Первая история будет из детства. Мне 9, лето, жара, Ташкент. Подругу Катьку загнали домой, и я слоняюсь без дела. Из игрушек у меня мелок и прыгалка. Нарисовала классики. Попрыгала. Попрыгала на скакалке, но одной то скучно! Куда веселей на скорость с девчонками, особенно если связать несколько скакалок и запрыгивать по очереди на лету. По дороге, прямо по классикам проезжает чей-то велик. Взрослый пацан остановился, поставив ногу на бордюр. Смотрит. Сплевывает. Говорит что- то вроде: «Ути мы какие!» И едет дальше. А квартал большой, его попробуй объехать! И начинает этот взрослый, по моим понятиям, 15-летний дядя наматывать круги, каждый раз бросая в мой адрес какую-нибудь реплику. Даже предлагает подвезти. Я краснею и бледнею, и решаю написать на асфальте: «Кто здесь проедет, тот дурак!» Проезжает, усмехается: «Ах ты, сопля!» И так начинается наш «роман». От девчонок я узнаю, что ухажера зовут Ишкандыбин Сережка. Когда всем двором играем в прятки, он водит, а я стою, ни жива, ни мертва за дверью подъезда и слышу крик: «там она там, твоя любовь!» И он находит меня, но видя мое жуткое смущение, сам с независимым видом что-то бормочет невпопад. И я 9-летняя «сопля» каким то девичьим чутьем понимаю, что и, правда, нравлюсь ему. Но про Сережку ходят ужасные слухи. Что он мацает (слово то какое!) девчонок, что он даже целовался с одной! Ну, конечно, и думать нечего о любви с таким развратным типом!
Когда он играл на улице с пацанами в ашички и лянгу, мы с Катькой кричали им из окна имя и фамилиё горе-возлюбленного. И прятались, но мальчишки догадались, из какого окна кричат и, забежав на пятый этаж, трезвонят в дверь. А мы врубаем музыку и прыгаем на кровати. Смешно. А это не мальчишки были вовсе, а Катина мама, которая забыла ключи и долго звонила нам, пока мы не решились посмотреть в глазок.
Ашички или альчики - среднеазиатская игра с мослами барана или овцы, похоже на русскую игру в бабки.
Лянга - к оловянной плоской основе крепился кусок шкуры барана. И нужно было отбить её ногами определенное количество раз. Играли мальчишки, мы не вдавались в подробности. Но одно то, что эту лянгу нужно было самому изготовить(расплавить свинец, пришить к нему кусок кожи), то обладатель самой крутой лянги пользовался заслуженным авторитетом.
Кульминацией этой любовной истории был разговор про вкладыши в один из знойных дней того жаркого лета. Сережка показал, какие у него были: и турбо и дональд дак, и много еще классных. Это было огромное богатство для ребёнка конца 80-х, ну, вы понимаете!
И он мне их дарил, просто так! Потом, правда, когда отдавал, схватил руку и добавил условие: «Если поцелуешь!» Вырвала руку, бросила вкладыши, убежала, закрылась. А он приходил и звонил. Бесполезно! Вот еще!
И, наверное, поэтому, когда поступала в институт, такими близкими казались слова популярной тогда песни: «Нет горечи. Нет грусти. Звонок звенит, нет слада. Она его не пустит. Так надо…»
Всем спасибо за внимание! Буду рада обратной связи!