- Как это можно дома учебник потерять! Формата А4! Он ещё и не в каждую сумку влезет. М-да! Представляю я, что у вас дома творится! – удивлялась на Воротилкина и иже с ним Анна Викторовна.
Нет, Анна Викторовна, вы не представляете. Для того, чтобы представлять, вам нужно поработать репетитором. Приходящим репетитором.
Обычно это происходит так: ты думаешь, что у тебя дома полный бардак. Но вот начинаешь ходить к людям и видишь, что в том состоянии, в каком у тебя находится кладовка, у них находится комната, в которой вы занимаетесь.
Нет, поначалу-то они ждут репетитора, готовятся, убираются, а потом расслабляются, привыкают. Начинаются такие полуродственные отношения. И вот ты уже сама сгребаешь со стола лего, вытаскиваешь у себя из-под стула чьи-то носки, подвигаешь на сушилке для белья чьи-то кальсоны, чтобы за пазуху не капало, закидываешь на второй ярус двухъярусной кровати свисающее одеяло…
Что уж там говорить, у некоторых людей просто феноменальные способности превратить любое помещение, да и вообще пространство вокруг себя в свинарник.
Когда я преподавала в ДК «Ромашкино-Родина наша», у меня занималась шестилетняя девочка Даша, у которой было два младших брата и ещё кто-то, у мамы в животе.
А поскольку мама считала, что они должны жить полной жизнью, всем заниматься и всюду успевать, младший Кеша вечно спал то на подоконнике, то на парте, то у кого-то на руках, валялся где-то на Арарате курток, шапок, болоньевых штанов, шарфов…
Однажды я подарила Даше свою шапку и шарф, комплект. И шапка, и шарф были в бежево-розовую полосочку, новые, модные и отнюдь не дешёвые. Просто я тогда как раз закончила школу, поступила в институт, пошла преподавать в ДК «Ромашкино-Родина наша» и решила, что мне в такой «детской» шапке ходить уже не солидно. Отдать бы кому-то хорошие вещи. А кому? Отдать мне, кроме как ученикам, некому.
Потом мне пришлось наблюдать, как бежевые и розовые полоски пропадают, сливаются, и шарф, и шапка превращаются в презренные серые тряпки. До того грязные, что другие матери и просто женщины, которые имели какие-то представления о стиральном порошке и здравом смысле, говорили: «Бр-р-р-р!»
Однажды зимой Дашу всучили мне сходу с налёту во всей амуниции, и я сама распаковывала её, как свой подарок. Торопилась: другие дети уже сидели в классе. Шарф скрутила и затолкала в шапку, быстро сунула в капюшон, туда же сунула перчатки, повесила на вешалку в углу.
После занятия все – девчонки и мальчишки гужевались вокруг меня, одевались. А я помогала одеваться Даше как самой младшей. Полезла в капюшон. И вытащила оттуда перчатки, шарф, шапку и… что бы вы думали? Некоторые фокусники могли бы у меня поучиться.
Трусы!!! Детские, девчачьи. Хорошо, что не мамины и не папины.
- Значит, вы поняли, что надо делать, да? Не забывайте, где is, а где are, - зачастила я, как из пулемёта. – Мальчики, Ваня и Толя, поставьте пожалуйста эти вот стулья поровнее. В один ряд. Да-да, в один ряд. Во-о-от. Посмотрите в окошко, там уже наряжают ёлку?
А сама быстро эти трусы раз – и себе в сумку.
Когда все уже разошлись по домам, мы с Дашей сидели внизу, в холле и ждали её маму.
- Ой, Ирин, простите! Закрутилась! Кеша раскапризничался, не хотел одеваться. Припарковалась там с десятого раза… А там парковка запрещена. Так что мы всё, мы побежали… Пока нас не штрафанули!
- Подождите! – говорю. – Чего-то я вам сказать хотела… А… Там текст про Томми. Пусть Даша прочитает ещё раз.
- Хорошо. Даша, слышишь? Текст про «Томми». Знаешь где?
- Угу.
- Ну тогда до… до воскресе…, - начала уже было прощаться я, и тут вспомнила. - Ой, точно! Это ваше, - и преподнесла им трусы.
- Ой, Ирин! Вы нас совсем задарили! Нам прямо неудобно!
- Да нет, нет. Какой-там «неудобно»! Это правда ваши!
Ещё у меня есть: "Я вам не дам нанести Виталику неизгладимую обиду"