Илья Сергеевич предложил:
"Пока не начали разговор, пойдемте, покажу новую картину, которую пока никто не видел".
И повел по анфиладе с толком и вкусом обставленных старинной мебелью и предметами обихода комнат. Дошли до мастерской, во всю ширину которой была натянута на подрамнике картина "Разгром храма в Пасхальную ночь". Откуда-то полилась церковная музыка. Пришлось даже попятиться к выходу, чтобы охватить взглядом многометровое полотно. Сотни людей, тысячи деталей... Большое видится на расстоянии?
Когда мы по телефону договаривались о встрече, и я спросил, как завтра строится ваш день, вы ответили: "У меня все дни ужасные". Что случилось, Илья Сергеевич?
Работы много. Я всю жизнь трудился, никогда не отдыхал. Вот и сейчас надо готовиться к персональной выставке. Собираюсь показать более пятидесяти новых картин. Надеюсь, осенью выставка пройдет в московском Манеже. Юрий Лужков обещал.
Вас ужасает объем предстоящей работы?
Напротив, в этом спасение! Без дела я давно бы помер. К великому сожалению, вся моя жизнь похожа на борьбу с (повторю так полюбившееся вам слово) ужасающими условиями. Судьба меня никогда не баловала. В двенадцать лет я остался круглым сиротой, потеряв во время ленинградской блокады родных папу, маму, бабушку, тетю, дядю... Я выжил, получил образование, но мне, дипломированному художнику, запрещали работать по профессии, вынудили уехать из Питера в Москву, существовать без прописки в четырехметровой клетушке. В 56-м году я получил гран-при на международном конкурсе молодых художников в Праге, чем только озлобил врагов. Пятнадцать лет меня не принимали в члены Союза художников, запрещали выставки, лишали государственных заказов, не выделяли мастерскую. Если и звали на съезды Союза, то давали гостевой билет рядом с работниками деревообрабатывающей или мукомольной промышленности...
Все, чего мне удалось добиться, имею не благодаря, а вопреки. Спасибо Богу, друзьям и зрителям. Без этой поддержки я давно был бы растоптан.
Но сейчас-то, Илья Сергеевич, вам, по-моему, грех жаловаться.
Да? С чего вы взяли?
Взять хотя бы подряд на оформление реставрируемого Большого Кремлевского дворца. Это дорогого стоит.
И чего же, кроме высокой чести работать в Кремле, мне это, по-вашему, стоило?
Вам виднее. Павел Бородин, ельцинский завхоз, говорит, что на ремонт БКД потрачено триста тридцать пять миллионов долларов. Аппетитный пирожок.
Я вас очень разочарую: мне до сих пор не заплатили даже за картины, которые в количестве восьми штук висят в отреставрированных залах. Если же сказать, какой гонорар полагается мне за все работы, вы будете долго смеяться...
* * *
Читайте интервью полностью на нашем сайте.
Автор интервью: Андрей Ванденко.