Говорят, если ребенок боится собак, то надо взять в дом собаку. Так Катерина и поступила. Подружка уезжала к заболевшей матери и не знала, куда день собачонку. Порода - помесь пекинеса с мимо пробегавшим двор-терьером. Собачка ласковая, не шумная, вот Катерина и решилась.
Для шестилетней Катиной внучки Маши это был шок. Она еще как-то справлялась с собачьим страхом, гуляя во дворе. Техника у Маши была отработана. Стоило где-то залаять собачонке, так она спокойно перебиралась из песочницы на лавочку. Залезала на нее с ногами, и продолжала печь куличики из заранее принесенного в ведерке песка.
А тут источник страха вот он, по полу бегает, глазами – бусинами зыркает, и мокрым носом обнюхивает ее тапки. Надо отдать Маше должное - весь день она передвигалась по комнате, ни разу не ступив на пол. Где-то по дивану, где-то по креслам, а там и до любимой спортивной лестницы добралась.
Собачку звали Шумка. Была она маленькая и очень лохматая. Лапки короткие, и запрыгнуть на диван ей никак не удавалось.
- Вот и хорошо, - подумала Маша засыпая.
А утром…
Маша проснулась от тяжести в ногах. Приоткрыла один глаз, второй. Смотрит, а это у нее в ногах Шумка спит. Собачка тоже проснулась, глянула на Машу своими бусинами, и засобиралась на пол. Вот только спрыгнуть все никак не решалась. Она семенила лапками по краю Машиной кровати в поисках местечка, откуда ей будет не страшно спрыгнуть на пол и никак не могла найти. Тогда Маша осторожно, прямо с одеялом спустила ноги на пол, и Шумка, виляя лохматым хвостом, ринулась вниз на пол и, смешно вихляя задом, побежала на кухню. Там у нее на специальной дощечке стояли чашки с водой и едой.
- И совсем не страшно, - подумала Маша.
И через два дня она впервые вывела Шумку на прогулку. Маша по-прежнему внимательно прислушивалась, не залает ли где чужая собака. Но теперь не потому, что надо было срочно забираться на лавочку. Нет. Маша понимала - Шумка маленькая, ее надо защищать.
А через две недели собачка уехала домой. Маша ходила по квартире, глядя на всех глазами, полными непролитых слез и немым вопросом, - «А как же я теперь? Так и проживу всю жизнь без собаки?»
И на домашнем совете было решено взять в дом собаку. Выбор пал на лабрадора. Лабрадор собака очень умная и понятливая. Дрессировать ее одно удовольствие. Команды понимает и старается выполнить с максимальным усердием.
И в доме появилась Глэсси.
Была она коричневого окраса, с коричневым носом и карими глазами.
Честно говоря, Глэсси ее никто и не звал никогда. Да разве это имя для члена семьи? Конечно, нет. Все звали собаку - Глаша. И только Маша, когда строжилась на нее, звала ее официально - Глэсси.
Глашу в семье любили все, но, так уж получалось, что больше всех занималась воспитанием и гуляла с ней Машина мама. Кормила ее, обычно, бабушка. Маша обязательно ходила с собакой на прогулку после занятий в школе, гордо держа ее на поводке и отдавая команды строгим взрослым голосом. Так Глаша стала членом семьи.
Было Глаше уже почти три года, когда Антон, Машин папа, решил впервые взять собаку с собой на охоту.
По большому счету, охотником Антон не был. Но какому мужику не охота побродить с ружьем по лесу, почувствовать себя хозяином, добытчиком, а потом, как-нибудь вечерком у костра, порассказывать охотничьи байки, - «И тут он…, а тут я…, бабах и…»
Собрались вчетвером - ружья, патроны, лыжи – все, как положено. И тут взгляд Антона упал на спящую на подстилке Глашку. Ну как на ОХОТЕ да без собаки?
Берем!
И взяли…
Приехали затемно. Снега накануне навалило много. Местами Глашка, ошалевшая от новых запахов да раздолья, проваливалась в пушистый снег целиком, по самые уши, и только маленький бугорок говорил, что вот тут только что стояла собака, а сейчас провалилась, бедная. Шли охотники гуськом. Но свежих следов на только что выпавшем снегу не было.
Оно и понятно - тяжело косому бегать по мягкому пушистому снегу. Зароется зайчишка в такой снег, и не видно его. А ему там тепло, и слышно все, что вокруг творится.
Глашка первое время просто бежала рядом, а потом приноровилась заскакивать на лыжи рядом идущему охотнику. Тот от неожиданности падал с шумом и матом, а собака, какое-то время бежала сзади, по немного примятому снегу, но потом опять старалась запрыгнуть на лыжи. Благо охотничьи лыжи - они не то, что беговые, хоть и короткие, да зато широкие.
Прошли охотники километров пять. В лесу тихо. Шли по большому кругу и, по расчетам, до машины, оставленной на лесной полянке у дороги, оставалась недалеко - километра три.
Тетерев, как и бывает, поднялся из рыхлого снега неожиданно, почти из-под самых ног, обдав охотников вихрем снега. Следом, также с шумом и фонтаном снежинок, взлетели из-под снега несколько самок.
Наши «охотнички» вскинули свои двустволки, и… все разом, … залпом, да из обоих стволов, дуплетом…
Никто, увы, не попал, но шуму они понаделали столько, что где-то там, вдали, залаяли переполошившиеся деревенские собаки.
Когда и шум, и снег, и адреналин немного улеглись, и мужики собрались двигаться дальше, Антон понял - Глашки нигде нет. Постояли, покричали, подождали. Собаки и след простыл.
- Она что, не обстрелянная у тебя? - спросил, догадавшись, кто-то из мужиков.
- Да, нет, а что надо было?
- Ну, ты даешь! Надо, конечно.
-Я вообще ее в первый раз в лес взял.
- Да. Ну, ты и влип. И где ее теперь искать?
Еще полчаса мужики добросовестно орали «Глашка!!!» и свистели на разные голоса.
Возвращались молча. Антон несколько раз оглядывался, в надежде увидеть собаку, но все было тихо. Какое-то время он ожидал, что та вот-вот запрыгнет к нему на лыжи. Ух, он бы и обрадовался! Но, нет…
Сквозь деревья уже показалась дорога. А вот и машина, припаркованная на вытоптанном пятачке.
Но и рядом с машиной Глашки не было. Никто не выскочил, не залаял, не бросился встречать охотников.
Мужики хмуро переглянулись. Настроение у всех было препаршивое…
Молча сняли лыжи, уложили в багажник оружие, амуницию. Выпили крепкого горячего чаю из термоса.
Пора было ехать домой. Пропал день…
Антон еще пару раз нажал на гудок, в надежде, что собака услышит и прибежит. Но все было напрасно.
Так же, молча, расселись в машине.
И уже хотели было рвануть домой, когда кто-то спросил.
- Антон, под машиной смотрел?
И Антон, распахнув дверь, упал на колени и заглянул под машину.
У самого колеса, вся в замерзших сосульках лежала Глашка и смотрела на хозяина испуганно-печальным взглядом, словно пытаясь сказать ему - «Хозяин, ты чего, собрался меня здесь оставить? Ты озверел, что ли?»
- Глаша, – протянул Антон руку. Но собака не шевелилась.
- Тут она! - закричал Антон друзьям.
Они волоком вытащили Глашку из-под машины, завернули в одеяло, и положили в теплый багажник джипа.
Дальнейшая охота принесла охотникам море адреналина, еще несколько выстрелов и даже подбитую птицу.
Весь остаток охоты и всю дорогу домой Глашка просидела в багажнике. И только дома, когда машина подъехала к знакомому подъезду, завозилась, закрутилась юлой, и, выпрыгнув из багажника, молнией скрылась в открытой двери.
Спала она несколько суток кряду, покидая свое место только для того, чтобы попить или попроситься во двор.
Прошло уже несколько лет после той памятной охоты. Но каждый раз, на День Победы или в новогодние праздники, когда звучит праздничный салют, или народ зажигает на улице петарды и пускает ракеты, Глаша, услышав хлопки и выстрелы, с гордым видом и чувством собственного достоинства спрыгивает с кресла, которое уже давно заняла на правах члена семьи, и направляется в ванну. Там, у самой стены, Маша заранее раскладывает старую Глашину подстилку, и там собака, положив морду на передние лапы, пережидает и взрыв петард, и шум взлетающих фейерверков.
А что вы хотели?
Стреляли!