Сергей Васильевич Трикачев
Поехали
В 1976 году я работал в Мыс Каменской авиатехнической базе в бригаде Анатолия Мелиоранского техником на вертолёте Ми-8. Вместе со мной тогда работал Володя Басов. Анатолий и Володя были нашими своеобразными «кулибиными». Они построили самодельные аэросани.
На базе самолета Як-12, обрезанного почти пополам, были установлены стойки от Ми-4 и к ним прикреплены лыжи от ЯК-12. Сохранили все блистера (окна), со стороны обрезанной части сделали входную дверь, а винт перестроили на толкающий. В свободное время они постоянно «ковырялись» в нем, дорабатывая, усиливая и перестраивая.
7 марта, накануне выходного, Толя сказал мне, что 8-го они собираются на рыбалку, и спросил, не хочется ли мне тоже вместе с ними.
— Конечно! — ответил я.
Рано утром собрались у здания авиатехнической базы, заправили аэросани. Компания была небольшая – кроме Мелиоранского и Басова на рыбалку собрались старший инженер вертолетного участка Джепаров, сменный инженер Ми-8 Саша Курилов и еще двое техников.
Рыбачим
Толя, как главный рулевой, прогрел двигатель, опробовали его на режимах, погрузились и поехали. Погода стояла чудная, до минус 10, тепло, солнечно и полный штиль. У поселка было нагромождение торосов, поэтому на ледяную акваторию Обской губы вырулили в районе маяка. По самой губе через каждые 5 километров были расставлены вешки - доски высотою метра по три, вмороженные в лед. По ним мы добрались до первых лунок.
Выключили двигатель и начали проверять сети. Прогоны сети были по 75-100 метров, ячеёю 70 мм, под муксуна. Проверили одну сетку, улов был неплохой, штук 50 рыбин достали. Затем вторую, третью и постепенно набили, рыбой мешков 15, это килограммов 400-450. Увлеченные работой и разговорами, даже не обратили внимания, что погода начала резко меняться!
Когда загрузили мешки в «трюм» аэросаней, поднялся сильнейший ветер, резко потеплело, и пошел мокрый снег. Было понятно, что надо «сматывать удочки». Толя развернул аэросани в сторону поселка, на ближайшую «вешку», которую уже через пять минут мы потеряли из вида. Ветерок начал поддувать уже со скоростью 20-25 метров секунду, лыжата начали подлипать к снежному покрову, Толя дал газу и… от порыва сильного ветра и воздушного потока от толкающего винта слетели и умчались вглубь губы капоты с двигателя! Догонять их не было никакого смысла, ибо они быстро скрылись из видимости.
Примерзли
Мелиоранский снова перевёл двигатель на режим выше номинального, но, увы, сани стояли на месте! Толя добавил режим, двигатель взревел, и сани, было, сорвались с места, но не надолго. Метров через 50 встали, забурившись в мокрый и рыхлый снег. Мы выскочили из саней, ветер был неимоверный, а видимость — метров 100, не больше. Было понятно, что надо сбрасывать часть мешков. Для начала скинули пять мешков из пятнадцати, но это не помогло — Толя не мог сорвать сани с места даже без нашей посадки.
Выкинули еще пять, сели, Толя снова перевел рычаг управления двигателем в режим близкий к взлетному, но, увы… лыжи уткнулись в снежный наст, покрытый мокрым снегом! Что еще оставалось делать, как не выкинуть на лед, еще пять мешков. Снова забрались внутрь «салона». Толя уже плохо видел направление движения, ибо стекло и двери заносило снегом. Приоткрыв их, он рукавицей пытался смахнуть его, но у него мало что получалось. Если считать, что в мешке 10-11 рыбин по 3 килограмма каждая, то мы уже скинули около 300 килограмм. А возвращаться совсем без улова согласно рыбацким традициям было не достойно.
Под винт
Тогда, обсудив ситуацию, приняли решение — четверо выходят из кабин, становятся с ломиками и пешнями по одному у каждой стойки, Толя увеличивает мощность движка, а мы толкам ломами прилипшие к снегу лыжата. Так мы и сделали. Я встал на задней стойке слева, остальные распределились по оставшимся трем стойкам. Анатолий «поддал газу», мы уперлись в наст и через рычаг давнули на лыжата. В какой-то момент сани сорвались с места и «выпрыгнули» из снежного плена. Поскольку скорость этого «прыжка» было мгновенной, меня забросило во внутренний периметр между стойкой и винтом…
Всё произошло в считанные секунды. На мгновение я потерял сознание, но тут же пришел в себя, привстал, ко мне от своих стоек бежали Басов и Джепаров, их догонял Курилов.
— Серёга, ты как?! Живой?!!!
Я приподнялся, встал, держа в руках ломик, шапка еле висела на макушке, смотрю, правый рукав у меня порван, видимо, разрубило винтом.
— Да… Нормально… А сани-то где?
Выбрались на материк
Скучковавшись, мы метрах в 30 увидели наши аэросани. Рядом с ними стоял Толя Мелиоранский. Мы подошли, молча уселись в «кузовок». Толя давнул на газ, лыжи заскользили по поверхности льда. Толя крикнул:
— Вижу первую вешку!
И сквозь снежную мглу мы тронулись на неё. Так добрались потом и до второй, затем, по внутреннему чувству «рулевого», увидели третью. Взбодрились. Мы на правильном пути! Но по мере того, как мы приближались к ней, стали закрадываться сомнения и не напрасно. Вешка оказалась маяком, стоявшим на оконечности Мыса Каменного, в 8 километрах от аэропорта.
Но, так или иначе, мы всё-таки выехали на материковую часть, а там переместиться в поселок уже не составляло труда. Миновав свалку и останки самолета Ан-12, разрушенного после катастрофы 1970 года, мы приехали на стоянку около дока Ми-8.
Да, повезло...
Быстренько разгрузились. Женский праздник в поселке, похоже, был уже в разгаре. Володя Басов предложил часа через два собраться у Толи Мелиоранского. Обмыть события…
Собрались, под строганинку употребили водочки. Толя, конечно, все случившееся переживал, впрочем, как и остальные.
— Да чтобы я ещё когда-то сел за руль этой рубки!
Я же почти пришел в себя. От случившегося осталось только легкое недоумение. И стало приходить понимание, что мне сегодня опять немного повезло…