Поверите ль: до того, как сыграть главную роль в новом фильме Дениса Евстигнеева "Мама" Нонна Викторовна не снималась целую вечность. Пауза после "Родни" Никиты Михалкова длилась восемнадцать лет!
– Как думаете, Нонна Викторовна, когда Сергей Герасимов звал вас на роль Ульяны Громовой, он учитывал, что вы родом из тех краев, где разворачивались события романа Александра Фадеева?
– Глупости, ничего такого не было. Режиссеру внешность моя понравилась. Тогда молодогвардейцев знал весь Советский Союз, их фотографии везде печатали, поэтому особенно смотрели на внешние данные актеров. Я была похожа на Ульяну Громову, вот меня и взяли.
– Хорошо вы стартовали. Сталинскую премию сразу получили.
– В 49-м году, еще студенткой. Но я все равно не стала бы говорить про удачный старт. Да из-за этой "Молодой гвардии" я потом несколько лет нигде не снималась! Мы настолько натурально сыграли молодогвардейцев, что нам еще долго объясняли этим причины отказов: "Будут по экрану ходить Ульяна Громова или Олег Кошевой, а у нас фильм о другом". Не брали нас. Очень трудно было. Голодали. Впрочем, тогда весь Советский Союз голодал. Но, конечно, не правительство. Ловкие люди уже строили дачки из красного кирпича и все такое прочее, хотя осторожничали, не демонстрировали напоказ полные погреба еды, где на крюках висели окорока, колбасы. Но и тогда начальникам скучно было в одиночестве сидеть среди этого богатства, как на мясокомбинате, и они приглашали киноартистов. Мы соглашались. А как иначе? Поживешь в общаге на Лосиноостровской, где стены покрыты инеем, и куда угодно поедешь. Подкатывал шикарный ЗИС-110, красным бархатом внутри обитый, мы садились в машину и ехали. Знали: целый день будет отличная кормежка, удастся суп с форелью отведать, всякие пирожные...
– Злость брала?
– Нет, мы же ничего не понимали, думали, что так и надо. Нам – одно, им – другое. Это Солнце, а это Луна. Кто-то шпалы кладет, а кто-то на скрипочке пиликает. У нас на операторском факультете парень учился, Гошка Земцов, он, помню, на переменке на пианино играл. Я думала, что есть люди, которые рождаются с этим умением. То есть у них судьба такая: на скрипке играть и пирожные есть. А нам деликатесы полагаются, если в гости пригласят. Нет, мы не понимали, у нас была пропущена какая-то клетка соединительная.
Как-то раз я возвращалась в общежитие. И вдруг случайные попутчики, муж с женой, ехавшие из леса с грибами, предлагают: "Вылазь! Мы тут рядом живем. Пойдем к нам, покушаем". Сейчас так не говорят, а когда царила голодовка всемирная, приглашение покушать заменяло приветствие, служило знаком расположения. А вид у меня был – не ошибешься, сразу угадаешь, кто я и что. Худая, молодая... "Сейчас покушаем. Грибочки пожарим с картошечкой". Мы хорошенько поели, и пошли гулять в Шереметевский дворец в Кусково. Медленно шли по музею, рассматривали все вокруг. Я тогда впервые увидела богатство. Для меня это было, как хвост от Солнца. Представить, что я могла бы жить в таком дворце? Исключено! Это не для меня, для других, особенных людей. Поэтому и зависти не было. Я даже о другом думала: здесь же неудобно, холодно, наверное, да и картинное все какое-то.
Это теперь я все понимаю, знаю, как живут в таких дворцах. А главное – кто...
* * *
Читайте статью полностью в нашем Интернет издании.
Автор интервью: Андрей Ванденко.
