В особняке Румянцева на экспозиции, посвященной НЭПу, в одной из витрин демонстрируется торцовая шашка — шестигранный деревянный блок, с помощью которых с 1830-х годов мостили улицы Петербурга.
Использовать дерево для создания дорожного полотна предложил в 1820 (по другим сведениям — в 1825) году русский инженер, изобретатель в области транспорта и дорожного строительства Василий Петрович Гурьев.
"Сама природа указала в России быть торцовым дорогам", — писал он в своем труде "Об учреждении торцовых дорог и сухопутных пароходов в России посредством компании".
Деревянные "чурбачки" обтесывали, получая шестигранник высотой 18, шириной 25 сантиметров. Гурьев рекомендовал использовать для этой цели дуб, акацию, осокорь (черный тополь), осину, которые "не гниют в земле, а в мокром грунте каменеют".
Перед укладкой деревянных шашек подготавливали основание. Уплотненный грунт покрывали слоем гравийно-щебеночной смеси, на который, в свою очередь, укладывали 5-8-сантиметровый слой песка. Торцы плотно подгоняли друг к другу, простукивая деревянной бабкой, заливали смолой и посыпали песком.
"Надобно пресыщать горячею смолою со всех сторон сухие торцы, плотно друг к другу поставленные: тогда они не впустят воды, не разбухнут и сохранятся в своем первобытном виде. Всякий год, в жаркое лето, должно подсмоливать торцы по швам и по поверхности".
В. П. Гурьев "Об учреждении торцовых дорог и сухопутных пароходов в России посредством компании"
Первые торцовые мостовые или, как свое изобретение называл Гурьев, "фибро-вертикальный паркет" появились на Невском проспекте и "кругом Зимнего дворца".
Василий Петрович называет их "дурно настланными", но даже при этом условии отмечает несомненные преимущества деревянной мостовой перед другими видами дорожного покрытия.
"Все дома по Невскому проспекту избавились от безспрестанного дрожания, которое повреждало их прочность. Жители успокоились от стуку, лошади ощутили новые силы и, не разбивая ног, возят теперь рысью большие тяжести. Экипажи сохраняются, а здоровье людей, особливо нежного пола, получило новый быт от приятной езды, которая была бы еще приятнее, если бы при самом начале решились вымостить эту улицу как следует, на прочной и ровной подстилке".
В. П. Гурьев "Об учреждении торцовых дорог и сухопутных пароходов в России посредством компании".
И, хотя Россия богата лесом, а рекомендованные Гурьевым для изготовления торцов деревья в большинстве своем были скорорастущими, торцовые мостовые считались дорогим удовольствием.
В статье А. А. Ефимова "Малые и малоизвестные строительные проекты Министерства императорского двора в Санкт-Петербурге в 1840-х гг." приводятся следующие цифры: в 1848 году для укладки торцовой мостовой общей площадью до 350 квадратных саженей у здания цирка необходимо было выделить 2800 рублей серебром (исходя из цены в 8 рублей за квадратную сажень).
"Секретный метод строительства тротуаров из дерева по технологии джентльмена Гурьева из Петербурга" вызвал интерес в Европе и Америке. Торцовые мостовые строили на улицах Парижа, Лондона, Манчестера и т.д.
Противники у торцовых мостовых тоже были. Одни предполагали, что торцовые мостовые — бессмысленная трата денег, так как торцы будут воровать и использовать для хозяйственных нужд. Гурьев в качестве возражения напоминал, что выламывать шашки из дорожного полотна очень тяжело, и отмечал, что "летом крестьяне заняты полевыми работами, а зимой след приведет в избу к вору, да и соседи проговорятся".
Другие считали деревянные торцы рассадником микробов. В 1895 году опровергнуть это обвинение в адрес торцовых мостовых попытались в петербургском журнале "Наше жилище". В рубрике "Из чужих краев" была опубликована заметка, в которой приводились результаты исследований стружки, снятой с торцовых шашек в Париже: в 1 грамме высохшей уличной грязи микробов в среднем в 40 раз больше, чем в 1 грамме стружки с поверхности деревянного торца.
Кстати, за деревянными мостовыми на петербургских улицах тщательно ухаживали: убирали мусор, грязь, продукты жизнедеятельности лошадей, чтобы дерево не загнило раньше срока.
Серьезный урон торцовым мостовым нанесло наводнение 1924 года. Водой смыло 314 тысяч квадратных метров "уличного паркета". Разрушенные торцовые мостовые решили не восстанавливать, заменив их на более дешевые виды дорожные покрытия, а сохранившиеся деревянные шашки сгорели в блокадных буржуйках.
Сегодня об этом историческом типе мощения напоминает имитация торцовой мостовой, реализованная в камне в пешеходной зоне на Большой Морской улице.