Однажды к его кладке подошёл очередной любопытный.
– Привет! Как улов? – спросил любопытный.
– На дне! – буркнул Прошка, не оборачиваясь, постаравшись недружелюбием отделаться от очередного любопытного. Но тот оказался уж слишком липучим.
– А хочешь много поймать? – не отставал назойливый незнакомец, стараясь вовлечь Прошку в ненужный тому разговор.
– Где, здесь?! И как? – не выдержал Прошка и снисходительно рассмеялся, так и не повернувшись на голос незнакомца.
– Прикормку надо бросать в воду за день перед ловом, – многозначительно сообщил незнакомец всем давно известную истину, только, где ж её взять, ту прикормку, если порой сам голодным засыпаешь?! И Прошка насупился, а незнакомец и не думал обращать никакого внимания на грозный вид рыбака.
– Ага, щас, разбежались! Ой, не морочь мне голову! Иди, гуляй себе с Богом! На мою пенсию только прикорм и бросать в воду. Овчинка выделки не стоит! Тута, с обоих концов, много желающих на дармак.
– Ты разве объедков никогда не оставляешь?
– Объедки я отдаю, вон, ему, – кивнул Прошка в сторону огромного дворового пса, спокойно дремавшего у кладки. – Да, и дома желающие имеются. Пенсии едва хватает. А ты говоришь, прикормку надо!
Спокойно лежавший у кладки пёс был не просто большим, а огромным, короткошерстым, буро-непонятного цвета, с тонким и очень уж длинным хвостом, похожим на хлыст. Пёс был похож на дога, но, что-то дворняжье просматривалось во всём его облике.
– Понятно… Теперь этот уважаемый товарищ будет получать жратву с двух рук. Я тоже буду его подкармливать…
– Ты, что ли, собрался тута пристроиться? – возмущённо двинул плечами Прошка, так и не обернувшись к собеседнику.
– Если не возражаешь… Вон, в десяти метрах от твоей кладки – чудесное местечко. Там и пристроюсь, – дружелюбно, предупреждая неудовольствие Прошки, вежливо ответил незнакомец.
– Чего возражать? – с досадой вздохнул тот. – Канал не купленный, большой, места хватит, если с полицией договоришься.
– Так я уже договорился. Сделаю такую же кладку, как у тебя. В эту субботу и начну. А сейчас прикормку к твоему поплавку брошу. У меня – целый пакет объедков.
– Охота было собирать!.. Ты, того, не балуй. Сначала Крючку отсыпь немного. Он тоже своего не упустит, – буркнул Прошка и повернулся к аллейке, что пробегала по берегу, вдоль всего Русановского канала.
У самой его кладки, рядом с почти уснувшим Крючком и стоял этот самый будущий рыбак-сосед.
Ничего себе, рыбак… Самый обыкновенный мужик в старых спортивных штанах с пузырями на коленях и в ветхой ветровке, надетой на майку. Одёжа вполне соответствовала пасмурности дня. На голове – летняя белая фуражка. Из-за козырька, надвинутого на самый лоб, глаз этого очередного хмыря и не рассмотреть.
А Крючок напрягся в ожидании очередной подачки.
Огромный кусок чего-то мясного исчез в пасти пса мгновенно, будто ничего такого и не было в природе. Прошка даже заметить ничего не успел, а челюсти зверюги громко клацнули. Пёс облизался и снова с надеждой уставился на незнакомца.
– Ещё хочешь? Ладно, ежь всё. С прикормкой завтра разберёмся, – рассмеялся незнакомец и расстелил весь кулёк у лап Крючка.
Пёс, в мгновение ока, смёл содержимое пакета, не оставив ни крошки для подкормки рыб.
– Ну, ты и пылесос! – воскликнул незнакомец. – Больше нет, извини, – рассмеялся он, и собрался уходить. Пёс предупреждающе залаял, угрожая пойти в наступление и отвоевать ещё что-нибудь на завтрак.
– Крючок, фу, бесстыжий попрошайка! – воскликнул Прошка, разгадав намерение пса. – Лежать, гад, лежать! Жрать из чужих рук нехорошо, понял?! – пригрозил он псу заскорузлым кулаком.