ним и звали тонкими голосами: «Поднимайся, Марк. Мы научим тебя летать. Летать». Потом появилась бабушка — на этот раз в виде белого молочного силуэта и сказала:
— Ты будешь видеть тех, кто умер, и у кого какая болезнь.
Он испугался и пустился от нее наутек. Но она снова оказалась совсем рядом, за его спиной.
— Не бойся, Марк. Это не страшно.
Пробуждение было таким же резким и неожиданным. И он к тому времени уже знал — почему так бывает. В противном случае сон мог затереться последующими видениями, и к утру он бы уже его не вспомнил. Такое пробуждение стало знаком того, что он увидел нечто важное, и это надо запомнить. Так и случилось.
Первый раз он увидел ЭТО, когда с коллегой пил кофе в одной из небольших кофеен в Бари. Белое облако, струясь на Солнце, словно поток теплого воздуха, возникло за спиной знакомого. Он напрягся, но постарался не подать виду. Внезапно он понял, что это друг коллеги, погибший в аварии пару лет назад. Это понимание просто пронзило его изнутри. Как и мысль, которая пришла за ним следом: «Завтра он пойдет со мной».
Она легла в его голову так быстро и бескомпромиссно, словно он подслушал чей-то чужой разговор. Легла, как приговор, готовая фраза, решение, не подлежащее пересмотру. В ту же секунду облако исчезло.
На следующий день коллегу увезли по скорой с острым менингитом. Из больницы он уже не вернулся — сгорел буквально за сутки. А Марк взял отпуск на неделю и заперся в своей квартире.
Он думал. Думал много. Потому что видеть бабушку во сне казалось уже понятным и безопасным. А
Два ящика хорошего крепкого виски погрузили его на несколько дней в полную прострацию, но алкоголь не справлялся с теми волнами ужаса, которые периодически накатывали на него, когда он думал, что однажды кто-то вот также придет и за ним.
К утру пятого дня, когда запасы алкоголя подходили к концу, а он больше был похож на небритого неприятно пахнущего бомжа, чем на успешного офисного служащего, случилось нечто совсем из ряда вон выходящее. Он пытался оторвать свое тело от кровати и проснуться, протягивая руку под диван в поисках очередной бутылки. И вдруг какой-то голос крикнул ему прямо в ухо, так, что он чуть не оглох:
— Ты что — подохнуть хочешь???
Марк подскочил на кровати и резко сел, оглядываясь по сторонам. Сердце бешено билось, норовя выскочить из груди. Он пытался отдышаться и одновременно понять — кто это мог быть, так как дверь в квартиру была заперта, и друзей не ожидалось. Но в квартире никого не было.
Медленно и с опаской он встал с кровати и пошел в коридор, потом на кухню, затем в остальные комнаты. Никого не было. Отзвуки от утреннего крика до сих пор звенели у него в ушах. В эту минуту он понял, что мгновенно и окончательно протрезвел, и что алкоголь — не решает этой проблемы и не помогает от нее сбежать. Да и белые силуэты немного приятнее, чем окрики по ночам. Значит — рано или поздно — он сможет привыкнуть. Может быть… сможет…
Это глава из книги "Гаудеамус игитур". Если вы не хотите ждать, вся книга целиком находится тут: https://ridero.ru/books/gaudeamus_igitur/
Или подписывайтесь на мой Дзен, чтобы прочитать следующие главы в ближайшее время ;)
А еще я жду вас на своем канале Youtube