Юсуповский дворец.
Набережная Мойки, 94. Желтое здание с белыми колоннами в классическом стиле. Юсуповский дворец.
Небо в то утро было голубое - голубое и солнце такое ласковое. Я шла по старинной набережной и не замечала шума современного города.
Мне слышался цокот копыт, грохот проезжающих мимо экипажей.
То и дело я видела заворачивающую за угол фигуру в плаще и цилиндре. И мне хотелось крикнуть:" да постойте же, Александр Сергеевич!", но я понимала, что это игра воображения и ничего больше.
Так, пытаясь догнать исчезающую фигуру Поэта, дошла я до Почтамптского моста.
Встала на него и не могла оторвать глаз. Голубое небо, зелень деревьев, знаменитый изгиб Мойки и старинные особняки.
Я стояла и представляла, каким было это место 100, 200 лет назад...
Насладившись от души, я исполнила свой ритуал. Я всегда так делаю, мне помогает)
если мне нравится это место и я хочу туда вернуться, надо кинуть в воду монетку и желание обязательно сбудется.
Я кинула в Мойку 10 р, не пожалела)
И вот я в вестибюле. Роскошная парадная лестница и не менее роскошная люстра. Направо - покои старого князя.
Его сын, Феликс Феликсович, отца не жаловал, в своих мемуарах упоминая, что князь был солдафоном, начисто лишенным изящества, не жаловавший поэтов, музыкантов и прочий бомонд.
И стало быть, делать мне там было нечего, тем более я в его покоях уже была.
Все очарование, красота, нежность, таинственность располагались на 2 этаже, в покоях княгини.
Ах, прекрасная Зинаида Николаевна! Ее при дворе звали Сияние. Она была очень красива и невероятно богата. Настолько, что сама не знала, чем владела.
Ее младший сын, похожий на нее как 2 капли воды, писал о матушке только в превосходных степенях!
Его мемуары - моя любимейшая книга! Столько жизни, юмора, слез, отчаяния и даже...некой жертвенности. Потрясающий человек!
Идя в одиночестве по покоям этого дворца, я представляла себе, каким был этот дом всего каких то 100 лет назад.
Молодой князь оставил свои воспоминания и я могла смотреть на все его глазами.
Феликс писал о своем детстве, об отношениях со слугами, об окружении своих родителей.
В частности, рассказал, что такое китайская вежливость. И я была потрясена этим действом.
В каждой зале, писал он, стояли вазы с неограненными камнями. Это были и изумруды, И сапфиры, и алмазы.
Он рассказывал о тайнах старинного дворца. Что, например, из матушкиной спальни часто раздавался голос, зовущий людей по имени. Прислуга, прибегавшая на зов, думая, что зовет хозяйка, пугались до смерти, обнаруживая пустую комнату.
Я была в этой спальне. Стены, обтянутые синей тканью, сохранившуюся с тех времен. Кровать, ангелочки. Темно и мрачно для такой красавицы, как Княгиня.
Мне очень хотелось услышать тот таинственный голос, но конечно - ничего.
Рядом со спальней был знаменитый будуар Зинаиды Николаевны. Феликс писал, что ранее эта мебель стояла в апартаментах Марии Антуанетты.
Маленькая, светлая гостиная, подстать своей великосветской хозяйке.
Знаменитый Валентин Серов писал портрет Княгини именно в этом будуаре.
Пока я стояла в спальне, мимо меня проходил служитель дворца. Конечно, я не могла его пропустить мимо.
Я набралась окаянства и объяснила, что очарована портретом Серова и мемуарами Феликса и попросила дать возможность хотя бы в щелку посмотреть будуар. Попросила приоткрыть дверь.
Дама понимающе улыбнулась и сказала, что к сожалению у нее нет ключей. Так мне и не удалось посмотреть это великолепие
Видя мое огорчение, она попыталась его скомпенсировать и рассказала, что во время войны дворец сильно пострадал, но вот в том месте, где мы стоим, паркет настоящий, еще со времен князей.
Я бросила в одиночестве по дворцу и мне было жаль его. Такой помпезный, богатый, роскошный в прошлом и такой обнищавший ныне.
Ранее его картинная галерея была едва не лучшей в Европе, ныне же полупустые стены со второстепенными картинами.
Феликс упоминал, что у них была скульптура на тему крещения Руси из чистого серебра, весом в несколько пудов. Он писал о статуэтке Будды, выточенной из рубина, о бронзовом негре с корзиной бриллиантов.
У его матушки были лучшие драгоценности Европы, в том числе и принадлежавших ранее Французской короне. И только Пелегрину они смогли забрать с собой
О, Пелегрина! Это было любимое украшение Княгини. В ней она позирует на портрете Маковского. По слухам, эта каплевидная жемчужина принадлежала ранее Клеопатре, а парную к ней, она растворила в уксусе, чтобы показать свою расточительность Антонию
Семье княгини принадлежала ладанка, которую Иван Грозный носил на своей груди.
Я бродила и думала, где все это нынче? Как же можно было все распродать, разломать, продать бриллианты просто на вес? Какое неслыханное варварство!
Дворец до сих пор освещен светом княгини, любовью Феликса.
Не смотря на последующую трагедию, подкосившую Зинаиду Николаевну, там светлая и уютная атмосфера.
Предлагаю посмотреть фото из моего личного архива и полюбоваться красотой, гармонией и эстетикой.
