Паренёк пешком
добрался до следующей станции, где стоял военный поезд, который, без сомнения,
должен был пойти в сторону боевых действий. Смышленый наш герой забрался на
платформу и, протиснувшись в щель между ящиками со снарядами, затаился там.
Машинист вроде только этого и ждал, через несколько минут эшелон тронулся.
Было очень холодно, платформу сильно трясло, деревянные ящики больно
сжимали бока паренька и страшно хотелось есть, но мысли о том, что он с каждым
километром всё ближе и ближе приближается к своим, согревала и ободряла его. Ночью,
пройдя довольно большое расстояние, эшелон внезапно остановился. Из разговора
дежурного по станции и охранника поезда Илья узнал, что дальше идти нельзя, впереди
линия фронта. Как же обрадовался наш герой этой вести. Он тихонько соскользнул с
платформы и побежал в лес. Шел в темноте напролом, спотыкался о корни деревьев,
падал, поднимался и снова упрямо устремлялся вперёд. Ветки в кровь исцарапали ему
лицо и руки, больно хлестали в глаза, но Илья не замечал этого, неудержимо великая сила
влекла его. Так пробирался он по лесу до самого утра. На рассвете вышел на широкую
поляну. Яркое восходящее солнце на мгновенье ослепило Илью, он прикрыл глаза
ладонью, чтобы привыкнуть к свету. Проснувшаяся уже золотистая пчёлка не-ожиданно
запуталась в его волосах и стала возмущённо жужжать. Паренёк, улыбаясь, потряс
головой, помогая букашке освободиться из плена. Величественно, тихо и безветренно
вокруг. Вдруг на той стороне поляны слегка дрогнула ветка. Что бы это могло быть?
Приглядевшись повнимательнее, паренёк увидел, что в кустарнике стоит танк. "Наверное,
немцы замаскировались", - досадно подумал подросток. Кусты раздвинулись и, не веря
своим глазам, Илья ясно увидел надпись на танке Т-34. Оцепенев от радостного
изумления, паренёк не мог проронить ни слова. Люк машины открылся и из него
показался молоденький красноармеец. Он, глядя на юношу, крикнул по-немецки: "Ком,
ком", видимо решив, что это немец. Вместо того чтобы неистово заорать "Ура, наши",
подросток с серьёзным достоинством спросил: "Чего комкаешь, по-русски, что ли
разучился говорить?" "Опа, наш; ты откуда здесь взялся?" - с несказанным удивлением
пробасил танкист. Двое других тоже вылезли из машины и с любопытством стали
разглядывать незнакомца. Илья, не помня себя от радости, стремительно мчался к ним.
Паренёк сказал, что в сорок втором его угнали на работы в Германию, что сейчас он
добирается до нашего фронта из самого Кёльна. Кудрявый, черноволосый красноармеец
поинтересовался: "Родился ты где?" "На Кубани". "Надо же, и я на Кубани, - обрадовался
он, - выходит, земляки мы с тобой". Танкисты расспросили паренька о гитлеровцах в близ
лежащих сёлах, поскольку они были фронтовыми разведчиками и стали собираться.
"Ребята, возьмите меня с собой" - чуть не плача, попросил Илья. "Да возьмём, возьмём, -
мягко согласился командир, - куда же тебя деть". Солдаты потеснились и наш герой,
улыбаясь широко и счастливо, как ребёнок, опустился на сиденье боевой машины.
Глава 5
Командир роты внимательно выслушал рассказ прибывшего юноши: кто он и
откуда, и досадно цмокая языком, тихо проговорил: "Тебе, допустим, парень, я верю
охотно, но вот в особый отдел доложить о тебе всё же обязан, таков порядок". На
следующий день в роту прибыл сотрудник особого отдела капитан Спицын. Просверливая
Илью маленькими, недобры-ми глазками, он задавал массу нужных и не совсем вопросов,
пытаясь выяснить, кто он на самом деле. За паренька вступился Пётр Рубин, так звали его
земляка: "Товарищ капитан, да поверьте вы пацанёнку, он же, как и я с Кубани, и
названия всех тамошних станиц знает, а это ли не доказательство, что он наш".
Смершевец, поджав сухие губы, резко оборвал Рубина: "Сержант, занимайся своим делом
и не суй свой неграмотный нос, куда тебя не просят". Слишком подозрительным казалось
особисту, что такой слабый на вид юнец самостоятельно добрался сюда из далёкого
Кёльна, уж не немецкий ли это разведчик. "Покажи мне свои вещи", - надменно процедил
он. У Ильи не было ничего, кроме заветной его реликвии. Он положил на стол мамин
платок. "Что это такое?" - презрительно спросил капитан. "Это платок моей мамы", - с
нежностью проговорил паренёк. И ты хочешь сказать, что всю войну проносил его с собой
в Германии?" - не унимался особист. "Да, - твёрдо сказал Илья, - я хранил его, а он берёг
меня". "Что за чушь ты несёшь, дурак, как это тряпка может беречь, это что, каска тебе,
или броня", - заорал смершевец. Паренёк похолодел, понимая, что над его сокровищем
снова нависла смертельная угроза. "Даже гитлеровский санитар человечнее был, -
подумал Илья и решил - пускай лучше меня расстреляет на месте, а платок вернёт".
Капитан взял кашемир и, растянув его в руках, стал пристально разглядывать его на свет,
нет ли каких-нибудь условных шпионских знаков. Пётр, знавший уже историю платка,
незаметно выскользнул из блиндажа и, через минуту вернувшись, громко и смело
рявкнул: "Товарищ капитан, вас срочно вызывают в штаб полка, там проверяющий из
дивизии приехал". Смершевец швырнул платок и, побледнев, стал быстро собирать свои
бумаги. Паренёк, воспользовавшись моментом, схватил дорогой ему лоскут и спрятал за
пазухой, от беды подальше. Смершевец сел в виллис и укатил восвояси. Рубин театрально
сделав "дяде ручкой", насмешливо проговорил: "Пёрышко в зад тебе, капитан, мотай-ка
отсюда". Илья удивленно спросил: "Петь, ты что, специально всё подстроил с этим
вызовом в штаб?" "Да, - с достоинством протянул земляк, - а что он, кровопиец, нашел
врага в куске материи". Оба непринуждённо и с облегчением расхохотались.
Через несколько дней пришёл всё-таки приказ. Он гласил о том, что Илья Ампилов
зачислен стрелком отдельного 212 стрелкового полка, 49 стрелковой дивизии 1
Белорусского фронта. Восьмого апреля 1945 года рядовой Ампилов принял присягу. И
стал наш многострадальный герой настоящим солдатом Красной Армии, получив
долгожданную возможность открыто воевать с врагом. Ему выдали пилотку и
гимнастёрку, правда изрядно поношенные, а вот со штанами вышла оказия: в
интендантских запасах не нашлось брюк такого маленького размера. Солдатик наш был
невысоким и уж очень худеньким. Покрутили, повертели товарищи Илью и решили, что
штаны, которые были на нём вполне пройдут, коль других нет. Военная форма шла к лицу
новоиспечённого солдата, в ней он казался взрослее и мужественне, но, главное, что в
ясных небесно-голубых глазах паренька навсегда исчезла едва уловимая боязнь чего-то и
вместо неё появилась непоколебимая твёрдость и уверенность в себе. "Ну, не земляк у
меня, а прямо орёл", - восхищался Пётр Рубин. "Ну, если честно сказать, то орлёнок ещё",
- насмешливо уточнил кто-то. "Ну и что, - не унимался Рубин, - всё равно он станет
настоящим орлом".
Галина Пономарева.
Продолжение следует.