Жизнь прекрасна и удивительна — иначе в такое утро думать было просто грешно. Солнышко, синее небо, легкий ветерок, ну, а если вдобавок в руках «нулевая» итальянская сумка — подарок любящего мужа, то... комментарии излишни.
Поначалу, правда, было обидно, что никто не задерживает взгляд на босоножках — последний писк даже «там». Но что ожидать от этой утренней толпы — роящихся алкашей, мелких торговых гостей с юга, типичных клуш с кошелками? Им подавай какой-нибудь кооперативный шедевр ядовитой расцветки.
Словом, с этим мини-поражением Марина смирилась. Реванш непременно будет — в «Жемчужине». До отъезда всего десять дней. Боже, скорей бы к морю!
В этот момент кто-то потянул за сумку. Быстро обернувшись, Марина аж ойкнула от испуга. Хотя бояться было нечего — кошелек в потайном карманчике, да и дергал за сумку не полупьяный бугай, а цыганенок лет семи-восьми. Видок!
Цыганенок словно только что выбрался из котла или подземелья.
— Тетенька, ты богатая, ты знаешь — где здесь ювелирный магазин?
— На 2-м троллейбусе до Комсомольского проспекта. — Марина брезгливо отодвинулась и пошла, было, дальше. Но мальчишка дернул снова.
— А где тот троллейбус?
Спасение пришло неожиданно. Интеллигентный, лет сорока мужчина крепко взял грязнулю за руку.
— Ты чего пристаешь к людям? Иди-ка лучше умойся.
— Хлеба хочу! Курить хочу! Жвачки хочу! Цацки продать надо!.. Скажи, дядя, где ювелирный магазин?
— Какие цацки?
Цыганенок запустил руку за пазуху, и через мгновение у Марины перехватило дыхание. То, что кольца были старинной работы, она не сомневалась, слава богу, кое-что повидала.
Но вот камни... Неужели настоящие?!
Первым опомнился мужчина. Не выпуская цыганенка, он отвел его и Марину к лавочке на аллее. Сели. Цыганенок крепко держал свои кольца в кулаке.
— Прежде всего — откуда ты все это взял? — поинтересовался мужчина.
— Тятькино это. Мы в Молдавии жили, на Днестре. Война началась — тятьку ранило сильно. Осколком. Как в дом занесли, он мне и дал цацки, сказал: «Худо будет — продадите». А потом в больнице помер.
— Допустим. А где у тебя мать, братья-сестры?
— Они в Одессу торговать уехали да пропали. Говорят — милиция забрала. А мать я в Москве потерял.
— Н-да... Тебя зовут-то как?
— Опанас.
— И откуда же, Опанас, у твоего отца такие «цацки»?
— Дедовы. Деда граф страсть как любил. Вместе на лошадях скакали... Ни одного гулянья у графа без деда не было. Вот и подарил!
— Какой еще граф?
— Румынский. Деда под румынами жил. Давно...
Мужчина выразительно взглянул на Марину:
— Эта история про щедрого аристократа и его любимца-цыгана очень романтична, но нуждается в серьезной проверке... Извините, я не представился: Михаил Борисович из Тюмени. Бизнесмен.
— А меня зовут Марина.
— Очень приятно, Марина. Скажите, у вас есть хорошие ювелиры, знающие и... надежные?
— Мой муж обычно по таким делам консультируется у Эдуарда. Молодой такой. Симпатичный, работает в мастерской на улице Гоголя.
— М-м... В данном случае молодость — порок. Вещички-то, если настоящие — из почти былинных времен. И потом, эти молодые — они же связаны черт-те знает с кем! Увидят стоящую вещь, сядут на хвост... Сделаем вот что. Есть тут в вашем городе спец старой закалки — Илья Моисеевич. Поехали к нему. Это в центре.
Опанас тем временем захныкал:
— Мне — в магазин ювелирный...
— Помолчи! — Михаил Борисович был настроен решительно. — Сейчас мы проверим твои сокровища — не самоварные ли. Если все в порядке — купим сами.
Пока ехали на такси, Марина лихорадочно соображала: «Допустим, это не подделка... Тогда надо брать! Пусть на пару с этим Михаилом Борисовичем... Дома лежит шестьдесят тысяч, отложенных на отпуск. Правда, муж категорически запретил делать без него крупные покупки, но такой случай... Не звонить же ему в Москву, куда он на днях укатил, по телефону такую ситуацию не объяснишь».
Тем временем машина остановилась. Едва расплатились с водителем и двинулись к подъезду, как из него вылетел забавный старикан. Марина сразу догадалась — тот самый, Илья Моисеевич. Только так и должен выглядеть ювелир старой закалки. Маленький, со сморщенным лицом, в очках с толстенными стеклами, с каким-то нелепым чемоданчиком.
— Илья Моисеевич, а мы к вам, за советом...
— Миша, дорогой! Опять в наших краях! Очень рад. Приходите вечерком, сейчас очень тороплюсь!
— Дело срочное, Илья Моисеевич.
С трудом, но старикана удалось уломать. Устроившись опять-таки на лавочке возле подъезда, тот достал из чемоданчика лупу.
— Ого. Давненько ничего подобного не видал. Камушки хороши. И кольца... По-моему, Бухарест. Приходилось оценивать нечто похожее году в 45-м или 46-м.
— А если оценить сейчас? — понизил голос, покосившись на цыганенка, Михаил Борисович. Марина подалась вперед. Илья Моисеевич выдыхал свистящим шепотом, но главное она уловила: «Сто пятьдесят... Не думая...»
Избавившись от ставшего уже обузой специалиста старой закалки, Михаил Борисович начал торг с Опанасом. Ковыряясь в носу, цыганенок запросил сто тысяч. И никак не меньше.
Михаил Борисович смеялся, негодовал, грозил, собирался уходить... Опанас кривлялся и почему-то свистел. Наконец, ему надоело. Взвизгнув: «Девяносто!», мальчишка даже запрыгал от возбуждения.
Договорились так: на такси едут в гостиницу. Михаил Борисович выносит 45 тысяч. Затем быстро — к Марине, за её долей. Михаил Борисович с Опанасом ждут в машине. После расчета с цыганенком все кольца остаются у Марины. Михаил Борисович отвозит Опанаса на вокзал и немедленно отправляет... куда подальше. Возвращается к Марине. Предстоит снова поездка к ювелиру — справедливый раздел приобретенных вещей, наконец расчет с Ильей Моисеевичем за консультацию...
Отсчитав сорок пять тысяч, Марина перевела дух и живо представила, какую сцену закатит муж, вернувшись из деловой поездки (надо еще проверить, кстати, какие там были дела!), но зато потом, когда он убедится, что капитал вложен надежно!.. Уже получив в руки кольца, Марина похолодела — а как они будут их делить? Ну, четыре штуки — по два, что ли? Но ведь камни разные. Этот божий одуванчик старой закалки— хороший знакомый Михаила Борисовича... вдруг сейчас они сговариваются и потом объегорят ее? Древний мухомор, кажется, удавится за копейку!..
Жена преуспевающего бизнесмена была недалека от истины. Ибо в эту самую минуту, трясясь от негодования, «старый специалист» в автомобиле орал на ненасытного Опанаса, вновь потребовавшего купить жвачки и конфет:
— Прорва! Сколько можно?! Сожрал и изжевал уже полпуда. Я уж не говорю про Омск, где ты вытащил у меня из кармана деньги и купил «Мальборо».
Флегматичный водитель машины в спортивном костюме, которого еще недавно звали Михаилом Борисовичем, наконец не выдержал:
— Успокойтесь, Лева. Расходы по жвачке и сладкому беру на себя.
«Ювелир» подозрительно прищурился.
— Это, конечно, очень благородно, Аркаша но вот о чем я хотел сказать — не многовато ли мы платим вашему Левше, который из промышленного металла творит «раритеты» — по моим, заметьте, образцам? За паршивые феаниты? И, наконец, 10 «штук» за информацию о богатых дурах, что спят и видят себя в ожерелье царицы Тамары — не жирно?
Человек за рулем только вздохнул. Они неисправимы. Оба. Лева под занавес карьеры просто рехнулся на бабках. А Опанас... Это паршивец, которого час отмывали и переодевали, успел где-то набрать семечек и завалил шелухой уже полсалона. И руки опять, как у негра. Но что делать — дитя природы, святая простота.
1993 г.
Опубликовано в сборнике Никиты Чернова "Криминальные истории" (Пермь,1994).