Героизм и самоотверженность русских моряков сыграли решающую роль в достижении успехов невиданного в истории научного предприятия. Вместе с тем, выдаю щиеся результаты плавания по неизведанным морским путям, при отсутствии морских карт, в сложных метеорологических условиях, были бы немыслимы без наличия у русских офицеров глубоких разносторонних теоретических знаний, полученных ими в Московской математико-навигацкой школе и в Морской академии, без большого опыта в области морской практики. При освещении указанных вопросов в данной работе встретились значительные трудности, так как после смерти Чирикова за период, превышающий двести лет, о жизни и деятельности этого замечательного сына русского народа не было написано ни одной специальной работы, сравнительно слабо были изучены архивные материалы. Особенно мало материалов о годах учебы мореплавателя в Морской академии и его преподавательской работы в ней. Еще меньше дошло до нас документов о деятельности Чирикова после возвращения его с Дальнего Востока в Петербург. Имя мореплавателя, так же как и имена других отважных исследователей — Лисянского, Лазарева, Головнина, Невельского и многих других, совершивших великие открытия, — в условиях царской России было предано почти полному забвению. Большинство дореволюционных исследователей дальневосточных экспедиций ограничивалось в лучшем случае указанием на то, что Чириков был отважным и искусным мореплавателем, но не давало оценки его научной д еятельности. Все авторы, писавшие о Чирикове, за исключением А. П. Соколова, обходили вопрос о его роли в разработке практических мер по освоению Дальнего Востока и укреплению его военного положения. Совершенно выпал из поля зрения дореволюционных исследователей вопрос о значении Чирикова в развитии русской картографии. Это было проявлением неверия русского дворянства и буржуазии в творческие силы русского народа и свидетельствовало о раболепии господствующих классов перед иностранщиной. Незначительные путешествия иностранных мореплавателей, нередко приписывавших себе открытия русских моряков, высоко превозносились, в то время как выдающиеся открытия русских моряков умышленно замалчивались. В этой связи уместно вспомнить следующие слова публициста Романова, высказанные еще в прошлом веке: «Если бы подобные действия были совершены где-либо иностранцами, то мы давно бы затвердили имена их наизусть, боясь показаться варварам и перед образованной Европой» По фальсификации истории и значения великого открытия Чирикова много сделал французский географ и шпион Жозеф Николя Делиль, служивший в России с 1726 по 1747 год в качестве «научного консультанта». Он, в частности, выкрал журналы и карты экспедиции Беринга и Чирикова и выпустил в Париж е брошюру под названием «Объяснение к карте новых б’гкрытий на севере Южного моря», в которой дал объяснение составленной им «Генеральной карты открытий адмирала де-Фонте и других мореплавателей, испанских, английских и русских в поисках пролива в Ю жном море». Честь первооткрытия северозападной Америки Делиль нагло приписывал своему брату Делилю дела Кройеру, находившемуся во время плавания 1741 года на корабле Чирикова «Св. Павел». Это тем более возмутительно, что истинная роль Делиля дела Кройера была совсем иной: он только и делал, что сильно вредил русской экспедиции да пьянствовал. Ж Делиль своими «трудами» ввел в заблуждение многих ученых. Именно поэтому Вольтер, пользовавшийся при написании истории России времен П етра I материалами Ж . Делиля, не назвал даж е имени Чирикова. Русские прогрессивные деятели науки, отстаивавшие интересы своего народа, честь и достоинство России, боролись против искажения исторической правды, против умаления роли русских моряков в великих географических открытиях. Так, М. В. Ломоносов в своих замечаниях на первоначальный вариант упомянутой работы Вольтера сделал такое указание, имеющее принципиальное значение: «В американской экспедиции через Камчатку не упоминается Чирикова, который был главным и прошел далее, что надобно для чести нашей».